Грехи людские - Маргарет Пембертон

Встав под горячий душ, Адам протянул руку за мылом и принялся, насвистывая, мыться. Сейчас сама мысль об интимных отношениях Элизабет с Эллиотом показалась ему просто нелепой. Адам усмехнулся про себя, подумав о возмущении жены, узнай она о его опасениях.

– Обуй серебряные бальные туфли! – крикнул он, намыливая грудь и плечи. – Я решил, что не худо будет выпить шампанского и немного потанцевать в честь нашего приезда.

За ужином Элизабет пыталась расслабиться, но у нее ничего не вышло. Пока Адам сравнивал Сингапур и Гонконг, она с беспокойством оглядывалась на посетителей ресторана. Рифа, кажется, не было. Но в горле у Элизабет стоял ком, и ее душу наполняли самые противоречивые чувства.

– Один из тех, с кем я недавно сидел в баре, раньше был брокером на нью-йоркской бирже, – сказал Адам. – Каждое утро в восемь пятнадцать ему приходилось ехать в город из Брайтона. Пять лет назад" ему все осточертело и он приехал сюда. Говорит, что у него ни разу не было повода пожалеть о переезде.

Элизабет улыбнулась, поковыряла вилкой еду и подумала, не наблюдает ли за ней в эту минуту Риф, укрывшись за каким-нибудь папоротником.

Когда они перешли в бар, она старалась внимательно вслушиваться в разговор Адама с его новыми знакомыми о намерении Японии расширить границы империи.

– Простите... я, наверное, не расслышала, – извиняющимся голосом сказала она, заметив устремленный на нее взгляд одного из собеседников. Очевидно, плантатор задал ей вопрос и теперь ждал ответа.

– Я говорю, война в Европе для Малайи не такая уж плохая штука, – вынужден был повторить он, втайне сожалея, что при муже неловко заглядывать ей в вырез платья. – Америка уже в панике, ей требуется больше каучука, чем когда-либо. Здесь каучуковые плантации занимают более трех миллионов акров, если вы в курсе, а кроме того, половина мировых разработок олова в наших руках.

Его голос с явным австралийским акцентом был полон гордости, будто он лично был ответствен за богатые залежи полезных ископаемых.

Элизабет вежливо улыбнулась:

– В таком случае неудивительно, что Япония так интересуется Малайей.

Австралиец в ответ рассмеялся. Судя по всему, она была не только симпатичной, но и сообразительной особой.

– Давайте еще выпьем, – радушно предложил он и стукнул кулаком по стойке, желая привлечь внимание бармена.

Элизабет чуть вздрогнула и слегка коснулась руки Адама:

– Я не хочу пить, дорогой. И разговоров с меня достаточно. Ты не против, если я потихонечку удеру отсюда? День был трудный, я устала.

– Разумеется, дорогая, – сказал Адам, и его глаза потемнели, как бывало всегда, когда она говорила о своем недомогании или о том, что чувствует себя несчастной. – Хочешь, я пойду с тобой?

Она отрицательно покачала головой, понимая, что компания ему пришлась по душе и он с удовольствием поговорит еще немного о планах Японии и способности Англии противостоять ее агрессии.

– Зачем? Я немного подышу воздухом, потом приму ванну и лягу.

Элизабет нежно пожала его руку, пожелала разочарованному австралийцу спокойной ночи и быстро пошла по длинной галерее, которая, огибая дансинг, вела прямиком в сад отеля.

В ресторане Рифа не было, не было его и в баре. Она напрасно думала, что он непременно сюда явится. Как только Элизабет вышла на воздух, горячий и сухой, ей пришло в голову, что если чудом удастся убедить Адама завтра же утром покинуть Сингапур и отправиться в Куала-Лумпур или Джохор, то можно рассчитывать преодолеть все свои страхи, сомнения и искушения.

Узкая, посыпанная гравием дорожка, по которой шла Элизабет, петляла между пальмами и пышно цветущими гибискусами, среди источавших сладкий аромат кустов можжевельника. Мириады ярких звезд горели на черном бархате неба. Элизабет остановилась, разглядывая их: она нашла созвездия Плеяд, Ориона и Тельца.

Сзади, в пахучей темноте, послышались тихие шаги и звук чирканья спички. Элизабет резко обернулась, ее сердце подпрыгнуло, казалось, к самому горлу. Даже не увидев подошедшего, она уже точно знала, кто это. Через секунду из-за гибискуса у поворота показалась мужская фигура.

– Думал, ты не сообразишь прийти сюда. – Риф отбросил спичку и только что зажженную сигарету. Легко одолев несколько разделявших их шагов, он заключил Элизабет в объятия.

Глава 17

Она попыталась было вырваться, что-то сказать, но при первом же прикосновении к ней его руки почувствовала его сильное тело и ощутила исходивший от него жар. Элизабет поняла, что решимость оставляет ее. Со слабым стоном она прижалась к его груди, казалось, лишенная остатков воли.

– Не надо... – слабо прошептала она, поднимая голову и глядя в его глаза. – Пожалуйста, Риф, не надо...

При свете луны склоненное над ней его лицо с высокими скулами казалось едва ли не свирепым.

– Надо! – резко выдохнул он и нагнулся, еще крепче обняв Элизабет.

Она слабо попыталась вырваться из его тесных объятий, отвести губы от его рта, но так сильно желала его, что внезапно разгоревшаяся в ее душе страсть не позволила серьезно сопротивляться. На один короткий миг она предприняла последнее отчаянное усилие, но затем ее руки сами собой обхватили его голову, объятие Рифа сделалось еще крепче, и Элизабет почувствовала прикосновение его сухих горячих губ.

Она сдалась полностью и бесповоротно. Его руки оказались под мягким шелком ее платья, и Элизабет даже и не пыталась протестовать, она лишь крепче прижалась к Эллиоту, испытывая неутолимое желание.

– Я хочу, хочу тебя, Лиззи... Хочу тебя... – сдавленно прошептал он.

За его спиной Элизабет был хорошо виден свет в окнах танцевального салона, который проникал на дорожку сквозь деревья сада, разноцветные китайские фонарики, освещавшие террасу. Она едва смогла вымолвить каким-то чужим голосом:

– Да, да... Сейчас, здесь! О, пожалуйста! Скорее! Скорее!...

Потом они стояли, крепко обнявшись, а вокруг сгущалась горячая влажная ночная тьма, и их тела еще сотрясались от испытанного экстаза. Немного придя в себя, Эллиот сказал:

– Должно быть, тебе придется рассказать Адаму о том, что произошло. И будет лучше всего, если ты вернешься со мной в Гонконг.

Элизабет отстранилась от него, а волосы, освободившиеся от шпилек, разлетелись у нее по плечам.

– Нет, – спокойно и вместе с тем уверенно произнесла она, не собираясь обсуждать эту тему. – Адаму я ничего не скажу. Это разобьет ему сердце. И с тобой в Гонконг я тоже не поеду.

Риф нахмурился.

– Надеюсь, ты не намерена повторять мне сейчас все то, что я уже слышал однажды? – резко спросил он. – Не думаешь ли ты, что я отпущу тебя от себя?!