Врачу: исцелись сам! - Владимир Сергеевич Митрофанов

была проституткой. Видимо, она просто попала в такую среду, где от нее требовали только одно: помыть пол, посуду и сделать секс. Она наверняка была бы прекрасной домохозяйкой и заботливой женой, но у нее пока не было возможности ими стать.

Средневозрастные богачи вообще любили девочек-подростков. С ними не требовалось никаких бесед, никакого напряжения. Совершенно ненужная часть общения, которая неизбежно присутствует с взрослыми женщинами, начисто исключалась. Взрослые женщины всегда или хотят завести серьезные отношения, или же им надо за секс хорошо платить. С ними неизбежно нужно было строить какие-то отношения либо коммерческие либо эмоциональные и вести разговоры, а любые беседы надоедали и на работе. А девочки-подростки хотя и были дуры дурами, но и это тоже было прикольно. Например, можно было их напоить и потом заставить драться голыми. Им можно было вовсе ничего не платить за секс, а дать какую-нибудь безделушку или пустить поплескаться в бассейне, или просто накормить от пуза.

– Она тебя как-нибудь обнесет, – говорили Ветру друзья.

Тот только смеялся. Он к ней уже привык. Она стала неотъемлемой частью интерьера, а о завтрашнем дне Ветр вообще никогда не думал.

Ко всему этому, казалось бы и не к месту, Вахромеев с ужасом вспомнил еще один давний жизненный эпизод, когда был на свадьбе у армейского дружка – почти сразу после дембеля. Безобразная была та свадьба, потому что все в конце концов перепились, передрались, а по роже досталось даже тамаде. Сам Вахромеев шатался по дому, представлявшему собой что-то типа барака – искал, где бы спокойно блевануть – и вдруг в какой-то подсобке увидел невесту, которую с двух концов приходовали два каких-то парня, один из которых при ближайшем рассмотрении оказался не кто иной как свидетель со стороны жениха. Кстати, невеста потом появилась за столом рядом с женихом как ни в чем не бывало: веселая и довольная – разве что помада на губах немного смазалась. А эта сволочь-свидетель, подсев к жениху, что-то веселое проорал ему в ухо и еще похлопал его, пьянющего, по плечу. Невеста между тем прополоскала рот шампанским и проглотила с видимым наслаждением, потом они с женихом долго целовались под крики: "Горько!" Приятель-свидетель сидел в это время с торжествующим лицом, свысока смотрел на жениха и гостей. На лице явно читалось: "Я их всех отымел!" Позже это глумливое тупое рыло не раз всплывало у Вахромеева перед глазами, когда он пытался представить, кто же это пишет гнусные надписи на стенках в туалетах или комментарии на сайтах с подписью "Ононим", типа: "А вот я эту сисястую телку трахнул бы по самые уши!", или жесткая констатация: "Тема сисек не раскрыта", или "Это самое наиговнейшнее говно из всего всемирного говна!". И у неизвестного ублюдка, который опять нассал в лифте, наверняка было такое же выражение лица.

Вахромеев свой дорогой мобильник в тот же день, как только получил мерзкие снимки, выбросил, – больше не мог держать в руках, ему казалось, что трубка несмываемо запачкана чем-то мерзким. И даже руки после этого вымыл. Он еще подумал, что, например, где-нибудь на Кавказе, да и вообще на Востоке, такую мерзость сделать было бы просто невозможно. Никто бы не решился. Отправитель прекрасно бы понимал, что был бы убит без колебаний. Многочисленные братья невесты непременно разорвали бы его на куски. Но ведь и сама она уже никогда бы не вышла замуж, поэтому никакая восточная женщина ни за что не пошла бы на это.

Вечером он был в плохом настроении, жене рассказывать детали произошедшего не счел нужным. Сослался на проблемы на работе и головную боль.

Утром вместе с Палычем определили местонахождение обоих телефонов: Светкиного и того ублюдка с лиловым членом. Вне ожидания, они оказались в совершенно разных местах. Дочка, судя по местоположению, находилась у матери. А этот лиловый член вообще телефон вдруг выключил и как будто испарился. Видно его те бритые все-таки предупредили. Надо было его найти и узнать, кто его научил послать эту мерзость. Судя по всему, он сам бы до этого просто не дошел. Да и чего ему до Вахромеева?

Подъехали к указанному месту, где последний раз включали телефон. Встали в пределах видимости всех подъездов длинного панельного дома. Из одного подъезда вышел парень, пошел по тротуару, оглядываясь.

– Телефон у него должен быть включен. Я сейчас наберу номер!

Подождали. Увидели, как парень вытащил трубку, спросил "Чего надо?", и услышали это в трубке через громкую связь.

– Он!

Через минуту Женя уже тащил парня за шкирку к машине.

– Она сама послала фотку вам с моего телефона! – всхлипнул парень, размазывая под носом кровь. – Она сама попросила ее снять! Мне-то это зачем, что я – больной, что ли? – Он был реально напуган, только что не обмочился. Напоследок Женя ударил его коротко в челюсть, и парень без сознания упал на газон – на грязный снег.

Назад ехали молча.

Все было ясно. Однажды Вахромеев из той семьи ушел и теперь получил за это расплату. За все в этом мире приходится платить.

Возможно, Борисков его бы и понял. Родители получаются всегда виноваты. Борисков однажды сходил в специальный районный центр к психологу по проблемам трудных подростков. Он искал причины в дочери, а оказалось, что все дело, оказывается, было в нем самом. Оказывается, он просто был плохой отец, причем плохой на глубинном уровне, по самой своей сути.

– Что вы можете рассказать про нее? – спросила его женщина-психолог, явно скучая.

– Ничего. Я про себя-то ничего не могу рассказать! – промямлил изумленный Борисков.

Больше он с психологом не встречался.

Ну, и наконец Лиза выкинула следующее: некоторое время поболтавшись, и, будучи всего восемнадцати лет от роду, она стала жить у какого-то мужика без оформления законного брака. Так называемый бойфренд Лизы (от слова "сожитель" Борискова всегда бросало в дрожь; "сожитель" в его представлении представлял собой всегда хмельного небритого мужика в растянутой майке и в приспущенных семейных трусах; картину завершала непременная закушеннная в углу рта "беломорина"). "Гражданский муж" говорить было бы тоже неправильно, поскольку гражданским называют как раз зарегистрированный брак, а если они еще и венчаны – то это уже и церковный брак. Термин "гражданский брак" бы придуман специально для женщин, чтобы они как бы считали себя замужними. При статистических опросах в таких ситуациях женщина обозначает себя как находящуюся замужем, а мужчина – как неженатым. Впрочем, Борисков знал одного такого человека, у которого была законная жена с печатью в паспорте (то есть гражданский брак),