Ирка Хортица и компания - Илона Волынская

рукоять, не острие меча! – нацелилось шевалье в затылок, готовая в любой момент приложить со всей силы.

– Нечест… Нечестно! – елозя лицом об землю, прохрипел шевалье и снова попытался сбросить с себя Богдана. Мальчишка стиснул колени, удерживаясь на извивающемся шевалье как на необъезженной лошади.

Стоящий рядом с Танькой дружинник гулко загоготал. Толпа взорвалась криками:

– Молодец парень! Ура Богдану! – приветственные крики утонули в свисте, реве и возмущенном девчоночьем визге.

– Нечестно! Не по правилам! Гнать с поля! – заверещала одна из «кринолинистых» девушек в окружении королевы. Лицо Богдана стало обиженным. Танька приподнялась на носки: надо же знать, как выглядит девушка, которой весь остаток конвента придется провести в том самом пресловутом туалете с дыркой. Чтоб не перепутать.

– А ну заткнулись все! – рявкнул вождь Ыргых, и все и впрямь заткнулись. Татуированный здоровяк выбрался на поле, посмотрел на сидящего на поверженном противнике Богдане, ухмыльнулся и подал парню руку. Повернулся к почтительно ожидающим его соратникам – осклабился, открывая зачерненные передние зубы. – Честно все. – утробно проворчал орк. – Если разным оружием можно, то и драться по-разному можно.

Толпа снова ответила жуткой какофонией из одобрительных и негодующих воплей. Впечатанный в турнирную площадку шевалье поднялся, отплевываясь, посмотрел Богдану в спину оч-чень недобро и метнулся к трибуне.

– Это что ж получается, господин королевский инженер? Из-за вашего сыночка я даже в полуфинал не пройду?

Танька оглянулась на растерянного Богданова отца, вывернулась из толпы и рванула к перебравшемуся в шатер Богдану.

– Я одного не пойму. – держа Богданов меч на ладонях, проникновенно вещал один из двух оставшихся «подозреваемых» кузнецов. Второй на пару с гномкой-кузнечихой возился с чьим-то доспехом, тоже то и дело с любопытством поглядывая на Богдана. – Это ж меч! Ты рубить им не пробовал?

– Он тупой. – ответил Богдан с таким непередаваемым выражением, что кузнец на мгновение подвис, обдумывая, о ком это было сказано: о мече, или о том, кто такие вопросы задает.

– Богдан! – проникновенно сказал кузнец. – Все мечи, которые мы куем для турниров – тупые. И как бы ничего, раньше ты им распрекрасно дрался: с сияющими глазищами и неземным восторгом на лице!

Богдан поглядел сперва на кузнеца, потом перевел взгляд на Таньку и вдруг усмехнулся устало и грустно:

– Нет.

– Что – нет? – удивился кузнец.

– Оказывается, раньше я и не дрался, а так… играл.

– А теперь ты знаешь как… драться? – настороженно спросил Ыргых и нахмурился.

– Теперь он вообще непонятно что творит! – чуть не упираясь пером шляпы в брезент шатра, рядом с Богданом встал отец. Мама выглядывала у него из-за спины. – Богдан, ты хоть понимаешь, в какое положение меня ставишь? Ко мне приходят люди со всего турнира, возмущаются…

– Дорогие друзья, пока наш многоуважаемый королевский инженер поздравляет сына с победой, турнир веду я, воительница Бриенна, и объявляю бой на топорах между Кипящим Чайником из племени синих гоблинов и Могучим Барсиком… простите, Барсом, из гепардов-оборотней.

Так и застывший с открытым ртом отец шумно выдохнул… и рот закрыл. Плюхнулся на куль со снаряжением – куль под его тяжестью жалобно кракнул.

– Так чем там возмущаются? – не глядя на отца, протянул Богдан.

– Ну… Одни – что теперь в полуфинал не выйдут, другие – что ты тому гному в первой схватке нос расквасил, а шевалье по земле повозил…

Танька немедленно пожалела, что не успела на первую схватку.

– …третьи – что смотреть не интересно, шевалье дерется красиво, а ты… ну как я сказал: непонятно что творишь. – папа невольно отвел взгляд. – Все-таки ж это турнир, тут не как в спорте: лишь бы правила не нарушали, тут…

Богданова мама, еще недавно утверждавшая, что «историческое фехтование – это такой же спорт», ткнула мужа локтем и стрельнула глазами на Таньку. Та старательно хранила невозмутимость.

– А чего конкретно хотят? – с любопытством осведомился Богдан.

– А черт их знает, чего они хотят! – мгновение подумал Богданов папа и кажется, сам искренне удивился. – Наверное, чтоб все было не так?

Вождь Ыргых и один из кузнецов дружно хмыкнули, зато возившийся у стойки со снаряжением второй кузнец вдруг глухо пробормотал:

– Не чертыхайся.

Танька немедленно впилась в него взглядом: под описание подходит вполне – и начала аккуратно перемещаться в его сторону.

– Могу вообще больше не участвовать. – равнодушно обронил Богдан.

– То есть как – не участвовать? – вскинулась мама.

– Да так… – пожал плечами Богдан. – Скучно и… неправильно все как-то.

Ыргых снова поглядел на него испытывающе.

– Знаешь, дорогой, если тебе скучно, о победе можешь забыть! – возмутилась мама.

– Хорошо. – покладисто согласился Богдан. – Забудем. Зачем мне ссориться с родителями из-за какой-то там победы?

Танька перестала подбираться к кузнецу и с тревогой обернулась на Богдана: ох нехороший это признак, когда у него голос такой становится!

Родители уставились на Богдана растерянно:

– Мы… ссоримся вовсе не из-за твоей победы.

– А из-за чего? – с детски-невинным любопытством поинтересовался Богдан.

Родители переглянулись, Богданов папа стянул широкополую шляпу и обеими ладонями потер лицо.

– Мы как-то не привыкли, что ты… раньше ты не выигрывал… у взрослых мужиков! – пробормотала мама. – Да еще так… жестко…

– Хорошо, больше не буду. – равнодушие в Богдановом голосе стало ледяным и всеобъемлющим. – Все как вы захотите: ехать на конвент – еду! Не торчать в сети, не шариться по улицам и не играться с девчонками как маленький мальчик – будет исполнено! Не бить взрослых дяденек и не портить вам отношения с вашими приятелями – да конечно, как мама с папой скажут!

– Мы… не из-за приятелей! – запротестовал отец, и виноватые нотки в его голосе говорили, что правда в словах Богдана была и теперь отцу стыдно.

– Мы просто хотели… – наконец начала мама. – Чтобы ты нашел что-то свое в жизни… и занимался этим с успехом… и удовольствием.

Физиономия Богдана слегка «отморозилась» и стала ехидной:

– Верите, родители, вот именно этим и именно так я и занимался!

Мама посмотрела почему-то на Таньку, на Богдана, снова на Таньку и пояснила мужу:

– Он имеет в виду – пока мы не влезли, и не начали наводить свои порядки.

– Но ты можешь хотя бы, чтоб следующий бой, ну хоть походил на историческое фехтование, а не… на черт знает что! – жалобно попросил отец.

– Просил же – не чертыхайся! – напомнил второй кузнец, снова заставив Таньку уставиться на него подозрительно.

– Ты хочешь взять с меня обещание не бить больно… кого там? – Богдан выглянул из-за края шатра на ристалище, где уже готовился следующий противник. – Не, ну Пухлика еще ладно… если не считать, что он меня на десять лет старше и килограмм на