Поединок чести - Рикарда Джордан

— Вам следует держаться Матьё, когда мы возьмем Тулузу, — сказал один из рыцарей. — Он был оруженосцем у графа, а затем служил у него рыцарем. Если кто и знает, где в замке и чем можно поживиться, так это он!

— Прежде всего нужно заполучить голову графа, этого предателя и друга еретиков, бабника и труса! — пылко воскликнул Матьё.

— Ну-ну, я бы не стал называть графа трусом, — постарался успокоить его Рюдигер. — Разве он не сражался и не побеждал?

— Конечно, он самый настоящий трус, монсеньор! — упорствовал Матьё. — Во всем подчиняется женщине, бежит в Англию, вместо того чтобы готовиться к решающему сражению.

— Он ведь вернулся, — заметил Ханзи.

Дитмара же занимали другие проблемы.

— Вы действительно жили при дворе Тулузы, господин Матьё? — спросил он. — При «дворе любви» госпожи Леоноры?

Матьё фыркнул.

— Притон разврата! — бросил он. — Там принимают и еретиков, и евреев, и мавров. Граф держит при себе арабскую ведьму. Якобы только для предсказания по звездам.

Его товарищи расхохотались.

— Она хоть красива? — ухмыляясь, осведомился один из его друзей. — Стоит ли срывать с нее покрывало, когда мы захватим крепость? Никогда не знаешь, что скрывается под одеянием этих сарацинских женщин. — Мужчина был уже немолодым и явно участвовал в крестовом походе в Святую землю.

— Ведьмы все красивы, — ответил Матьё и снова наполнил кубок. — Там стоит заглянуть под каждую юбку…

Дитмар закусил губу. Его учили, что такие похабные речи недостойны рыцаря. Этот мужчина, ко всему прочему, оскорбил двор испанской принцессы и мавританку, близкую подругу его матери! Дитмар почувствовал, что закипает. Ему следовало бы промолчать. Тем более что, если Матьё служил при дворе Тулузы, он должен был знать Софию.

— Раз уж мы завели речь о дамах, господин Матьё, — сухо начал он, — не знали ли вы при дворе госпожи Леоноры девушку по имени София? София Орнемюнде — светловолосая и красивая, словно ранее утро…

Прежде чем он смог продолжить описание своей дамы сердца, его прервал хохот Матьё.

— Эту потаскуху, любительницу еретиков? Разумеется, я знал госпожу Софию. Она держится чопорно по отношению к любому христианскому рыцарю. Ей больше по вкусу альбигойцы. — Он ухмыльнулся и сделал недвусмысленный жест.

Дитмар вскочил.

— Вы за это ответите! — в ярости воскликнул он. — София Орнемюнде является моей дамой сердца. Ее добродетель не вызывает сомнений, равно как и то, что она истинно верующая. Доказательством чему и является то, что она чопорно держала себя по отношению к вам!

Матьё надменно улыбнулся.

— Ах вот как, ваша дама сердца! В Тулузе она не спускала глаз с Фламберта де Монтальбана. Привлекательный молодой человек, спору нет. Трубадур. Но испорчен до мозга костей отвратительным учением альбигойцев. — Он поднялся, заметив, что Дитмар не собирается садиться. — Ты ведь не станешь биться из-за нее, правда? — Он рассмеялся. — Поверь мне, она того не стоит, она…

Дитмар нанес Матьё удар кулаком в лицо, от которого тот зашатался. Остальные рыцари поспешно растащили их в разные стороны, когда оба выхватили мечи.

— Я думаю, все немного перебрали, — успокаивающе произнес один из старших рыцарей, хотя Дитмар был совершенно трезв. — Вам сперва следует проспаться, прежде чем вы бросите друг другу вызов из-за девушки, которая, похоже, отказала одному, а другому наставила рога.

— София не… — Дитмар рванулся, но Рюдигер и Ханзи зажали его с двух сторон, как в тиски.

— Сейчас ты пойдешь со мной! — требовательным тоном сказал ему Рюдигер. — Господа извинят нас. Моего юного друга занесло сюда на крыльях любви, — но разве это не лучший источник силы при захвате города?

С этими словами он улыбнулся рыцарям, которые мертвой хваткой держали не менее разъярившегося Матьё. Из носа юноши шла кровь, и он явно жаждал мести.

— Ты вообще в своем уме? — набросился Дитмар на Рюдигера после того, как его затолкали в палатку. Рюдигер следил за тем, чтобы он не выскочил наружу, в то время как Ханзи поспешно собирал вещи. — Разве ты хочешь отправиться с этими типами в Тулузу?

Рюдигер покачал головой:

— Разумеется нет. Я сказал это, только чтобы усыпить бдительность Матьё. Чтобы он не побежал тут же к Монфору ябедничать.

— К Монфору? — переспросил Дитмар.

— Клянусь своей задницей, — сказал Ханзи. — Э-э… простите, рыцарской честью. Но прежде мы уберемся отсюда. Ты ведь тоже так считаешь, Рюдигер?

Рюдигер кивнул.

— Как можно быстрей. Но нам следует подождать, пока все напьются и заснут. Палатку придется оставить, и вьючных животных в конюшне. Да, жаль все это бросать, но если нам ничего не помешает, вскоре мы будем далеко отсюда. И мы ни в коем случае не станем рисковать. Объедем Тулузу и попытаем счастья в Монтальбане.

Дитмар нахмурился.

— И все это ради того, чтобы я не сражался с этим негодяем? Но я побеждал противников и посильнее! Вам не нужно все время присматривать за мной!

Рюдигер вздохнул.

— Я верю, что ты можешь расправиться с этим хвастуном, — сказал он. — Но у меня нет ни малейшего желания отдавать свою жизнь в руки этого Монфора, приняв крест.

Дитмар покачал головой.

— Но ведь он не может нас заставить это сделать! — произнес он.

— Нет, — согласился Ханзи. — Но он может настоятельно посоветовать нам так поступить.

— Например, чтобы мы тем самым доказали, что не являемся тайными еретиками, которые едут в Тулузу, чтобы защитить город от крестоносцев и освободить девушку-альбигойку! — прошипел Рюдигер. — Господи, Дитмар, если завтра этот парень расскажет Монфору историю, которую он поведал нам, а ты заступишься за Софию, тогда нас спасет лишь принесенная в то же мгновение клятва сначала сжечь всех альбигойцев, а затем освободить Иерусалим. Очнись, Дитмар! Здесь достаточно лишь быть знакомым с одним еретиком, чтобы тебе перерезали горло. Или и того хуже — ты можешь оказаться на первом же костре, который они разожгут. Возможно, уже завтра в следующей деревне. Мы, конечно же, вызвали подозрения. А теперь приляг на часок, а затем мы отправимся в путь. Надеюсь, они не охраняют лагерь, — тут редко кто пытается тайком улизнуть ночью.

Рюдигеру, Дитмару и Ханзи действительно удалось покинуть полевой лагерь Монфора незамеченными. Правда, его охраняли двое заспанных караульных, но они не осмелились остановить рыцарей, которые пустили лошадей шагом, проезжая мимо них, и лишь кратко их поприветствовали. Они облачились в доспехи, и, возможно, стражи предположили, что рыцари отправились куда-то по поручению Монфора. Друзья пустили лошадей галопом, как только караульные скрылись из виду.