Око духа: Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира - Кен Уилбер

Когда я пребываю в этом простом, чистом, непреходящем Свидетеле, я пребываю в великом Нерожденном, я пребываю во внутреннем Духе, я пребываю в изначальной Пустоте, я пребываю в бесконечной Свободе. Меня нельзя видеть, у меня нет никаких качеств. Я — не то и не это. Я — не объект. Я — ни свет, ни тьма; ни большой, ни маленький; ни здесь, ни там; у меня нет ни цвета, ни места, ни пространства, ни времени; я — предельная Пустота или бесконечная Свобода, неограниченная до бесконечности. Я — щель или прогалина, в которой прямо сейчас возникает весь явленный мир, но я не возникаю в ней — она возникает во мне, в этой необъятной Пустоте и Свободе, которая и есть я.

Видимые вещи приятны или болезненны, счастливы или печальны, радостны или напуганы, здоровы или больны — но Свидетель этих вещей ни счастлив, ни печален, ни радостен, ни напуган, ни здоров, ни болен — но попросту Свободен. Как чистый и простой Свидетель, я свободен от всех объектов, свободен от всех субъектов, свободен от всего пространства и времени; свободен от рождения и свободен от смерти, а также от всего, что между ними. Я просто Свободен.

Когда я пребываю в чистом и простом Свидетеле, я замечаю, что это осознание не является опытом. Оно осознает опыт, но само не является опытом. Эпизоды опыта приходят и уходят. Они начинаются во времени, остаются на какое-то время, а потом проходят. Но все они возникают в простом отверстии или просвете, каковым является необъятное пространство того, что я есть. В этом необъятном пространстве проплывают облака, проплывают мысли и проплывают эпизоды опыта. Все они приходят, и все они уходят. Но само необъятное пространство, этот Свободный и Пустой Видящий, это просторное отверстие или просвет, в котором возникают все вещи, не приходит и не уходит, оно вообще не движется.

Поэтому, когда я пребываю в чистом и простом Свидетеле, я уже не увлечен поиском переживаний, будь то переживания плоти, ума или духа. Переживания — высокие или низкие священные или мирские, радостные или кошмарные — просто приходят и уходят, как бесконечные волны того океана, каковым я являюсь. Когда я пребываю в чистом и простом Свидетеле, я более не гонюсь за блаженством и мукой переживаемого опыта. Переживания проплывают по моему Подлинному Лику, как облака проплывают по ясному осеннему небу, и во мне есть место для всего.

Когда я пребываю в чистом и простом Свидетеле, я даже начинаю замечать, что сам Свидетель — это отдельная вещь или сущность, отстраненная от того, что она свидетельствует. Все вещи возникают внутри Свидетеля до такой степени, что сам Свидетель растворяется во всех вещах.

И вот, пребывая в простом, ясном, непреходящем осознании, я замечаю, что нет ни внутреннего, ни внешнего. Нет ни субъекта, ни объекта. Вещи и события по-прежнему полностью присутствуют и ясно возникают — проплывают облака, поют птицы, дует прохладный ветерок — но нет никакой отдельной самости, отшатывающейся от них. События просто возникают как они есть, без постоянного и возбужденного ожидания ограниченной самости или субъекта. События возникают как они есть, в великой свободе, не определяемые крошкой-я, смотрящим на них. Они возникают с Духом, как Дух, в отверстии или просвете, каковым я являюсь; они возникают не для того, чтобы быть видимыми и мучительно воспринимаемыми эго.

В своей ограниченной и самозамкнутой форме я пребываю «здесь», по эту сторону моего лица, глядя на мир, который находится «там», на «объективной» стороне. Я существую по эту сторону моего лица, и вся моя жизнь — это попытка спасти лицо, сохранить это самозамыкание, спасти это ощущение хватания и поиска — ощущение, которое отделяет меня от мира, который «там», от мира, который будет для меня желанным или отвратительным, к которому я буду стремиться или от которого я буду убегать, за который я буду хвататься или которого буду избегать, который я буду любить или ненавидеть. Внутреннее и внешнее вечно находятся в борьбе, проявляя все разнообразие надежды и страха: это драма спасения лица.

Мы говорим: «Потерять лицо — значит умереть от замешательства». И это глубокая истина: мы не хотим терять лицо! Мы не хотим умирать! Мы не хотим отказываться от ощущения отдельной самости! Однако этот первобытный страх потери лица, в действительности, и есть первопричина нашей глубочайшей муки, поскольку сохранение лица — сохранение тождества с телом-умом — это и есть механизм страдания, механизм разрывания Космоса на противостояние внутреннего и внешнего, жестокого разлома, который я переживаю как боль.

