Черный поток. Сборник - Йен Уотсон

— Я не писала ничего обидного о вас, Марта.

— Не писала, но ты дерзко и не раздумывая сделала меня «сторонницей» Неллиам. И не важно, как я отношусь к твоей оценке некоторых черт характера Тамат и Шарлы, но ты не имеешь права осуждать те их прекрасные качества, за которые они были сделаны главами гильдии.

— Ну, это вопрос мнения.

— Правильно. И мы очень терпимы к твоему, не так ли? Но не может ли оказаться так, что все эта твои россказни о Земле и Идеме — это просто… тоже вопрос мнения?

— Червь…

— Черное течение верит тому, что ты ему рассказала. Во всяком случае ты так говоришь. Полагаю, поскольку все видели, как ты ехала на нем от Тамбимату до Аладалии, мы также обязаны в это поверить…

К чему она клонит? Я была озадачена. На том совещании в Сверкающем Потоке мне верили безоговорочно, никто не выражал сомнений. Теперь что-то изменилось. Они пытались найти оправдания — но для чего?

— Лично я, оглядываясь вокруг, вижу наш мир и черное течение. Из твоих слов мы знаем, какое оно, и мы это принимаем как данность в основном. Мы знаем, что пришли в этот мир с какой-то далекой звезды. Но я не вижу никаких конкретных доказательств существования Идема, или Венеции, или даже той огромной Луны.

— А что вы ожидали? Что я притащу розу, зажав ее в зубах, которых у меня не было?

Марта сжала губы: — Это многое бы упростило. Наша проблема в следующем: счастливое равновесие нашего мира и престиж нашей гильдии за последнее время подверглись болезненным потрясениям. Я считаю, что нам нужна передышка. И довольно длительная. Примерно столько, сколько нужно маленькой девочке, чтобы вырасти. Вместе с тем нельзя отрицать и другие вещи. Такие как хранилище-Ка для душ умерших. Такие как факт, что умерший человек может родиться заново. Или тот факт, что черное течение наблюдает за нами и знает нас, как говорится в книге преданий нашей гильдии, книге, которая пришла к нам из вечности.

— Я не думаю, что она пришла из вечности. Простите меня, глава Марта, но в Сверкающем Потоке вы показались мне более склонной к анализу.

— Дорогое дитя, я по-прежнему склонна к анализу данной ситуации. Между прочим, твоя книга уже опубликована. Вчера прибыла первая партия.

— Что ж, спасибо, что сказали!

— Свои экземпляры можещь взять у меня в конторе, немного попозже, — сказала Чануси.

— Твою книгу с огромным воодушевлением уже читают в городах вверх по реке, — продолжала Марта. — Ты становишься народной героиней. Да, героиней, вышедшей из рядов нашей гильдии! Нас очень беспокоило, как люди воспримут твои похождения, которые привели к хаосу. Поразительно, но они отнеслись к этому совершенно спокойно, что нам известно из поступивших сообщений. Героиня, — тихо повторила она, — и мученица. Каков наилучший способ поднять популярность книги на головокружительную высоту, как не убийство ее автора? Мы подкидываем интересную информацию в листки новостей, распространяемые вниз и вверх по реке.

— Благодаря этой рекламе, — сказала Чану си, — ты скоро станешь невероятно знаменита в своем родном городе.

— Героиня, — восторженно повторила Марта, — которая была возрождена черным течением, чтобы стать его и нашей юной жрицей. Чтобы доказать, что, когда мы умираем и попадаем в лоно черного течения, мы продолжаем жить.

— О нет. Послушайте, большинство людей отнюдь не попадает в лоно Червя. Вы что, совсем меня не слушали? Большинство людей попадает в Идем. На территорию Божественного разума.

— Да спасет нас от этого черное течение… Если только это не твои фантазии! И все же несомненно, что с твоей помощью, а также располагая достаточным временем, мы можем сообщить людям, что все — мужчины и женщины — будут вознаграждены в хранилище-Ка однажды в будущем. Если они будут нас поддерживать. — Марта улыбнулась. Лицемерно? Нет, лукаво! — Хранилище-Ка звучит куда более заманчиво, чем путешествие в Идем. Гораздо ближе к дому. Гораздо убедительнее. Возможно, эта новость даже убедит Сыновей прекратить попытки перебраться через реку. Она могла бы сделать их более разумными и пересмотреть свои убеждения.

— И если то, что ты говоришь о Божественном разуме, правда, то как лучше всего сорвать его планы, как не украв у него мир? Как нам спастись от той вселенской гибели, о которой ты говоришь, — если она действительно произойдет! — как не отделившись от Божественного разума и не пойдя на соглашение с черным течением от имени всего нашего народа? Соглашение, к которому у нас будет свой собственный ключ — в лице твоей драгоценной персоны, Йалин? Нашей собственной жрицы.

