У холмов есть подкаст. 24 истории о серийных убийцах со всего света - Валя Назарова

переминается с ноги на ногу, переводит взгляд с Андрея на Машу и обратно. Тем временем на улице уже почти совсем темно, рынок опустел.

Наконец Андрей соглашается на его предложение: они доедут на трамвае до проходной завода «Большевик». Мужик живет там, в бараках для рабочих. И еду там же хранит. Маша соглашается, в животе урчит от голода. Она плетется вслед за Андреем и его новым знакомым, под ногами хрустит снег. Из-за снега на улице как будто даже и не ночь, думает Маша.

Они ждут трамвая, который все не идет и не идет. Может, где-то завалило снегом рельсы? Андрей пытается обсудить с Филиппом Петровичем джаз, но тот только хмыкает в ответ, крутя в руках пластинки. Знал бы этот мужик, чего ей стоило уговорить Андрея расстаться с ними. Знал бы он, как они танцевали под этот джаз на кухне в день, когда кончилась война, а потом каждый день, до тех пор, пока не отнесли патефон на рынок и не обменяли его на зимнее пальто для Маши.

Наконец подходит трамвай. Пустой. Внутри мигает желтая лампочка. Андрей оставляет мужика в покое и подсаживается к девушке. Теперь он тоже думает о картошке. О том, что, наверное, стоит угостить соседку, а то она ходит такая жалобная и худая. Вечно бы ему всех угощать, думает Маша, но все равно обнимает его и соглашается.

Они едут долго, целый час. Андрей спрыгивает со ступенек трамвая первым, подхватывает Машу. Трамвай закрывает двери и уезжает назад в город. Мужик манит их за собой, но идет почему-то мимо проходной и зачем-то спускается к Неве.

– На той стороне, – он показывает в сторону белых полей нетронутого снега на другом берегу.

Андрей хмурится. Тот поясняет – он живет в бараке на огородах. У завода все свое. Действительно, если присмотреться, среди белого снега на другом берегу реки они замечают темный силуэт постройки. Андрей берет Машу за руку. Снег хрустит под ногами, пока они бредут через заледенелую Неву, пряча лица от ветра в воротники пальто. Маша старается не думать про толщу воды под ними, только про картошку и утренний запах на кухне, когда она была маленькой, и танцы, и свадьбу, которая через три месяца.

Наконец они доходят до другого берега, поднимаются по высокому склону. Через несколько минут Филипп Петрович отпирает ключом навесной замок на двери барака и кивком приглашает их внутрь. Он дергает за веревочку, загорается тусклая лампочка. В ее свете Маше видно открытую дверцу в погреб.

– Спускайтесь, – говорит Филипп Петрович. – Берите сколько хотите.

УБИЙЦА ИЗ СУМЕРЕК

Филипп Петрович Тюрин родился в 1910 году в селе Сумерки Рязанской области. Про его детство и семью известно довольно мало, практически ничего конкретного, поэтому можно предположить, что это было обычное крестьянское детство того времени. Он с малолетства помогал родителям в поле и с домашним скотом, образования никакого не имел, но был грамотным. В середине тридцатых годов женился, родились дети. А когда началась война, его призвали на фронт. По некоторым данным, Тюрин служил на Ленинградском фронте рядовым. В ходе боев получил тяжелое ранение и был отправлен в Ленинград, в госпиталь на Международном проспекте. Там он долго лечился, перенес операцию, чудом остался жив, потом была реабилитация. К моменту, когда Тюрин был готов к выписке, война уже заканчивалась, поэтому обратно на фронт его не послали. Домой, в родную деревню к жене и детям мужчина тоже не поехал. Решил остаться в уже ставшем ему привычным Ленинграде. Здесь его распределили на завод «Большевик», бывший Обуховский металлургический и сталелитейный, что на набережной Невы против Уткиной заводи, на самой границе города. После блокады большая часть завода была разрушена, по его территории проходила заградительная линия. Правда, некоторые цеха продолжали работать. Однако работа оказалась слишком тяжелой, и Тюрин не смог ее выполнять. Поэтому его перевели в столовую завода. Тогда, в 1945–1946 годах, в СССР был страшный голод, еду выдавали по карточкам. Поэтому многие предприятия, чтобы как-то кормить сотрудников, разбивали на своей территории сады и огороды. Так было и на «Большевике». На мысу при впадении в Неву реки Утки на правом берегу был устроен обширный огород. Работники проживали в старых полуразрушенных бараках, часть которых переоборудовали в овощные погреба. Тюрин получил место в таком бараке. Его работа заключалась в том, чтобы возить на телеге еду из столовой на поля. По тем временам любая работа, связанная с продуктами питания, считалась большой удачей. Филипп не только получал еду по карточкам, но и мог питаться в столовой. Однако то ли военный опыт, то ли жажда какой-то другой жизни толкнули его на иной путь.

ЭХО ВОЙНЫ

Война будит в человеке все самое темное. Так вышло и с тихим на вид Тюриным. Свое первое убийство он совершил еще до победы, в апреле 1945 года. Насколько оно было намеренным, мы никогда не узнаем, но по его образцу сложился дальнейший модус операнди, используя который Тюрин убил по крайней мере 29 человек. В те годы голода и нехватки элементарных вещей в СССР процветала рыночная торговля. На рынках не только меняли товар на деньги, но и одни продукты и предметы быта на другие. Деревенские привозили в Ленинград овощи с огородов и мясо, которые меняли на одежду или другие вещи. На рынках можно было найти ювелирные украшения, антиквариат, валюту, оружие, всевозможные трофеи из Германии и много чего еще.

ФАНФАКТ:

в промзоне, примыкающей к заводу «Большевик», в 2003 году кинематографисты из Германии снимали фильм о последних днях Третьего рейха. Им показалась аутентичной натура полуразрушенных заводских корпусов.

Рынков в городе было немало. Существовали не только крупные центральные, типа Сенного, Сытного или Андреевского, но и локальные. Крупные, как правило, состояли под неусыпным надзором милиции, потому что там орудовали преступники – мошенники, наперсточники, карманники. А вот на мелких рынках никто не дежурил или дежурили не постоянно. Выбирал ли Тюрин именно районные рынки, потому что знал об этом, или просто не любил уезжать далеко от своего логова, – неизвестно. Однако первую свою жертву он повстречал на Предтеченском рынке, который находился на набережной Обводного канала, примерно там, где сейчас автобусный вокзал. До проходной «Большевика» оттуда ходил трамвай. Если идти пешком, то зимой дорога занимала часа три. Путь пролегал сначала по набережной Обводного канала, а затем по проспекту Обуховской Обороны, тоже вдоль реки – Невы. Районы эти были рабочими окраинами, а после войны считались довольно опасными.