Но когда я пребываю в простом, чистом непреходящем осознании, я теряю лицо. Внутреннее и внешнее полностью исчезают. Вот как это происходит.

Когда я отбрасываю все объекты — я ни то, ни это — и пребываю в чистом и простом Свидетеле, все объекты с легкостью возникают в моем зрительном поле, все объекты возникают в пространстве Свидетеля. Я — просто отверстие или просвет, в котором возникают все вещи. Я замечаю, что все вещи возникают во мне, возникают в этом отверстии или просвете, которым я являюсь. Облака проплывают в необъятном отверстии, которое и есть я. Солнце светит в необъятном отверстии, которое и есть я. Небо существует в этом необъятном отверстии, которое и есть я; небо — во мне. Облака — на моей внутренней стороне; я наблюдаю их изнутри. Когда все вещи возникают во мне, я — это просто все вещи. Вселенная — это Один Вкус, и я и есть То.

Итак, когда я пребываю как Свидетель, все вещи возникают во мне в такой степени, что я сам являюсь всеми вещами. Нет ни субъекта, ни объекта, поскольку я не вижу облака, я — это облака. Нет ни субъекта, ни объекта, поскольку я не чувствую прохладного ветерка, я — это прохладный ветерок. Нет ни субъекта, ни объекта, поскольку я не слышу раскатов грома, я — это раскаты грома.

Я уже не по эту сторону моего лица, глядя на мир, который «там»; я — просто мир. Я — не здесь. Я потерял лицо — и обнаружил свой Подлинный Лик, сам Космос. Поет птица, и я — эта птица. Встает солнце, и я — это солнце. Сияет луна, и я — эта луна, в простом, непреходящем осознании.

Когда я пребываю в простом, чистом, непреходящем осознании, каждый объект является своим собственным субъектом. Каждое событие как бы «видит само себя», потому что теперь я — это событие, которое видит себя. Я не смотрю на радугу; я — радуга, которая видит себя. Я не гляжу на дерево; я — дерево, которое видит себя. Весь явленный мир продолжает возникать как он есть, за исключением того, что все субъекты и все объекты исчезли. Гора по-прежнему остается горой, но это не объект, на который смотрят, а я не отдельный субъект, который на нее смотрит. И я, и гора возникаем в простом, непреходящем осознании, и мы оба освобождаемся в этом просвете, мы оба обретаем свободу в этом недуальном пространстве, мы оба обретаем просветление в этом отверстии, которое и есть непреходящее осознание. Эта открытость свободна от отчуждающего насилия, называемого «субъект и объект», «здесь» в противовес «там», самость в противовес другому, я в противовес миру. Я окончательно потерял лицо и обрел Бога, в простом непреходящем осознании.

Когда я пребываю как вневременной Свидетель, Великий Поиск прекращается. Великий Поиск — это враг непреходящего Духа, жестокая ложь перед лицом великодушной бесконечности. Великий Поиск — это поиск предельного опыта, сказочных видений, рая наслаждений, бесконечного благополучия, мощного прозрения — поиск Бога, поиск Богини, поиск Духа, однако Дух — не объект. Дух невозможно ухватить или увидеть, к нему нельзя стремиться, его нельзя достичь: Дух — это непреходящий Свидетель. Искать Видящего — значит упускать суть. Вечно искать — значит вечно упускать суть. Как вы можете искать то, что прямо сейчас осознает эту страницу. ВЫ И ЕСТЬ ЭТО САМОЕ! Вы не можете отправиться на поиски того, что и есть Искатель.

Когда я не объект, я — Бог. Когда я ищу объект, я перестаю быть Богом, и эту катастрофу никогда не исправить более интенсивным поиском дополнительных объектов.

Скорее, я лишь могу пребывать как Свидетель, который уже свободен от объектов, свободен от времени и свободен от поиска. Когда я не объект, я — Дух. Когда я пребываю — как свободный и бесформенный Свидетель, я — с Богом прямо сейчас, в этот вневременной и бесконечный момент. Я вкушаю бесконечность и пропитан полнотой, именно потому что я больше не ищу, но просто пребываю в том, что я есть.

До Авраама — я есть. До Большого Взрыва — я есть. После конца вселенной — я есть. Во всем великом и малом — я есть. И при всем этом меня никогда нельзя услышать, почувствовать, познать или увидеть; Я ЕСЬМЬ — непреходящий Видящий.

Именно потому, что предельная реальность — это не что-то видимое, а, напротив, Видящий, то, что видимо в любой момент, не имеет ни малейшего значения. Видите ли вы покой или смятение, уравновешенность или волнение, блаженство или ужас, счастье или печаль — не имеет значения: именно Видящий эти состояния уже Свободен, а не сами эти состояния.