Бич сновидений - Алексей Юрьевич Пехов

ламии звучал тихо, приглушенно. Она читала мне книгу искусителей. И разбирала написанное очень оригинально, не просто рассматривала символы, еще и водила пальцами по строчкам, словно часть слов была начертана невидимыми знаками на бумаге.

— «Когда человек внутренне, генетически…» — Амина прервалась и пояснила: — Здесь написано не генетически. Другое слово.…кровно…наследственно…Это сложно перевести на современный язык. Но смысл примерно такой.

Я кивнул в ответ, прося продолжать.

— «…наследственно готов испытывать благодарность и для него это правильное, приятное чувство, он воспринимает милосердие и добро как то, на что надо ответить тем же».

Амина с недоумением посмотрела на меня.

— Я не совсем понимаю…

— Ожидала описаний нереальных методов обольщения, способов доставить какое-то невероятное удовольствие, тактик раскрытия собственной сексуальности или особых слов, действующих на подсознание? — спросил я, улыбаясь.

— Примерно так, — ответила она.

Я снова кивнул в ответ на ее жаркий удивленный взгляд. И Амина продолжила читать:

— «Когда человек внутренне, наследственно способен испытать только зависть, злость, и для него чувство благодарности отвратительно и неприемлемо — он считает, что милосердие унижает его».

Ламия, хмурясь, перевернула страницу, вглядываясь в сложные символы.

А я чувствовал, что эти слова находят отклик во мне. Второй, глубокий смысл. И мой дэймос впитывал их жадно, без остатка, словно губка воду.

— «Мстительный человек как змея под камнем. Кто из вас считает, что змея под крыльцом вашего дома имеет право жить там? Имеет право кусать всех в этом доме, потому что она приползла сюда жить. Любой из вас убьет змею. То же, для всех, есть смысл сделать с мстительным человеком…»

Амина прикрыла книгу и снова посмотрела на обложку. Видимо хотела удостовериться, что действительно читает элегию искусителей, а не философский труд неведомого мыслителя. Я рассмеялся невольно, наблюдая за ней. Она улыбнулась мне в ответ и снова посмотрела на страницы, испещренные древними знаками.

— Ну вот это как будто понятнее, хотя тоже странно, — произнесла девушка с чуть большим воодушевлением. — «Когда он появился среди нас впервые, то спросил с величайшим удивлением: почему вы слушаете ее? Делаете то-то и то-то без сомнений и вопросов. И мы ответили: потому что она попросила. Нет ничего лучшего, чем выполнять ее просьбы… Не было вражды между нами, борьбы и лукавства… были мы едины и сильны безгранично…»

Девушка замолчала, потому что я опустил руку на ее колено.

— Подожди…

Она послушно ждала, а я, закрыв глаза, размышлял. Только что целительница дэймосов помогла мне осознать. То, что я ощущал интуитивно, но не осмыслил до конца. Феликс мог убить Хэл, но не сделал этого. Адриан, которому я сломал жизнь, идет за мной на риск, убеждает остальных не отправлять меня в логово врага. Клио, к которой я пришел в тот, самый первый, раз не вызвала Тайгера, чтобы сразу сунуть меня в клетку, как сделала бы с любым другим дэймосом. Герард стал считать меня другом и выгораживал перед Пятиглавом…

Опровергала ли эта книга то, что говорил мне Феликс, да и доказали многие другие дэймосы, с которыми я имел неудовольствие быть знаком? Месть — движущая сила любого темного сновидящего. У таких как я, у искусителей это…не совсем так? Есть что-то еще… то, что для Амины — бред.

В некоторых случаях нужно отказываться от мести? Будет больше толку, если отступиться от желания немедленной расплаты?

Я сам — отступал. Что-то во мне, в моем даре, позволяло мне уходить от жажды возмездия.

Другие дэймосы, зачастую, мстят не тому, кто их «задел», а срывают зло на том, кто попался под руку, до кого можно дотянуться. Раздувают это чувство в колоссальных масштабах. Наказание намного выше преступления. Разрушения больше нанесенного ущерба…

— Амина, когда я был в рассыпающемся мире снов твоего отца, я успел заметить образ: мужчина с очень запоминающимися глазами. Они походили на мишень.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — отозвалась девушка охотно. — Один из слуг отца захватил двоих людей из Полиса. Она, к сожалению, быстро погибла. А тот мужчина жил еще долго.

Ламия перехватила мой выразительный взгляд и рассмеялась приглушенно:

— Нет, это не то, что ты подумал.

Не знаю, правильно ли она оценила мои мысли…

— … пыток не было.…даже оглушать наркотиками ни к чему, — продолжила ламия, — если можно воздействовать через сон. Но ты сам знаешь.

— Зачем?

Амина закрыла книгу, опустила ее подле себя на пол. Откинула черные волосы за спину. Было видно, что ей не вполне комфортно от моих вопросов, но не отвечать она не может.

— Мы слабеем, — наконец призналась дочь Лонгина. — Темные сновидящие Александрии слабеют.…Мы совершили ошибку, Мэтт. Когда устроили эту войну с мастерами сна.…войну с Полисом. Я не должна говорить этого…

Девушка окинула безмолвную библиотеку тревожным взглядом.

— Кровь Полиса давала нам силы. Рождались дети с уникальным, сильнейшим даром. За последние сорок лет на нашей земле не появилось ни одного танатоса, талант ламий слабый, едва уловимый. Я не знаю, как это объяснить, но мы связаны с вами. С такими как ты. Омфис пытался восстановить утраченный баланс.

— Омфис? — повторил я незнакомое имя.

— Один из наших сильных логосов, — ответила Амина, не задумываясь. — Он мертв, к сожалению.

— Севр не был сновидящим.

— Это не важно. По теории Омфиса не имеет значения, есть у жителя Полиса дар, или нет. Рано или поздно он проявится у его детей.

— Проявился? — осведомился я скептически.

— Нет, — вздохнула Амина. — Но это была не единственная задача.…И один из его сыновей послужил своей цели.

Да, расстреливал жителей Полиса на улице.

Сумасшедшие селекционеры. Я подумал о Власисе, который также служил целям своих хозяев-дэймосов. Надо найти его… потом.

Мне припомнились слова Тайгера.…«Истинные сновидящие рождаются только на этой земле». Он имел в виду Полис.

Но говорил не о географии.

Он подразумевал наследственность.

Все сновидящие в мире были родом из Полиса.

Сейчас Амина сказала именно об этом.

…Были ли это дэймосы, которые бежали после войны с мастерами снов, или потомки тех, кто просто уехал, в любые, самые далекие, времена. Но все они, обязательно, имели хотя бы каплю крови жителей моей земли.

Мне, сейчас, несложно попробовать соотнести эту генетическую связь с архетипами. Гипнос — бог Полиса. Как и его сыновья. Элемент только нашей культуры. Его нет у других народов.

Соответственно, и возможности выходить в мир сновидений у