Львица - Джулия Гарвуд

– Ты похожа на мокрую кошку, – пробормотал Лайон. Он попытался снять промокший камзол, не отводя от жены сердитого взгляда. Ее платье цвета бургундского вина неприлично облепило тело. Мокрые пряди волос закрывали глаза.

Браун поспешно повел Ричардса и Рона вверх по лестнице, а Лайон загородил своим телом жену от их глаз.

Когда его друзья поднялись наверх, Лайон накинулся на жену:

– Господи, что ты делала на улице?

– Нет необходимости кричать на меня, – повысила голос и Кристина. – Ты нашел?..

– Ты хоть представляешь, сколько там этих чертовых кустов? Нет? – заорал он, когда она отрицательно покачала головой. – Твой дед, наверное, был помешан на них. Их там сотни.

– О Боже! – воскликнула Кристина. – Значит, ты не нашел? Я же говорила, что мне следует поехать с тобой. Я могла бы помочь.

– Кристина, ты кричишь на меня, – заявил Лайон. – Я нашел эту проклятую коробку. Успокойся.

– Я не кричу на тебя, – возразила Кристина. Она подняла мокрые пряди и перекинула их через плечо. – И не могу тебе посочувствовать. Я потеряла эту чертову собаку.

– Что?

– Я потеряла эту чертову собаку, – повторила Кристина, пытаясь успокоиться. – Похоже, у нас обоих день был мерзким. Поцелуй меня, Лайон. А потом надень, пожалуйста, камзол и помоги мне найти щенка Дианы.

– Ты сошла с ума? Ты никуда не пойдешь в такой ливень, и хватит об этом.

Кристина схватила Лайона за мокрую рубашку, поцеловала его в сердито сжатые губы, повернулась и направилась в заднюю часть дома.

– Я должна найти собаку. Диана сейчас наверху и очень старается себя убедить, что я не съела это глупое животное, – пробормотала она.

Смех Лайона остановил ее. Она обернулась и сердито взглянула на него.

– Любимая, ну не может же она и вправду считать, что ты способна на такое!

– Мне не следовало так шутить, – печально призналась Кристина. – Я сказала, что лишь дразнила ее. Однако она мне не верит. Последний раз щенка видели со мной. Я слышала, как Диана несколько раз говорила об этом тете Харриет. Лайон, я только хотела дать щенку немного побегать. Бедняжка выглядел таким несчастным на привязи! А потом он погнался за кроликом, и после этого я полдня искала его.

В этот момент Рон протопал вниз по лестнице. Его тихие проклятия привлекли внимание Кристины. Не обратив на них никакого внимания, Рон открыл входную дверь и вышел из дома.

Они услышали, как он свистит, зовя собаку.

– Видишь? Рон помогает искать щенка, – заметила Кристина.

– Ему приходится. Он на все готов ради Дианы. И я уступаю тебе только по той причине, что тоже ради тебя на все готов. Поняла? – пробормотал он, прежде чем захлопнуть за собой парадную дверь.

Кристина сдерживала смех до тех пор, пока муж не ушел, зная, что если он услышит ее, то его раздражение превратится в настоящую бурю.

Маркиз нашел непослушного щенка примерно через час. Собака свернулась клубочком под навесом за конюшнями.

Когда Лайон высох и согрелся, настроение его улучшилось. После приятного обеда он, Рон и Ричардс отправились в библиотеку с бутылкой бренди. Кристина была рада возможности остаться одной. Ее желудок отказался принять только что съеденный сытный обед, и ей до сих пор было не по себе.

Лайон поднялся наверх около полуночи. Кристина ждала его, свернувшись калачиком в центре постели.

– Я думал, ты уже спишь, – заметил Лайон, принимаясь сбрасывать с себя одежду. Кристина улыбнулась ему:

– Чтобы я упустила возможность посмотреть, как раздевается мой красавец муж? Ни за что. Лайон, я, наверное, никогда не устану любоваться тобой.

По его самодовольной ухмылке она поняла, что ему приятны ее слова.

– Я покажу тебе кое-что еще более красивое, – поддразнил ее Лайон. Он подошел к каминной полке, взял стоявшую на ней покрытую черным лаком коробочку и принес ее к постели. – Я переложил драгоценные камни из старой коробки в эту, более прочную.

Кристина подождала, пока Лайон сядет рядом с ней, и лишь потом открыла коробку. Лоскут ткани закрывал камни. Казалось, она не решается поднять его и посмотреть на драгоценности.

Лайон не понимал причины ее промедления. Он взял лоскут, развернул его и высыпал на него драгоценные камни.

Они сияли всеми цветами радуги – сапфиры, рубины, бриллианты. Эти двадцать камней могли очень и очень надолго удовлетворить даже самого алчного человека.

Лайон был озадачен, видя безучастность Кристины.

– Любимая, ты хотя бы представляешь себе, какова цена этих камней?

– О да, Лайон, – прошептала Кристина. – Они стоили жизни моей матери. Пожалуйста, убери их сейчас же. Я не хочу смотреть на них. Они кажутся мне омерзительными.

Лайон поцеловал жену, прежде чем выполнить это желание. Вернувшись к кровати, он заключил Кристину в свои объятия. Он хотел было сказать, что барон Сталински вернулся в Лондон, но потом решил, что плохую новость можно сообщить и утром.

Кристина полагала, что у них еще есть время для осуществления задуманного. Ее день рождения миновал две недели назад, и она решила, что, раз он не приехал в Англию, у ее отца, очевидно, есть другие дела.

Лайон задул свечи и закрыл глаза. Он не мог вспомнить, когда последний раз чувствовал себя таким уставшим. Он уже почти засыпал, когда Кристина спросила:

– Лайон, ты можешь пообещать мне кое-что?

– Все что угодно, любовь моя.

– Никогда не дари мне драгоценных камней.

Он вздохнул, услышав ожесточенность в ее голосе.

– Обещаю.

– Спасибо, Лайон.

– Кристина!

– Да?

– Обещай, что будешь любить меня вечно.

– Обещаю.

Он почувствовал, что она улыбается и внезапно понял, что вовсе не так устал, как ему показалось.

– Скажи, что любишь меня, велел он.

– Мой Лайон, я люблю тебя и буду любить вечно.

– Большего и желать нельзя, – сказал Лайон, поворачивая жену к себе.

Он думал, что будет любить ее медленно и нежно, но в итоге верх снова взяла необузданная страсть, доставившая обоим немыслимое наслаждение,

Одеяла и подушки упали на пол. Кристина заснула, и тело Лайона согревало ее вместо покрывала. Он был так счастлив, что не хотел засыпать. Ему хотелось насладиться этими минутами: где-то в подсознании у него уже промелькнула мысль, что эта ночь может оказаться всего лишь затишьем перед бурей.

Глава 17

"Прости меня, что так давно ничего не писала в дневнике. Я была довольна жизнью и не хотела вспоминать прошлое. Но сейчас мы готовимся покинуть наше убежище. Я теперь многие месяцы не смогу говорить с тобой с помощью дневника – тюка мы вновь не обоснуемся. Мне хотелось бы присоединиться к какому-нибудь каравану повозок. Дорога на запад заполнена переселенцами. Долина внизу – единственный путь, по которому повозки могут добраться до гор. Кто-нибудь обязательно должен сжалиться над нами и предложить нам помощь!