Последнее предложение - Мария Барышева

Роман очень осторожно двинулся вперед, рассчитывая тишком пробраться к двери, пока в семейной сцене наступило временное затишье, но в этот момент ласкающие пальцы Майи вдруг хищно согнулись когтями и полоснули Валерия по лицу. Тот едва успел отдернуть голову, но один ноготь все же пробороздил его по скуле, оставив длинную, мгновенно оплывающую кровью царапину. Майя развернулась и прянула к Роману, но Валерий перехватил ее поперек груди и с размаху швырнул на диван, после чего впихнул Савицкого в спальню и захлопнул дверь, из-за которой тотчас же раздались нецензурные вопли и такой грохот, будто в гостиную Нечаева ввалился взвод пьяных десантников, круша все на своем пути. Роман зло плашмя ударил ладонью по двери — устроенный Майей скандал был очень не вовремя. Он приоткрыл дверь, намереваясь уйти из квартиры несмотря ни на что, и тут его взгляд упал на компьютер со старым монитором-«форточкой», скромно стоящий на столике в уголке спальни. Позабыв о свирепствующей в гостиной чете, Роман кинулся к нему, заглянул за системник, после чего включил и сел за стол, в ожидании загрузки нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице и слушая постепенно затихающий шум борьбы. Где-то в глубине квартиры хлопнула дверь, и заревела вода в отвернутом на полную кране, но этого Роман уже не слышал — смотрел на хорошо знакомую страничку местных авторов, водил глазами по алфавитному списку, тихо бормоча:

— Я ведь тебя знаю, уверен, что знаю, сучонок! Где же это было?..

Он зашел в авторский раздел Ивалди и задумчиво обмахнул взглядом аккуратный темно-зеленый столбик названий, неуверенно провел курсором снизу-вверх, потом остановил его на названии «Симфония разбитого зеркала» и нажал кнопку «мышки». Предпоследнее творение Ивалди, повествующее о некоей веселой супружеской паре и их четверых приемных детях, живших в полной уверенности, что они являются самыми, что ни на есть, натуральными вампирами, и вследствие этого жизненного уклада изничтожавших жителей города, в котором поселялись, при помощи искусственных вампирских клыков и разнообразных подручных средств до тех пор, пока в семье эрзац-носферату не произошел глубокий раскол на почве мировоззрения, и ее члены, под конец романа начавшие превращаться уже в самых настоящих вампиров, не перебили друг друга. Глупая книга, но написана со знанием дела и хорошим языком, и, как обычно, необычайно яркие кровавые сцены.

Роман, напряженно кусая губы, быстро пробежал взглядом несколько страниц, перелистнул на десяток вперед и остановился на том месте, где один из персонажей вел односторонний диалог с умирающей жертвой.

«Насчет зла есть множество мнений, но самое страшное зло — это не убивцы с топорами и прочие, им подобные. Это даже не такие, как мы. Теперь ты поняла это, когда они просто прошли мимо? Самое страшное зло — это равнодушие. «Не мое дело» рядовых и полное пренебрежение власть имущих…»

— Черт меня дери!.. — прошептал Роман, просмотрел страницу до конца и заглянул на следующую.

«Как там было у О`Генри?.. Он рухнул, как обвалившийся кафедральный собор! Глядя на тебя, думаю — а ведь верно схвачено!..»

Он пролистал еще несколько страниц.

«Святость здесь набрасывают, как вуаль, на безобразие своей души. Здесь все так усиленно молятся и так усиленно крестятся — крестятся теми руками, которых они никогда никому не протягивают для помощи. С чего ж вы рассчитываете на помощь Господа? Может, он следует вашему примеру? Молится самому себе и смотрит на ваши крестные знамения, никогда не снисходя до помощи. Каковы молящиеся, таков и их бог…»

Роман вернулся к списку произведений и открыл небольшую повестушку с названием «Влюбленный в тишину». На этот раз искать не понадобилось — он наткнулся на знакомые слова, сказанные лишь несколько часов назад, на первой же странице.

«…стою и думаю — какой серьезный дядя — бубнит себе чего-то!..»

— Сволочь! — хрипло прошептал Роман, и в этот момент в спальню ввалился Нечаев, мокрый, с взъерошенными волосами и порванной рубашкой. На его подбородке пламенела еще одна свежая царапина.

— Майя сожалеет, что все так вышло, — сообщил он совершенно убитым голосом. — Господи, я за все четыре года ни разу ее такой не видел. Она ж вообще не пьет никогда!

— Что случилось? — Роман не отводил зло прищуренных глаз от монитора.

— Твоя Горчакова вернулась домой в состоянии буйного помешательства. Устроила разгром у себя в кабинете, рыдала, потом заперлась в спальне и из-за двери сообщила Майе, что с этой минуты та больше у нее не работает. Та хотела узнать, что с Ритой, думала, ей плохо, даже дверь вышибла… В общем, они разругались до невозможности. Рита вызвала охрану и велела вышвырнуть Майю из дома, — Нечаев скрипнул зубами. — Точнее говоря, ее вывели из особняка, силком посадили в катер и отвезли на берег. Майка все на тебя валит… но я-то знаю, в чем тут дело.

— Ну, не удивительно, что она взбесилась — они ж почти подружки — еще с консерватории.

— Да? — Нечаев посмотрел на него не без удивления. — Я этого не знал. Что ты делаешь?

— Так, кое-что просматривал… — Роман выключил страницу и повернулся, глядя на вошедшую в комнату Майю, закутанную в купальный халат. Ее мокрые волосы торчали во все стороны, на покрасневшем и слегка опухшем лице блестели капли воды.

— Уже и за моим компьютером? — зло констатировала она, прислонившись к дверному косяку. — Вижу, вы действительно с Валеркой большие друзья. Чем развлекались — опять на досуге били друг другу морды?

— Майя! — резко сказал Валерий. Майя, фыркнув, наклонилась и потрепала его по исцарапанной щеке, но сразу же отдернула руку.

— Грозен муж, грозен, верю!

— Когда ты уезжала, Рита была дома? — спросил Роман, вставая, и в него вонзился ледяной взгляд.

— Когда меня увозили, Рита собирала вещи! — Майя подошла к кровати и навзничь повалилась на нее, фривольно болтнув в воздухе обнажившимися ногами и делая вид, что не замечает выражения лица мужа. — Что бы ты с ней ни сделал, надеюсь, она дала тебе сдачи! Она всегда пыталась дать сдачи, несмотря ни на что, потому он всегда и заводился, потому она и получала крепче, чем могла бы… пока не научилась сидеть тихо… Господи, ведь все было так хорошо, пока она на тебя не наткнулась! — Майя закрыла лицо ладонями. — С тех пор, как она тебя наняла, я ее не узнаю, — в ее голосе сквозь ярость просочилась холодная, журчащая ядом злоба. — Ритка словно обезумела. Дома почти не бывала, а ведь раньше она практически никуда не выходила…

— Где Рита держит свою машину? — Роман сунул руки в карманы брюк. — Где, Майя?