Безвечность - Олька Злая

- С сердцем шутки плохи, - подытожил врач. Он представился, когда первый раз вошёл в палату, но я сразу же забыла его имя, не желая иметь ничего общего с больницей. Талант управлять памятью остался со мной и после клинической смерти. - Я выпишу Вам курс витаминов, которые Вы начнёте принимать с сегодняшнего дня, чтобы предотвратить риск инфаркта миокарда. Договорились? Вы слишком молоды, мисс Таймерли, чтобы подвергать себя опасности.

- Сделаю всё, что скажете. А когда я могу вернуться домой? - спросила я, чем ещё больше удивила доктора.

При упоминании дома мне стало тепло и уютно. Не думала, что вернусь туда при таких обстоятельствах, но спасибо и на том, что не ногами вперёд.

- Вам нужно провести ещё несколько дней под капельницей.

- Вы хотите, чтобы Новый год я провела в стенах больницы? Я этого не выдержу! Если мне станет хуже, обещаю вернуться сюда добровольно. - Мои слова явно не убедили врача, но он понимающе улыбнулся. Чувствую себя заключённой. Не в тюрьме, а в собственной голове. Как будто мне всё это снится. Не хотелось бы провести остаток дней в больнице.

- Доктор Джонс, я возьму её состояние под свою ответственность. Еве будет обеспечен уход и покой. Дома ей будет лучше, я её знаю, - вмешался в разговор Кай. Ещё не видела его таким серьёзным.

- Вижу, Вы ответственный молодой человек. Проследите, чтобы мисс Таймерли регулярно принимала витамины, - поразмыслив, сказал доктор Джонс. - Завтра можете забрать Еву домой. Если будут ухудшения, сразу же свяжитесь со мной. Теперь прошу меня извинить, нужно продолжить обход пациентов.

- Спасибо, доктор Джонс, Вы волшебник! - сказала я, и его морщинистое лицо покраснело от смущения. Пробормотав, что это часть работы и долг каждого врача, он вышел из палаты.

- Что-то быстро он согласился меня выписать. Вам не кажется это странным, мистер Райтон? - спросила я, приглашая его сесть на мою постель. Не на больничную кушетку, а полуторную кровать, которая, как и весь интерьер палаты, выглядит богато.

- Я пообещал ему главную роль в фильме о субкультурах, который мы с тобой обсуждали, - ответил Кай и поцеловал мою руку.

- Доктор и правда похож на запутавшегося подростка. Его лысина и белые усы вписываются в образ! А если серьёзно?

- Он видит, что твоё состояние нормализовалось. Зачастую люди, вышедшие из комы, долго приходят в себя. У тебя нет осложнений, а значит, и причин, чтобы задерживаться в больнице.

- Как думаешь, почему это произошло со мной? - спросила я, не надеясь, что у Кая имеется ответ.

- У меня есть догадки, но давай поговорим о них дома. - Он вселил в меня уверенность, и я согласилась перенести эту тему на более подходящее время.

- Тогда задам более простой вопрос. Кто додумался поселить меня в такую дорогую палату?

- Оливер сопровождал тебя в больницу, он и распорядился, чтобы тебе создали лучшие условия.

- Наверное, боялся, что я не очнусь, и его станут винить в моей смерти, - в шутку предположила я. - Представляю, как он испугался, когда я потеряла сознание. Надеюсь, слюни на подушку не пускала.

- Зря ты так о нём говоришь. Оливер почти каждый день навещал тебя, интересовался твоим состоянием, - ответил Кай. - Я многим ему обязан за то, что он сразу же сообщил мне о случившемся.

- Я понимаю. Он оказался лучше, чем я думала, - сказала я, вспомнив его растерянный и опечаленный вид из-за смерти Тони. Он должен был сорваться на мне за то, что я не исполнила последнее желание его друга, а вместо этого спас мою жизнь, которую в один миг я стала ценить, как никогда раньше. - Намного лучше.

Часом позже Триш и Дилан вернулись с прогулки и принесли Касси. Она была счастлива снова выйти из клетки, а я не ожидала, что буду настолько рада визиту своих соседей, а они - моему выздоровлению. Это ребята привезли мне плеер и загрузили свои новые песни. За время моего отсутствия они успели записать альбом, который я ждала и, оказывается, уже слышала несколько раз, когда плавала в море памяти и грёз.

Триш и Дилан, узнав о скорейшей выписке из больницы, внезапно собрались уходить, сославшись на встречу с родителями Дилана. Меня не провести. Они либо разгромили мой дом, либо собираются это сделать. После ухода я поделилась своими предположениями с Каем, отчего он рассмеялся, похвалил меня за богатую фантазию и сказал, что ребята уже несколько дней живут в доме Тони, который он оставил внучке в наследство. Мне стало неимоверно грустно, когда речь зашла об умершем друге, и Кай быстро отвлёк меня от мрачных мыслей. Рано или поздно нам придётся вернуться к этому разговору. Вспомнив привязанность Тони ко мне, я вдвойне стала чувствовать себя виноватой перед ним. Он не заслуживал стирания воспоминаний о себе, тем более почти все они были приятными.

- Надеюсь, ты не разозлишься, - сказал Кай, потянувшись руками к тумбочке. - Я напечатал твои фотографии времён чёрно-розовой моды.

- Субкультуры, - поправила я и стала листать альбом, просматривая фотографии, которые мы с Каем уже видели в его объёмной комнате, но тогда он не знал, что они сделаны больше полувека назад. - Почему я должна разозлиться? Мне очень приятно, спасибо тебе! Я бы многое отдала, чтобы снова так выглядеть...

- Так что мешает? - спросил Кай, рассматривая на моей фотографии значки на чёрных джинсах и розовые пряди в волосах.

- Возраст!

- Ты опять за старое. Человек вправе выглядеть так, как пожелает нужным.

Кай не только в теории, но и на практике придерживается этого мнения, поэтому он не сочтёт сумасшествием, если я, например, снова обрежу чёлку и выкрашу волосы в чёрный цвет.

- Главное, что внутри, а не снаружи. На данный момент я и выгляжу, и чувствую себя гадко.

- Не ври, - сказал Кай, одной рукой гладя меня по щеке, другой - Касси, которая уснула у него на коленях. Ещё никогда она так долго не спала. Дублирует моё состояние. - Ты сияешь ярче Солнца, ты прекраснее неба на закате. Глядя на тебя, хочется плакать, потому что ты в любой момент сможешь снова уйти, и радоваться, потому что этот момент ещё не настал. Если бы ты только могла взглянуть на себя моими глазами...

- Я бы ослепла? - спросила я, и мы оба засмеялись из-за двойственного смысла слов. Сама не знаю, что имела в виду: яркое сияние или уродливость.

- Ты бы сама себе стала завидовать!

- Как тут не позавидуешь больной, эгоистичной, напыщенной, упёртой старухе.

- Достигнув определённого возраста, человек начинает вести себя, как ребёнок. Тебе так не кажется? - спросил Кай, подмигнув мне.

Я скучала по его глазам, улыбке, волосам, рукам. Если бы понадобилось, я бы умерла ещё раз, чтобы снова пережить эти трепетные и до боли милые моменты.

- Тогда будь готов выполнять мои капризы! - Я не удержалась. - Шучу. Ты замечательный, самый заботливый парень на Земле. Знаешь, Кай, мы провели вместе полгода, а такое чувство, что знакомы всю жизнь, даже больше.