Пробудившийся любовник - Дж. Уорд

— Вы к нему? Он у брата, в соседней палате.

— Спасибо.

Белла прошла по коридору и тихо постучала в дверь. Никто не отозвался, и она вошла внутрь.

Братья лежали в кровати, как сиамские близнецы. Тесно прижавшись спинами, согнув ноги и руки под одинаковым углом, уткнувшись подбородками в грудь. Наверное, так они и росли в животе у матери, без печалей и забот, пока не явились на белый свет.

Подумать только, ее кровь текла в них обоих. Это, пожалуй, и все, что останется у этой парочки на память о ней.

Глаза Зета открылись и блеснули золотом. Белла подпрыгнула от неожиданности.

— Белла… — Он дернулся к ней. — Белла…

Девушка сделала шаг назад.

— Я зашла попрощаться.

Зет опустил руку. Белла с трудом отвела взгляд.

— Куда ты переезжаешь? В безопасное место?

— Да.

Она направлялась на побережье, в Южную Каролину. В Чарльстон, к дальней родне, которая с радостью согласилась ее приютить.

— Начну там все сначала. Новую жизнь.

— Хорошо. Это хорошо.

Белла закрыла глаза. Господи, хоть раз… один только раз услышать сожаление по поводу ее отъезда. В конце концов, это ведь их последняя встреча. Хотя, раз последняя, больше не будет и разочарований.

— Ты вела себя как герой, — добавил он. — Я обязан тебе жизнью. И он тоже. Ты такая… смелая.

Черта с два. Еще одно слово, и она развалится на куски.

— Надеюсь, вы с Фури быстро поправитесь. Очень надеюсь…

Повисла пауза. Белла посмотрела на Зетиста в последний раз, понимая, что если и выйдет когда-нибудь замуж, то все равно не сможет никого полюбить так сильно.

Это звучало ужасно неромантично и причиняло острую боль. Как там говорят? Стерпится, слюбится? Но ведь она любила его одного и все же не могла с ним остаться… Хотелось забраться в кровать, натянуть на голову одеяло и пролежать так сто лет.

— Должна признаться, — начала Белла. — Помнишь, ты говорил, что однажды я опомнюсь и пожалею, что связалась с тобой. Что ж, этот день настал. Но причиной тому вовсе не мнение света.

Она прижала руки к груди.

— Глимерия меня уже один раз отвергла. Что мне аристократы? Я их не боюсь, и гордилась бы… тобой. Но тем не менее ты оказался прав. Я сожалею, что мы были вместе.

Потому что расставание с ним оказалось страшнее, чем жизнь в плену у лессеров.

По большому счету, лучше было бы вообще не знать, что она потеряла.

Не прибавив ни слова, Белла развернулась и вышла из палаты.

Буч вернулся в Берлогу с первыми лучами солнца. Сняв пальто, плюхнулся на кожаный диван. По телевизору шли спортивные новости. Звук был выключен. Зато Кейни Уэст грохотал на весь дом.

В дверях кухни нарисовался Вишу, вернувшийся после ночной смены. Со свежим фингалом, без рубахи, но все еще в кожаных штанах и тяжелых ботинках.

— Как дела? — спросил Буч, рассматривая на плече приятеля черно-синий синяк.

— Как сажа бела… А ты с чего такой дохлый?

— Устал как собака.

Коп откинул голову. В отличие от братьев, он не сражался, а просидел три дня на стуле в палате Зета. Но тем не менее чувствовал себя совершенно разбитым.

— Я знаю, чем тебя взбодрить. Ну-ка, попробуй.

Увидев бокал с вином, Буч отмахнулся.

— Ты же знаешь, я красное не пью.

— Попробуй.

— Лучше я приму душ, а потом — что-нибудь покрепче.

Коп уперся ладонями в колени и стал подниматься.

Вишу загородил ему путь.

— Поверь, это то, что тебе нужно.

Буч снова опустился на диван и взял бокал. Понюхал. Попробовал на вкус.

— Недурно. Только немного густовато. Это мерло?

— Не совсем.

Коп закинул голову и сделал большой глоток. Крепкое вино обожгло желудок и ударило в голову. Что вызвало вполне логичный вопрос: когда он в последний раз ел?

Допив последние капли под пристальным взглядом Вищу, Буч нахмурился и, поставив бокал на стол, вскинул бровь.

— Ви? Что-нибудь не так?

— Нет… все в порядке. Теперь все в порядке.

Буч вспомнил, что у соседа в последнее время бы проблемы.

— Эй, как там твои видения? Еще не объявились?

— Ну, как сказать, — минут десять назад я кое-что видел. Похоже, вернулись.

— Слава богу. А то мне не нравится, когда тебя корежит от страха.

— Знаешь, коп, а ты — классный парень.

Вишу улыбнулся и запустил руку в волосы.

Буч заметил на его запястье свежий порез. Внутри все похолодело. Он посмотрел на бокал, потом на руку брата.

«Господи Иисусе… Ви, что ты сотворил?»

Желудок скрутило. Коп вскочил на ноги и рванул на свою половину.

— Господи… Вишу!

Бучу не удалось добежать до ванной. Навалившись сзади, брат кинул его на кровать. А когда в горле забулькало, перевернул на спину и зажал рот ладонью.

— Не сопротивляйся, лучше проглоти, — прохрипел он.

От незнакомой дряни нутро взбунтовалось, горло горело огнем. Буч стал задыхаться. Пытаясь выбраться, отпихнул Вишу в бок. Но брат только крепче обхватил его сзади, не давая открыть рот.

— Глотай… кому говорят, — пыхтел Ви, пока они боролись в кровати.

Прижав копа могучим бедром, как мастер рестлинга, вампир взял его в железный захват. Прием сработал. Буч не мог пошевелить ногами. Но все равно продолжал вырываться.

Рвотные позывы усилились, казалось, еще немного и глаза лопнут. Потом в кишках рвануло, и по телу побежали колючие искры… Покалывание перешло в гул. Коп замер, прислушиваясь к своим ощущениям.

Ви ослабил захват и отпустил челюсть Буча, продолжая удерживать за грудь.

— Вот так… Молодец… Дыши глубже…

Гул усилился, превращаясь во что-то похожее на секс — правда, не совсем… Нет, тут не было ни грамма эротики, но тело не чувствовало разницы. Орган затвердел и набух, по коже пробежала волна… Буч выгнулся дугой и застонал.

— Вот так, — шептал в ухо Вишу, — не сопротивляйся. Пусть проберет насквозь.

Бедра непроизвольно дернулись, и коп застонал снова. Внутри пекло, как в середке солнца, кожа стала сверхчувствительной, он почти ослеп… А потом гул вырвался из кишок и устремился к сердцу. Огненная вспышка разнеслась по жилам, как будто в них тек бензин, тело охватил пожар, разгораясь жарче и жарче. Пот полил ручьем, руки и ноги задергались. Буч уперся головой в плечо Вишу и прохрипел:

— Я… умираю.

Ободряющий голос прозвучал рядом:

— Не дрейфь, старина, ты останешься со мной. Дыши глубже, и все пройдет.

В тот самый момент, когда Буч понял, что не вынесет больше ни секунды этого ада, на него обрушился оглушительный оргазм. Головка разрядилась могучей очередью. Вишу удерживал его во время конвульсий, приговаривая что-то на древнем языке.