Единственная на всю планету - Геннадий Ищенко

— Кость не задета, — сказала она Нору. — Все, что надо, я сделала. Знаешь что, не нужно его трогать, пусть лучше спит. Сейчас положим под плечо бинт, да и сверху тоже. Я думаю, к утру ему станет гораздо лучше, и можно будет нормально перевязать.

— Ладно, — сказал Нор. — Насчет скорой я понимаю. Но мы и в полицию обратиться не сможем. Сразу же возникнет вопрос о нашем самолечении. А через пару дней от дырки останется только шрам. Как ты думаешь, из-за чего в него стреляли?

— А мне и думать нечего, — сказала Ольга. — Я здесь уже давно живу, всякое было. Если это не личные разборки, значит, кто-то решил почистить заказник. А в таком случае инспектор мешает. Зверья много, а отца ранили ближе к вечеру. Все рассчитали правильно. Даже если мы сейчас вызовем полицию, они этим в ближайшие пару дней заниматься не будут, а потом станет слишком поздно. И в лесхозе на его место никого нет. Хотя подожди… Когда его хотели увольнять, какая-то кандидатура у них была. Кажется, это тот тип, который приезжал с проверкой. Мы тогда были в школе, но отец рассказывал, что с ним на ножах. Ты знаешь отца, поэтому можешь представить, какой нужно быть сволочью, чтобы с ним не ужиться. Вспомнила фамилию — Скуратов. Отец еще говорил, что его вытурили из лесников за браконьерство.

— А что, нормальная версия, — согласился Нор. — И твоему отцу отомстил, и заказник почистит, а если Егор долго будет болеть, еще и назначат на его место. Пусть даже и временно. Потом твоему отцу останется охранять елки.

— Ну это мы еще посмотрим! — зло сказала Ольга. — Жаль, что у нас в заказнике нет волков. Но медведи еще не залегли в спячку, вот кого-нибудь из них и используем! Их все равно отстреливают по лицензиям, пусть потом охотятся на него. Ночью браконьеры по лесу шастать не станут, приедут утром. Вот я их утром и встречу. Поедешь завтра в школу один. Скажешь, что мой отец подвернул ногу, поэтому не смогла приехать. Он, если что, потом подтвердит.

— С ума сошла? — спросил Нор. — Девушка отправляется воевать с браконьерами, а ее парень едет учиться. Может быть, поступим наоборот? Теперь у меня на одного мишку сил хватит. Или останешься дома и посидишь с отцом.

— Ладно, уговорил. Пойдем вдвоем, а перед этим позвоним Фроловым.

Утром так и сделали. Рана у отца уже начала затягиваться и не кровила. Он уже смог встать на ноги, но был еще слаб, поэтому ему помогли обмыться, переодели, накормили и уложили в кровать.

— Ни о чем не думай, — сказала Ольга. — Нам твои браконьеры на один зуб. И обнаружим мы их издалека, и справиться сумеем. Лучше скажи, будут сегодня охотиться по лицензии или нет.

— Охота намечена на послезавтра, — ответил отец. — Нор, будьте поосторожней и не подставьтесь под пулю. И возьми на всякий случай карабин. Боюсь я, что сила сделала дочь излишне самоуверенной. Так что ты за ней присмотри.

— Все будет нормально, Егор Николаевич, — сказал ему Нор. — Если их будет не больше десятка, я с ними со своими новыми силами и сам справлюсь. А если идти вдвоем, я для нас вообще никакой опасности не вижу.

— Все в порядке, — подошла к ним отходившая звонить Ольга. — Олега предупредила, так что он и в школе скажет, что нужно, и на обратном пути к нам заедут показать, чем занимались. Не будем тратить время, иди за карабином.

Они оделись потеплее и пошли не по дороге, а через лес.

— Оленей точно будут бить, — сказала Ольга, поэтому к ним и пойдем. Идти долго — часа два, но, я думаю, мы их перехватим раньше. Давай ты будешь высматривать людей, а я поищу медведя.

— Слушай, Оля, зачем тебе медведь? — спросил Нор. — Так вжилась в образ ведьмы? А почему их просто не взять под контроль и не допросить? Узнаем, кто стрелял в Егора, а потом заставим кого-нибудь из них его пристрелить. Можно насмерть, а можно просто ранить. К врачу он попадет не скоро, а своего мага у него нет. Так что крупные неприятности гарантированы. А может и окочуриться, если его подельники испугаются и сбегут. Но это уже будет не на нашей совести. А память перед уходом им подчистишь, заодно и потренируешься. Понятно, что никакой охоты после этого не будет. А твой медведь их на фиг всех порвет, да еще попробует человечины. Его после этого отпускать нельзя. И магия не поможет, он через три дня еще кого-нибудь может схарчить. Значит, мне его нужно убить, да еще из их оружия, не оставив при этом следов. Зачем нам эти сложности?

— Убедил, — согласилась Ольга. — Я вчера испугалась за отца, а потом сильно разозлилась. Почему-то в голову запал медведь, поэтому я больше и думать не стала. Твой вариант проще, хотя послушаем еще, что они нам скажут.

К тому моменту, когда Ольга почувствовала людей, они прошли по лесу минут сорок.

— От трех до пяти человек, — сказала она другу. — Километрах в трех отсюда. Все, я их взяла под контроль и направила нам навстречу. Минут через пятнадцать увидим.

Нор почувствовал браконьеров за пять минут до встречи.

— Моя чувствительность в три раза ниже твоей, — сказал он Ольге. — Слушай, чего мы будем переться по этому бурелому? Давай подождем их здесь.

Вскоре из расположенного невдалеке ельника вышли трое мужчин и деревянной походкой побрели к ребятам.

— Стоять! — скомандовала девушка, когда расстояние между ними сократилось до десяти шагов. — Кто стрелял в инспектора?

— Я, — ответил пожилой мужчина, стоявший ближе других.

— Хотел убить? — спросила Ольга.

— Целился в плечо. Нужно было надолго уложить в постель. А от убийства слишком много шума.

— Кто ты? Назовись!

— Алексей Николаевич Скуратов.

— Все как мы и думали, — сказала Ольга Нору и опять обратилась к допрашиваемому. — Иди к тем деревьям. Пройдешь двадцать шагов и остановись.

Дождавшись, пока он отойдет, она приказала остальным прицелиться ему в спину.

— По моей команде открываете огонь! — приказала она браконьерам. — Пли!

Два выстрела слились в один, и Скуратов рухнул, как подкошенный.

— Еще жив, — сказал Нор, осмотрев его магическим зрением. — Но вряд ли надолго: ранения тяжелые. Сама сотрешь всем память?

— Скуратову уже стерла, сейчас сотру этим. Все, быстро уходим, они сейчас очухаются!

Спрятавшись на краю поляны за кустами малины, они видели, как браконьеры нерешительно приблизились к лежавшему Скуратову, осмотрели его, а потом повернулись и со всех ног бросились прочь.

— Хорошо, что у них были винтовки, — сказала Ольга, когда возвращались домой. — Иначе его могли приписать отцу. Всем известно, что они враждовали. Мы, как лица заинтересованные, можем соврать о том, что отец был дома, а если проведут экспертизу пуль, легко определить, что стреляли не из нашего карабина.