Смертельная опасность - Селина Розмарин

несколько дней возвращался в дом и подолгу сидел возле ее кровати, теряя все чувства, впадая в тоску и с закрытыми глазами вслушиваясь в почти неразличимое в тишине мерное дыхание.

***

Белоснежная равнина и снега, покрывающие горы и землю. Черные иссохшие деревья стояли покрытые снежным одеялом, раскидывая ветви перед затянутым серым небом с которого сыпались белоснежные крупные хлопья. Неб было ветра, и холод больше не был таким пугающим и смертельно-опасным. Она стояла по колени в снегу и не могла пошевелиться, смотря вдаль на черный мрачный замок за длинным веревочным мостом, раскинутым над пропастью.

Неожиданно для себя Сетия подалась желанию приблизиться к нему и шагнула вперед, выпутываясь из зыбких как песок снегов. Медленно, словно выпутывалась из трясины, она шага в нужном направлении. Рука скользнула по кольям, вбитым в землю рядом с пропастью. К ним привязывалась вся конструкция. Веревочным мост казался ненадежным и ветхим, словно стоило, шагнут на него и она вместе с ним тут же упадет вниз. Но страх был пустым звуком перед желанием узнать то место, к которому ее необъяснимо-сильно тянуло.

Когда замерзшие ничего не чувствующие ноги ступили по ледяной глади на другой стороне моста, она медленно пошла вперед, смотря на белеющие верхушки замка, которого опутывала темная мрачная дымка и окружали такие же иссохшие безжизненные деревья и тернистые кусты. Кружевная сорочка запуталась о тернистую изгородь, и она обернулась, чтобы отдернуть платье. В попытке оторваться от сучка, Сетия поранила руку и на белой коже проступили алые капельки. Боли совсем не было, как и каких-либо чувств. Ей казалось, что ее заволокло магией Снежного леса, где застывало все, вплоть до эмоций. Как же здесь было тихо и спокойно, не было ни души и не нужно было чего-то бояться.

Когда ноги ступили по чему-то колючему, она не сразу заметила, что за ней волочится алая дорожка из мелких капелек. Только случайно, ведомая шестым чувством она перевела взгляд за спину, чтобы не почувствовать даже удивления от увиденного. Словно так и было нужно, что ничего в этом не было странного. Пугающее отсутствие чувств. Пугающая судьба — ходить по застывшему во времени миру.

Когда она вышла в сад, (а это не смотря на безжизненно-торчащие из земли кусты, был именно он) в ней ожил интерес. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что она уже была здесь, что это место до какой-то истошной боли ей знакомо. Она шла вперед и знала, что эти дорожку когда-то были усеяны душистыми кустами белых роз, таких же белых, как этот снег. На их лепестках после дождя при солнечном свете переливались капельки росы. А эту росу тетушка использовала для создания целебных снадобий.

Тетушка?

Какая тетушка?

Это место… почему оно было таки знакомым? Не просто знакомым, а родным. От одного только присутствия тут, не смотря на запертые чувства, в ней посыпалась тоска, ножом пронзающая сердце. Это место, этот сад, весь этот замок…

Они были ее домом!

Стоило только это осознать, как в голову хлынул целый ворох картинок, которые так быстро сменяли друг друга, что их было практически невозможно уловить и рассмотреть. От такого мельтешения перед глазами и слов, возникших в голове, начинала гудеть голова.

— Вам нельзя сюда, маленькая мисс! Леди будет ругаться…

Леди будет ругаться…

Леди бу…

Руку обожгло жаром, все вокруг заволокла метель, а перед глазами встала непроглядная пелена.

***

Правитель не отходил ни на минуту. Он сидел на полу, спиной откинувшись на край кровати, и ждал ее пробуждения. Бросив на нее очередной мимолетный взгляд, заметил как по ее коже, скользя на белую тканную поверхность стекает алая капля. Беспокойство гулом ударило в голову. Что происходит? Почему она истекает кровью? Значит ли это, что она умирает? Что ему нужно сделать?

Не думая, он бережно, так чтобы не навредить ее столь хрупкому телу, коснулся ее руки, и ее обдало нестерпимым жаром. Медленно и неуверенно она приоткрыла налитые свинцом глаза и вместо привычного мрачного потолка в темноте увидела лицо магистра. Он был обеспокоен и смотрел на нее такими ужасающими глазами, что сердце ёкнуло, а стоило ледяной пелене выпустить ее тело из неподвижного плена, как она высвободила свою руку и отстранилась в сторону.

— Что вы здесь делаете? — голос был слегка осипшим из-за пересохшего горла.

Но правитель не ответил. Поднялся, подошел к столу и уже через мгновение протянул ей стакан воды, которая на вкус показалась ей горькой и противной, неприятно резала горло, словно в него залили расплавленное железо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Что вы здесь делаете? — сухо повторила она, отставляя стакан на прикроватную тумбу. Ее глаза, несмотря на обилие красок, смотрели на него с нескрываемым презрением. Одна мысль о том, что все это время этот мужчина провел рядом с ней, вызывала в ней бурю непонятных эмоций. Ей и хотелось и не хотелось этого одновременно, потому что понимала, он здесь по той же причине, по которой находился и рядом с другими. Мимолетный порыв волнения и беспокойства. Не более. А ей большего уже и не хотелось. Хватило и того нестерпимого жара, что она чувствовала от него раньше.

— Давай поговорим.

— Мне не хочется с вами ни о чем разговаривать.

— Ты должна меня выслушать! — сокрушался он.

— Я ничего вам не должна! — она сжала ледяные кулаки и, обхватив себя за плечи, добавила. — И как говорилось ранее, вы мне тоже. Уходите. Скоро я приду в себя и смогу вернуться к работе.

— Что с тобой происходит?

Хотелось о прямо сейчас выкрикнуть «Это все из-за вас!», но какой в этом смысл? Что изменится, если этот мужчина не любит ее так же сильно в ответ? Да. Волнуется, но это не те чувства, которые подарили бы ей спасительное тепло. Не то, о чем она мечтала, но только из-за этого правитель не станет себя обременять отношениями только с ней одной. Не сделает ее единственной в своей жизни, а она уже сыта по горло этими опасными и болезненными отношениями. Хотя, какими отношениями? С самого начала не было никаких отношений. Магистр просто предавался мимолетным порывам как и она сама.