Инспектор и бабочка - Виктория Платова

Это – комната Лали, но девчонки нет. Ориенталы тоже исчезли, во всяком случае, Икер не видел их. Или они просто захотели, чтобы инспектор их не увидел. Впрочем, Икеру было не до ориенталов, он снова и снова возвращался к происшедшему, что это было? Видение, сон наяву?.. Даже если так, оно возникло не случайно, а было спровоцировано тем, что Лали назвала «конфеткой».

Ибога – растение которое позволяет видеть мертвецов. Своих мертвецов, ушедших близких. Эти слова, сказанные специалистом по африканским культам Энеко Монтойей, всплыли в сознании Субисарреты совершенно спонтанно. И никуда не желают уходить.

Альваро Репольес, наскоро слепленный из земли, полностью соответствует всем характеристикам: он – близкий Икеру человек. И он – мертвый. Конечно, встречу с ним полноценной не назовешь, но и ее достаточно, чтобы крепко призадуматься. Катализатором послужили несколько кусочков неизвестной Субисаррете темно-кофейной субстанции, что, если это и есть – ибога?

Энеко Монтойя говорил ему о корнях ибоги (именно в них содержится галлюциноген ибогаин) – Икеру же досталось некое подобие пастилы. Скорее всего, Лали подсунула ему уже обработанный и готовый к употреблению наркотик.

Но как он попал к восьмилетней девочке?

Лали – необычный ребенок, Субисаррета понял это с самого начала. Но роль ее во всем этом деле до сих пор была неясна, возможно… Возможно, именно она должна была привести Субисаррету к Альваро Репольесу. Возможно, освободившийся дух Альваро действовал через нее. Хотя это и не объясняет главного: каким образом сильнодействующий галлюциноген оказался в заднем кармане джинсов Лали?

Что здесь вообще происходит?

Ответить могла бы сама Лали, – если бы захотела. Но отвечать на прямые вопросы она не особенно любит, ограничиваясь универсальным: «просто знаю и все». Иногда ее реплики туманны и кажутся вовсе лишенными смысла, но теперь на руках у Субисарреты есть один, неубиенный козырь:

они c Лали – друзья.

А друзья должны рассказывать друг другу обо всем, что знают, разве не так поступил Субисаррета? Именно так. Нужно просто найти Лали и постараться все спокойно и обстоятельно выяснить; быть может, придется прибегнуть к помощи рисованной Мафальды и рисованного же Блексэда, но инспектор готов и не на такие жертвы – лишь бы получить вразумительный ответ.

Вразумительного ответа от призрака Альваро он так и не дождался. Единственное, что не подлежит сомнению – вся история началась не в Брюгге, а в Овьедо. И еще… на что он намекнул еще? Убивший его – очень близко.

Где-то здесь.

Что предполагает «очень близко», каков его ареал? Африка, Бенин или… вилла «La Souriciиre», название которой переводится, как «мышеловка», «западня». Если убийца окопался здесь… им может быть… уж точно не Темба, Рунако или Зубери, безмозглые охранники, вряд ли когда-либо выезжавшие за пределы своей маленькой страны. Им может быть кто-то из членов семьи. Или гостей дома, но Субисаррета не видел здесь никаких гостей. Он – единственный полулегальный гость. Конечно, дом слишком велик, десятки человек могли бы раствориться здесь без следа, например, Виктор Варади с его умением растворяться. Или… Инспектор не хочет думать о расхлябанном, предательском «или»: за ним стоит саксофонист Исмаэль Дэзире Слуцки, единственный мужчина в семье. Крепкий молодой человек, замеченный в Ируне в обществе Виктора Варади. Иса сказал Субисаррете, что в день предполагаемого визита в Ирун был в Аквариуме. А потом – на встрече в клубе «Эль Пахарито», с человеком, который устраивает выступления джазовых исполнителей в Мадриде и других городах. Субисаррета хорошо запомнил имя этого человека – Луис Альмейдо. И даже попытался связаться с ним по координатам на визитке, оставленной Исмаэлем на ресепшене вместе с комиксами о Мафальде. Это была всего лишь рутинная процедура подтверждения алиби. Но по сотовому телефону Альмейдо Икеру так никто и не ответил (он оказался вне зоны доступа), а на звонок в его контору откликнулась только секретарша. Которая и сообщила, что сеньор Альмейдо спешно отбыл в Буэнос-Айрес и вернется не раньше, чем через три недели.

Исмаэль Дэзире Слуцки. Талантливый саксофонист и надменный черный принц крови. Даже несмотря на надменность, он производит впечатление открытого и дружелюбного человека, которому нечего скрывать. Он даже более открыт, чем Дарлинг. И он – джазмен. Вот что совершенно обезоруживает Субисаррету – его слепая, иррациональная вера в то, что человек, играющий джаз, не способен на подлость, не способен на преступление. Уж во всяком случае, на преступление, связанное с отъемом чужой жизни.