— Если на гигантской Луне ты действительно помешала осуществить программу по колониям — или, вернее, если ты совершишь это в будущем, — тогда, конечно, у нас еще много времени. Если нас всех действительно ожидает гибель. А если нет и ты все это выдумала, ничего страшного!

— О! — сказала я. В том, что сейчас сказала Марта, был какой-то сумасшедший смысл. Чтобы этот план в отношении жрицы сработал, ему вовсе не обязательно основываться на правде.

Не могу сказать, что мне это понравилось! Какая жизнь будет у юной «жрицы»? Ну как могли все те, кто читал «Книгу Реки», посчитать меня жрицей? С ума они посходили, что ли? Да и кроме того, мало кто из них, прочитавших всего несколько старинных сказок, знал, что такое жрица.

А может, оно и к лучшему. Может, люди и впрямь сошли с ума. Внезапно предложение Червя показалось мне почта привлекательным.

— Ладно, — сказала я. — Я вам наврала. Признаюсь. Я не Йалин. Я Нарйа.

Марти засмеялась:

— Слишком поздно! Ты была слишком убедительна. Да убедишь ты также и остальных людей!

— Таково решение гильдии реки, принятое на торжественном совещании, проведенном на борту «Оп-ля», — сообщила Чануси. — Да укажет нам черное течение наш истинный путь. Через тебя, дорогая дочь реки Йалин из Пекавара.

— Могли бы, по крайней мере, сделать меня главой гильдии, — проворчала я.

— Как, главой гильдии — маленькую девочку? — недоверчиво спросила Чануси.

— Черт возьми, тебе предстоит нечто гораздо более важное, чем быть главой гильдии. — Марти одарила меня сумрачной улыбкой. Совещание закончилось.

На следующий вечер, когда отец вернулся с работы, возле нашего дома, смущаясь и робея, околачивалось несколько человек.

Еще через день их число увеличилось. Полные надежды зрители становились все увереннее, все настойчивее. Им хотелось посмотреть на нас, потрогать, услышать. Ведь это был дом, где живет семья Йалин, героини и мученицы. Следуя благоразумному совету отца, мы не выходили из дома. Несколько человек простояли на дежурстве до поздней ночи.

А на следующий вечер отец едва смог пробиться сквозь толпу, чтобы войти в дом. Мама и я сидели наверху и через занавеску наблюдали за происходящим на улице. Люди размахивали моими книгами, прижимали их к груди или продолжали лихорадочно читать. Некоторые махали, как флагами, листками новостей. В толпе я разглядела несколько знакомых, в том числе Аксала и Мерри. Их лица изменились, стали другими.

— Так вот что значит быть знаменитым автором! — саркастически заметила я.

— Вот она, слава, — сказала мама, пытаясь подстроиться под мое настроение.

— Ужасно, — сказала я.

— Жутковато, — согласилась она. — И все же здорово, ты не находишь?

Мне оставалось винить только саму себя — да еще гильдию, запустившую всю эту фабрику слухов, которая работала теперь на всю катушку. Позавчера листок новостей просто подтолкнул продажу моей книги. Вчера в нем уже рассказывалось, как я была убита, а также намекалось на еще более удивительные истории. Мама аккуратно сложила эти листки и убрала их подальше (выучив практически наизусть), словно они были напечатаны на золоте. Не думаю, чтобы она жадно ждала выпуска сегодняшнего листка.

Хотя, может быть, и ждала.

Отец наконец пробился к дому, с трудом закрыв за собой дверь. Швырнув на стол новый выпуск листка новостей, он пошел на кухню. Я на цыпочках подкралась к столу, где мама разложила этот листок. Я еще никогда не видела листков такой величины. Возможно, это был специальный выпуск. О моем воскрешении было объявлено официально.

Отец вернулся с бутылкой имбирной настойки и налил себе солидную порцию, что совсем не было на него похоже.

— Вы представить себе не можете, что творилось у меня на работе, когда появился этот выпуск! Какая там работа! Мне пришлось уйти домой. — Он залпом выпил полстакана крепкого ликера.

Не буду рассказывать в подробностях, что говорилось в этом листке. В основном все было верно. Просто — как бы это сказать? — рассматривалось под другим углом.

На улице нестройный шум голосов перешел в дружное скандирование:

— Ка… Ка… Ка, Йалин!

— Через некоторое время все слилось и превратилось в «Ка-лин!», словно теперь меня звали Калин. Может, это имя станет моим священным именем; моим званием жрицы.