История третья. Так не бывает - Женя Сергеева

От сладких непривычных блюд хотелось пить, но физическая жажда не портила ни настроения, ни эмоционального подъема.

— И как тебе замужем? — Я только рассмеялась на вопрос Тима, заданный вкрадчивым голосом.

— “Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе красная?” — С не меньшей ехидцей ответила цитатой из любимой новогодней сказки.

— Только скажи, что тебе холодно и мы согреем, даже не сомневайся, — хрипловато-бархатный голос второго мужа окутал вместе с обвивающими немного увеличившуюся талию руками.

Горячие руки Глеба погладили животик и он отступил, уступая место отцу ребенка — Саше.

— Чему смеемся? — Вот и Борис, который задержался, оплачивая церемонию главе забытой всеми богами деревеньки где-то в Тибете, до которой мы добирались из цивилизованной Германии практически неделю.

И потратили, как на мой взгляд, безумное количество средств, но так захотели мои мужчины.

Наша свадьба получилась очень запоминающейся, ни разу не традиционной и в окружении практически чужих людей, не считая наших с Тимом и Борисом родителей и ближайших родственников, и брата Саши.

Сашины родители так и не смирились с тем, что он живет “во грехе и блуде — цитата — со шлюхой и тремя мужиками”. Даже то, что Саша сам ходит, опираясь только на трость — не сильно их обрадовало.

Саша огорчился и на несколько дней даже выпал из жизни и своего бизнеса, который продолжил курировать на расстоянии, погрузившись в мрачное расположение духа. Опять став тем самым придурком, какого я когда-то встретила на лестничной площадке. Но Тим быстро наставил его на путь истинный, почти вдолбив здравые мысли в голову.

А когда Саша узнал, что наш, внимание! четвертый ребенок — его, то вообще бросил хандрить и я не могла нарадоваться сама, глядя на его счастливое и одухотворенное лицо.

Пожалуй, Саша единственный, кто иногда возвращался к привычкам, характерным для времени нашего с ним знакомства. Как правило, в моменты злости и неудач.

Глеб сильно изменился, став более цельным, гораздо менее вспыльчивым, сейчас он и правда походил на ту каменную стену, за которой можно спрятаться от любых невзгод.

Тим, прочувствовав на своей шкуре, куда заводит желание все решать самому, искренне старался делиться и советоваться. Не скажу, что у него это получалось, но старался же.

И, наконец, Борис, мой золотой ангел, как ни странно, не я, а именно он оказался той липкой субстанцией, что склеивал нас пятерых, сглаживая углы и острые моменты. А поверьте, их у нас — хоть отбавляй. Слишком разные люди сошлись вместе.

Сейчас я с удивлением оглядывалась назад и не понимала, как могла не воспринимать Бориса, как мужчину, партнера, любимого. Его умеренная педантичность и привычка ко всему подходить с точки зрения логики, не раз успевали вовремя охлаждать горячие головы, в том числе и мою.

Наша свадьба. До сих пор не верится.

Никто из моих мужей так и не признался кому именно принадлежала идея.

Я тряхнула четырьмя тонкими золотыми браслетами, наслаждаясь легким позвякиванием и игрой света в разноцветных камнях, на каждом браслете — свой цвет.

Зеленовато-прозрачный берилл на браслете Саши, синий шпинель — Бориса, “тигровый глаз” — у Глеба и дымчатый “горный хрусталь” — на браслете Тима. На четырех браслетах, которые я надела мужчинам вместо колец, красовался турмалин разных оттенков. Каждый — для своего обладателя.

Мы не стремились к вычурности — заказали для ювелирных изделий тот камень, который считали ближе к своей сути.

И эти четыре доказательства любви были мне дороже всех алмазов мира, как и четверо мужчин, что надели на меня браслеты.

Мои, снова отросшие, волосы местные женщины заплели во множество косичек по обычаям своего народа, в каждую вплетая только им известные символы в виде бусин, разноцветных ниток и прочего. Мне оставалось только надеяться, что никакой из символов не нес зла мне и моей семье. Но никто не смотрел на меня с гневом или презрением.

Местные не понимали, почему люди из обеспеченных семей берут в жены одну женщину, но, одновременно, им льстило внимание и возможность показать свои традиции, поделиться обычаями. Залетные иностранцы в их селе — особое событие, которое будут обсуждать еще не один десяток лет.

Да и что с этих “странных русских” взять?

Свадьба получилась безумным и даже в какой-то мере невозможным суррогатом из обычаем нескольких народов, но нам понравилось. Особенно царящая атмосфера легкости, словно жили одним днем.

А то, что наш брак действителен только здесь, в этих горах и плевать на него хотели там: и в Германии, и в России… Какая разница? Главное, что мы чувствуем себя одной большой семьей.

Послышался плачь и женщина, нанятая нянькой для близнецов, привела двух летних карапузов к маме. Опять что-то не поделили. Я обняла голубоглазые копии Бориса, прижав к себе, от чего малышня сразу успокоилась и начала наперебой пытаться донести на своем еще почти “птичьем” языке обиды друг на друга. При этом Лиля, кривя губки, тыкала в брата пальчиком, Клаус же только недовольно взирал на недоразумение, по какой-то ошибке оказавшееся его сестрой.

По цветущему лугу что-то крича несся Марк, за ним неотрывно следовала Екатерина Паулевна, души не чаившая во всех троих внуках. И мне иногда казалось, что никто так не радовался четвертому ребенку, как она, ну, не считая, конечно, Саши, когда он узнал о своем отцовстве.

Я не планировала столько детей, не поверите, “само получилось”. Хоть и подозревала, что на самом деле была проведена широкомасштабная операция, направленная на увеличение размеров нашей семьи.

Но догадки свои скрывала, всей душой и всем сердцем отдаваясь детям и любимым.

Тим недавно заявил, что никого ко мне не подпустит, пока я не забеременею от него, только подтверждая мои подозрения. Вроде в шутку сказал, но, как известно, в каждой шутке…

А пока что он трудился на благо подрастающей молодежи города Гослар вместе с Глебом. Не без помощи Бориса и его родителей, они открыли что-то вроде спортивной школы, где преподавали борьбу. Еще с год дела у ребят скорее уходили в минус, но со временем консерваторы от природы перестали чураться