Робинзоны космоса - Бегство Земли - Рассказы. - Франсис Карсак

Незадолго до полудня я вызвал Марс. Последняя экспедиция грузилась на корабль, так и не раскрыв тайну марсианского звездолета. Они успели осмотреть лишь часть очень сложных двигателей. Я посочувствовал им, однако был рад, что мой приказ исполняется. Выключив экран, я прилег отдохнуть.

На следующее утро я проснулся довольно поздно, когда Рения уже ушла на свой пост. Я поспешил в рабочий кабинет и сразу включил экраны. Всюду все было как будто в порядке. Сейсмографы не отметили новых толчков, и напряжение коры под Тихим океаном постепенно уменьшалось. На Венере, где нет глубоких океанов, толчки были незначительными. Ко мне зашел Кельбик, мы переговорили о текущих делах, а затем я поставил перед ним новую задачу: организовать производство мощных фульгураторов. В нашем мире без войн они были не нужны, и этот вопрос никогда не изучался. Однако документы, обнаруженные на Марсе, говорили о том, что на далеких планетах Галактики существуют другие разумные существа, и неизвестно еще, встретят ли они нас мирно и дружелюбно.

Около полудня один из моих экранов включился, и я увидел ошеломленное лицо Тирика, главного инженера по связи.

— Хорк, вас кто-то вызывает с Марса!

— Этого не может быть. Экспедиция вылетела еще сутки назад!

— Это я знаю, но передача идет с главной ретрансляционной станции, что близ Эрикобора, марсианского города, который они раскапывали.

— Но кто ее ведет?

— Неизвестно. Он отказывается сообщить свое имя и не передает картинок. Требует прямого разговора с вами.

В моем мозгу мелькнула страшная догадка.

— Хорошо, дайте связь.

На экране, как я и ожидал, появилось лицо Клобора. Он улыбался.

— Не злитесь, Хорк, это бесполезно. Вам до меня не добраться! Вы уже не сможете отправить меня на Плутон!

— Клобор! Старый безумец! Как вы могли... И почему капитан не сообщил о вашем отсутствии на борту? Уж до него-то я доберусь!

— Он не виноват! Я выскользнул из космолета прямо перед отлётом, предварительно выведя из строя передатчик, чтобы они не смогли попросить разрешения вернуться за мной...

— О! На это я все равно бы ответил отказом! Но почему вы остались на Марсе?

— Все очень просто. Я тут собрал ретранслятор, который позволит вашим физикам руководить мною, пока я буду заканчивать разбирать двигатель марсианского звездолета. Поработаю до тех пор, пока Солнце. Короче, остается еще больше недели, и я надеюсь, что успею, несмотря на то, что в механике я и не соображаю.

Я не находил слов. Мне хотелось встать и поклониться этому старику. Какое самопожертвование! И какое спокойствие!

— Но послушайте, Клобор, вы подумали о том, что. когда солнечный прилив достигнет Марса. Я знаю, все произойдет быстро, но вам все же придется пережить несколько ужасных минут!

Он улыбнулся и вынул из кармана розовый флакончик.

— Я все предусмотрел. В этом флаконе — биринн.

Я умолк. Биринн убивал молниеносно.

— Мы только теряем время, Хорк. Переключите меня на ваших физиков. Разве что, когда наступит этот последний момент. держите рядом с собой открытую бутылочку маранского. Мне хотелось бы выпить за вашу удачу!

Мы принялись ждать катаклизма. На всякий случай все верхние этажи подземных городов были эвакуированы, герметические ворота между уровнями заперты. На поверхности, во мраке, прорезаемом лишь лучами прожекторов, специальные роботы засасывали снег и отвердевший воздух и засыпали этой смесью города, создавая для них как можно более толстый панцирь. Теперь мы знали, что успеем избежать катастрофы, но нам хотелось по возможности сохранить наши суперструктуры.

За несколько часов до намеченного момента ко мне с последними результатами явился Кельбик. Он был так же озабочен, как и я, но в то же время сиял: его расчеты были проверены и подтвердились с точностью до двадцатой цифры после запятой! Все солнечные пятна исчезли, и солнце уже начинало пульсировать, сжимаясь и расширяясь во все более учащающемся ритме. Вместе с Кельбиком мы направились в контрольный зал.

Там нас собралось в общей сложности семьдесят семь человек. Множество телевизионных экранов было установлено по всем городам, но лишь наше собрание имело привилегию непосредственно принимать все передачи восемнадцати релейных станций, оставленных между нами и Солнцем. Эти передачи на волнах Хека записывались и одновременно проецировались на восемнадцать отдельных экранов. Первая релейная станция на спутнике, обращавшемся примерно в тридцати миллионах километров от Солнца, вторая — на Меркурии, где еще работала автоматическая обсерватория Герукои. Третья станция осталась на бывшей орбите Венеры. Четвертая — на бывшей орбите Земли, пятая стояла на поверхности Марса. Остальные равномерно распределялись между Марсом и Землей, продолжавшей свой бег.

Я сидел между Хани и Кельбиком, положив руки на пульт управления геокосмосами, которые работали почти на полную мощность. Теперь с каждой секундой мы удалялись от Солнца на две тысячи километров. Если наши расчеты были верными, солнечный прилив уже не мог нас достать. Однако оставалась опасность радиации.

На восемнадцати экранах, как бы с разного расстояния, мы видели лик Солнца. Лик грозный и гневный, косматый от протуберанцев, в пятнах такой невыносимой яркости, что глазам было больно, несмотря на светофильтры. Особая настройка позволяла менять увеличение или рассматривать солнечную поверхность в различных полосах спектра, соответствующих тем или иным элементам. Три тысячи регистрирующих автоматов на центральной обсерватории должны были сохранить все записи и снимки для последующего анализа — если только мы не ошиблись, если только Земля не погибнет...

Молчание нарушил Хани:

— Если все пойдет так, как предсказывали Хорк и Кельбик, катаклизм начнется огромным протуберанцем в экваториальной зоне. Перед этим на Солнце снова появятся пятна.

Мы долго еще сидели, не произнося ни слова. Напротив нас, на экранах, пылали изображения Солнца.

Властитель машин склонился ко мне.

— Хорк, я только что получил сообщение из лаборатории космической физики. Они проанализировали планы марсианского звездолета, переданные Клобором. Наши физики уверены, что за несколько лет сумеют воссоздать марсианский двигатель, тем более что последний космолет с Марса доставил некоторые детали.

«Клобор! — подумал я. — Я же обещал!..»

Я вызвал центр связи:

— Сейчас же соедините меня с Эрикобором на Марсе!..

Несколько минут спустя справа от меня осветился небольшой экран. Клобор сидел к нам спиной, вглядываясь в свой собственный экран, на котором нестерпимо сверкало Солнце. Возле него на столике стоял флакон с розовой жидкостью, биринном. Я быстро посовещался с Хани и Гелином.