Нотнерт (СИ) - "Malvada Reina"

Коттон откинул в сторону её волосы и прошёлся языком по её шее, как плотоядный ящер. К моему горлу подступила тошнота. А Она, блаженно улыбаясь, повернулась к Хайду и нежно, буквально с трепетом провела пальцами по шраму на его лице, которым сама же его когда-то наградила.

— Меня ослепили неверные… Я слишком долго убегала, пожалуй, хватит.

— Я рад, Лилит. Я безумно рад, что ты поняла. — Мужчина усмехнулся, покрывая поцелуями каждый её палец, и, обойдя её, сделал шаг навстречу мне. — Боюсь, свидетели нам не нужны.

Я попятились назад, но уткнулась спиной в парапет, бегущий по периметру крыши. Реджина стояла за спиной Хайда и холодно улыбалась.

— Представляете каким успехом будет пользоваться фильм, когда откроется, что писательница погибла на съёмочной площадке при невыясненных обстоятельствах? Что, по-вашему, могло стать причиной этому? Затяжная депрессия? Осознание того, что от Вас ожидают куда больше, чем Вы способны дать миру?

— Реджина, не нужно…

— Реджины здесь нет, Белль. Есть только я. Не волнуйтесь, умирать не больно. Если подумать, жить гораздо больнее.

— Вспомните, что говорил Вам Робин, — я понимала, что моя попытка оттянуть время не обернётся для меня чудесным спасением, ведь абсолютно никто не знал где мы находимся и помощи ждать было неоткуда, но почему-то мне отчаянно хотелось достучаться до Неё. — Вы больше, чем зло. Больше, чем ненависть. Подумайте, разве Вы поступили бы так, будь Робин рядом? А он ведь всего лишь пробуждал в Вас то лучшее, что уже было сокрыто где-то глубоко внутри! Вы на собственной шкуре знаете, что такое любовь и счастье, а значит и сострадание Вам не чуждо…

— К чему этот скулёж? — Эдвард возвел к небу скучающий взгляд.

— Брось, дай послушать, мне интересно что ещё может сказать эта книжная моль.

— А мне больше нечего сказать. — Я гордо подняла подбородок и посмотрела ей в глаза, — Давай. Толкай. Только сделай это сама. Перешагни эту черту еще раз. Убей для него. Снова. Ведь, похоже, за всей этой болью, которую ты переживала эти долгие тринадцать лет, ты напрочь забыла кто твой настоящий враг.

Эдвард улыбнулся и заглянул себе за спину:

— Что скажешь?

Она сверкнула глазами в мою сторону и покачала головой:

— Слишком много чести. Я не стану марать о неё руки.

Обида сжала моё горло. Для неё я была ничем — очередной пешкой в её большой игре. Я вдруг ясно осознала, что напрасно сотрясаю воздух, что мои слова так и останутся неуслышанными, что всё, что я могу — лишь оттягивать неизбежное.

— Время идет, Лилит, нам нужно торопиться, чтоб успеть уйти незамеченными.

— Тогда не тяни. — Она обхватила руками его широкие плечи и провела кончиками пальцев по его груди, — я знаю на что мы можем потратить время с гораздо большей пользой.

У Эдварда по коже побежали мурашки. Я удивилась какую колоссальную власть Она имела над ним. Казалось, он, не раздумывая, выполнит любую её просьбу. И мне вдруг подумалось, кто же из них двоих на самом деле был страшнее? Дьявол, который создал Лилит или Лилит, которая со злобной усмешкой и ледяным взором так искусно манипулировала Дьяволом?

Теперь от парапета меня отделяли несколько шагов. Скинуть меня с крыши все ещё не составило бы для них проблемы, но повозиться бы пришлось дольше.

Вдруг от резкой пощечины моя щека запылала огнём и по инерции моё тело поцеловало рубероид. Не успела я очухаться, как еще один удар отозвался звездочками у меня перед глазами. Хватая ртом воздух, я постаралась защитить лицо от новой оплеухи, только в этот раз, я ощутила железную хватку ледяных пальцев на моей шее. Хайд поднял меня вверх, словно марионетку, у которой обрезали все ниточки, выжимая из моего тела весь воздух. Было невероятно больно, но собрав остаток сил, я прохрипела фразу, которая вбилась мне в подкорку:

— «В глубине души ты просто боишься, что не достойна любви».

С трудом выдавив из себя несколько слов, я увидела, что Она поменялась в лице. Фраза, которую ей когда-то говорил Робин определенно задела её за живое, и я с нескрываем торжеством подумала, что по крайней мере перед своей смертью, я всё же смогла достучаться до человека, под маской Королевы ада.

— Любовь — это слабость, Белль, а слабости убивают, — Реджина улыбнулась, в её глазах мелькнула насмешка, холодная решимость отразилась на ее лице.

Словно в замедленной съемке я увидела, как одна ее рука легла Коттону на затылок, а другая — на подбородок.

Всего доля секунды, всего одно резкое молниеносное движение…

Послышался глухой хруст, и хватка на моей шее спустя долгую секунду ослабла, я упала на рубероид и откатилась в сторону, как раз вовремя, чтобы заметить, как одним резким толчком Она отправила тело Коттона в полет с двадцать восьмого этажа.

— Какова ирония! Самаэль вновь пал с небес.

Откуда-то раздался будоражащий душу истерический смех. Мне понадобилось время, чтобы осознать, что смеюсь я. Брюнетка стряхнула руки и медленно повернулась ко мне. Страх подкатил к моему горлу тошнотой и мой желудок попрощался со своим скудным содержимым.

— Белль… — Она сделала ко мне несколько шагов, а я с громким всхлипом отползла от нее подальше. — Белль…

— Не подходи ко мне! — я уже не смеялась, а ревела навзрыд, размазывая по лицу косметику.

— Белль, — Она опустилась передо мной, — мне очень жаль…

Говорят, существует два вида реакции человека на стресс — либо бежать, либо замереть. Видимо, бегать я уже была не в силах. Я крепко зажмурилась, готовясь услышать хруст собственных позвонков, как вдруг чьи-то руки обвились вокруг меня и ласково прижали к груди. В нос ударил запах белой фрезии.

— Ччч… — Она прижалась щекой к моему лбу и мягко поглаживала меня по волосам, при этом осторожно покачивая, как ребенка. Соленая капля упала мне на губы, и я вдруг поняла, что Она плачет вместе со мной. — Прости меня, Белль, но по-другому было нельзя. Он бы просто не подпустил меня. Я бы просто не смогла…

Я сдавленно всхлипнула, пряча лицо на её груди и давая волю рыданиям. Чувство самосохранения всё ещё требовало подняться на ноги и дать дёру, но тело меня всё ещё не слушалось.

— Это была вынужденная необходимость, — бархатный альт у моего уха заставил меня вспомнить в чьих объятиях я нахожусь и вызывал новый приступ паники. Она, почувствовав моё напряжение, разомкнула руки и, абсолютно не заботясь о сохранности внешнего лоска, опустилась на рубероид, облокачиваясь спиной о стену надстройки. В её пальцах вновь появилась сигарета, резкий щелчок зажигалки заставил меня вздрогнуть.

Внешне она была абсолютно спокойной, будто и не она вовсе пару минут назад сломала шею здоровому мужику и скинула его тело с крыши, лишь дрожащие руки выдавали тот факт, что ей это далось нелегко.

Она молча курила, а я настороженно за ней наблюдала, пытаясь понять, полечу ли я вслед за Хайдом или навечно останусь на крыше кормить собой птиц.