Надо выбираться отсюда. Надо найти Лали. Он ничего не знает о Дарлинг и Исмаэле, он почти ничего не знает о кошках, вот и выходит, что Лали – его единственный союзник. Ведь они – друзья. Друзья. Лали сама об этом сказала.

В тот самый момент, когда Икер подумал об ангеле как о своей последней надежде, в кармане пиджака запищал телефон. Странно, деньги на нем кончились, но он все еще звонит.

Бросив взгляд на дисплей, Субисаррета испытал самое настоящее облегчение: звонил Микель.

– Шеф?

– Да, – никогда еще Икер не радовался норной собаке так сильно.

– К вам не пробиться.

– У меня кончились деньги.

– Я так и понял, да. Положил вам немного. Вы прочли мое письмо? Второе, я отправил его час назад.

– Я и первое не успел прочесть. Никак не доберусь до Интернета.

– Вам нужно возвращаться побыстрее с курортов Африки, вот что я вам скажу.

– Я еще не закончил дела здесь.

– А ускорить никак невозможно? Дело в том, что мы нашли Виктора.

Хоть одна обнадеживающая новость за бесконечно длинный день!

– Отлично. Он уже дал показания?

– Э-э… Боюсь, что показаний мы от него не дождемся. Он мертв.

– Что?

– Мертв. Всплыл несколько часов назад, в акватории Пасахеса, неподалеку от яхт-клуба. Я только что оттуда.

– Убийство?

– Видимых повреждений нет, скорее всего, – самоубийство. Но самое интересное не это. В заднем кармане штанов Варади обнаружился кошелек. Ничего особенного – немного мелочи, пара купюр и квитанция. Из камеры хранения на станции Эуско. Она хорошо сохранилась, потому что была заткнута за плексигласовый карман. Я съездил на станцию и выпотрошил ячейку.

– И?

В трубке послышалось сопение: как будто Микель искал формулировку подоходчивее. И наконец, нашел.

– Он ненормальный, шеф. Этот Виктор – конченый придурок.

– Камера хранения навела тебя на эти мысли?

– Она!

– И что же там лежало?

– Дурацкие комиксы его производства, целых три тетради. В двух – ничего особенного, а в третьей я нашел Кристиана Платта. Изображения Кристиана Платта, он там главный злодей. Есть еще главный герой, похожий на самого придурка. И дамочка-блондинка, которую герой спасает от злодея. Но сама история начинается за здравие, а кончается за упокой. На последних пяти страницах нет ни одного рисунка, зато есть куча слов. Вернее, одно слово, которое все время повторяется.

– И что же это за слово?

– Убить.

– Как?

– «Убить-убить-убить», так будет точнее. Я думаю, что у бедняги произошел перекос в мозгах, и он действительно вообразил себя героем комикса. Которому нужно убрать злодея. Что он, собственно, и сделал. Вы ведь с самого начала склонялись к этой версии? Вот она и подтвердилась. К тому же выяснились нюансы. Кристиана Платта убил сумасшедший портье, и, чем бы там ни занимался этот самый Кристиан, какие бы аферы ни прокручивал, непосредственно к самому убийству это не относится.

– Даже если предположить, что ты прав… И этот человек пал жертвой сумасшедшего… Зачем сумасшедшему нужно было кончать с собой? А до этого что-то оставлять в камере хранения на вокзале. Там были только альбомы?

– Там был пакет. Альбомы, несколько фотографий самого Виктора, наподобие тех, что мы видели у него в квартире. Несколько фотографий какой-то актрисы…

– Риты Хейворт?

– Э-э… Точно, Хейворт. И мяч.

– Какой мяч?

– Не футбольный, конечно. Похож на теннисный, но не теннисный. Из красной кожи, с белой прошивкой. Надеюсь, специалисты в самое ближайшее время скажут, что это за мяч. Вы слушаете меня, шеф?

– Да.

Вот и не верь после этого в интуицию восьмилетних ангелов! Лали первая заявила о том, что Виктор Варади мертв, – задолго до звонка Микеля. Ей достаточно было положить руку на фигурку из дерева, чтобы понять: портье нет в живых. Напрасно Субисаррета не поверил ей сразу, но как было поверить таким сведениям, основанным то ли на магии, то ли на оккультизме?

Прижав телефон подбородком, инспектор стал ползать по полу, перемещаясь от одной фигурки к другой. Впрочем, его интересовал только охотник со щитом и копьем, – деревянная реинкарнация Виктора Варади. В конечном итоге охотник нашелся, но был таким же нейтрально-теплым, как и все остальные фигурки из дерева. Удивленный таким поворотом дела, Икер перещупал каждую: и бронза, и камень, и дерево полностью соответствовали своим характеристикам. Ни одна вещь не была теплее, чем ей положено, ни одна – холоднее. Выходит, первопричиной послужила уверенность Лали в том, что кто-то жив, а кто-то мертв, и эта уверенность передалась статуэткам. Выходит… Лали властна не только над человеческими эмоциями, но и над бессловесным природным материалом.