Робинзоны космоса - Бегство Земли - Рассказы. - Франсис Карсак

Мы заперлись и тщательно проверили данные. Мы давно работали вместе, поэтому я усвоил его систему анализа, а он — мои методы, пусть менее изысканные, но зачастую более быстрые. На протяжении шести часов мы работали порознь, останавливаясь разве что для того, чтобы выпить по чашке питательного бульона, который нам приносила Рения. Закончив расчеты, я поднял голову и взглянул на Кельбика. Лицо его было мертвенно-бледным.

— Так ты думаешь?..

— Я думаю, что если мы и уцелеем, то только чудом!

— Но, клянусь кишками трилла, как же мы могли так все ошибиться? Мы рассчитывали по крайней мере еще на полгода. А вместо этого имеем всего две недели!..

Кельбик горько улыбнулся.

— Все очень просто, Хорк, и, если тебя это утешит, ни ты, ни я ни в чем не виноваты. Все расчеты мы оба строили, отталкиваясь от константы Кооба, ведь так?

— Да, ну и что?

— Так вот, она неточна, дружище. И неточность начинается с семнадцатой цифры после запятой. Я только что все перепроверил.

— И почти за тысячу лет никто этого так и не заметил?

— А как это могли заметить? Этой константой если и пользовались, то лишь до двенадцатой цифры максимум. Но в нашем случае получился кумулятивный эффект — крохотная неточность вызвала лавину ошибок. И вот вместо шести месяцев — две недели!

Я внезапно почувствовал себя совершенно разбитым.

— Значит, вся наша работа была напрасна? Неужели фаталисты правы?

— Нет, полагаю, мы все же уцелеем. Правда, для отстающей от нас Венеры это будет труднее. Но, быть может, она тоже успеет, если сейчас же ускорится. Я сейчас посчитаю...

— А Марс? — спросил я, бледнея.

На Марсе все еще работали команды археологов, которые должны были вылететь вдогонку за нами лишь через несколько месяцев.

— За две недели, если они не будут терять ни минуты, может быть, им удастся опередить волну взрыва. Предупреди их немедленно посредством волн Хека.

Совет властителей, получив наше сообщение, тотчас же принял все необходимые меры. Геокосмосы заработали с большой нагрузкой, изыскатели на Марсе получили приказ возвращаться. Теперь оставалось только ждать. Через несколько часов Кельбик вернулся с целой серией новых, более точных расчетов. Реальная отсрочка равнялась всего лишь двенадцати дням!

Из четырех археологических экспедиций три сразу сообщили, что вылетают. Четвертая попросила разрешения задержаться на сутки, и я, еще раз предупредив об угрожающей им опасности, дал согласие. Да и как было не согласиться? Они только что обнаружили вход в подземный город и теперь пытались за оставшиеся часы осмотреть его и выяснить, что из находок можно спасти. Я разговаривал на волнах Хека с главой экспедиции. То был глубокий старец с длинными седыми волосами — если не ошибаюсь, он уже разменял третью сотню лет, — звали его Клобор.

— Какое невезение, Хорк! Мы нашли лишь первый, почти неповрежденный город, и у нас всего сутки на то, чтобы его обследовать!

— Да, только сутки, и то на ваш страх и риск, — ответил я. — Впрочем, раз уж вся ваша команда согласна. Но помните: двадцать четыре часа, и ни минуты больше, если вам дорога жизнь!

Сам не знаю почему, но эта находка меня живо заинтересовала: я словно предчувствовал, что она окажется крайне важной для будущего всего человеческого рода, и весь день поддерживал связь с Марсом. Около пяти часов пополудни Клобор сообщил, что впервые за всю историю мы теперь можем наконец составить представление о физическом облике марсиан. Археологи обнаружили несколько статуй, сфотографировали их на месте, затем тщательно упаковали и погрузили на большой экспедиционный космолет. Затем, в семь часов, грянул гром средь ясного неба: на экране возникло чрезвычайно взволнованное лицо Клобора:

— Хорк! Хорк! Величайшее открытие всех времен! Марсиане бывали в других солнечных системах!

— Откуда вам это известно?

— Мы нашли фотографии, они прекрасно сохранились. Смотрите, вот они!

И на экране одна за другой начали появляться большие цветные фотоснимки, еще блестящие от закрепляющей эмульсии, которой их предварительно покрыли. Всего их было около пятидесяти, представляющих самые разные планеты и сделанных с большой высоты: относительно большинства из них было очевидно, что ни одна из планет нашей солнечной системы никогда не могла так выглядеть.

— Снимки слишком подробные — такие не выдаст ни один гипертелескоп. И речь может идти только о планетах какой-то другой системы. Посмотрите вот на этот!

Я увидел зелено-синюю планету, с двумя спутниками. И хотя ничто не давало масштаба, мне она показалась вполне сравнимой по величине с Землей.

— А теперь взгляните на другой снимок — он сделан с небольшой высоты с ночной стороны.

На экране появилась темная равнина, усеянная крошечными светящимися точками.

— Это города, Хорк, города! Планета обитаема. Возможно, мы найдем снимки, сделанные на ее поверхности. Тут кипы документов, которые мы грузим все без разбора. Нет времени!

Экран погас. Какое-то время я просто сидел задумавшись. Итак, помимо Земли и неведомого мира, откуда явились драмы, в нашей галактике существовала и другая разумная жизнь!

Около девяти вечера, обеспокоенный молчанием экспедиции, я решил снова связаться к Клобором. Капитан космолета, все еще стоявшего на поверхности Марса, ответил тотчас же, однако прошло довольно-таки много времени, прежде чем на экране появилось лицо старого археолога.

— Я и сам уже собирался вызвать вас, Хорк! Мне нужны еще одни сутки. Важнейшее из всех открытий...

— А почему не неделя или не месяц? У вас есть ровно пятнадцать часов, и ни минуты больше.

— Но поймите же, это имеет огромное значение.

— Я понимаю, Клобор, понимаю, но Солнце — оно не поймет!

— Капитан сказал мне, что, если потом уходить на максимальной скорости, можно было бы задержаться здесь еще часов на десять.

— Это даже не обсуждается! Вы стартуете точно в назначенный час. Это приказ!

— Но это вопрос величайшей важности! Мы нашли звездолет марсиан! И почти неповрежденный!

— Что? Марсианский звездолет?

— Да, один из тех, которые летали к звездам. Мы делаем чертежи, фотографируем все что можно, демонтируем двигатели, но все это займет больше пятнадцати часов! Если бы только среди нас были физики! Так бы мы хотя бы знали, что нужно искать.

Я быстро взвесил все «за» и «против». На одной чаше весов была возможность открыть новые принципы космических полетов; на другой — уверенность в том, что, если экспедиция не покинет Марс через пятнадцать часов, двести ее членов погибнут.