Урга и Унгерн - Максим Борисович Толмачёв

В Улясутае я узнал от Михайлова, что из города уехал Бурдуков, а откуда-то с запада прибыл новый русский офицер, полковник Петр Николаевич Полетико, в сопровождении братьев Филипповых. Михайлову были предъявлены документы «от Центрального российского комитета по борьбе с большевиками». На основе этих бумаг Полетико требовал от полковника сдачи власти в Улясутае. Во время нашего отсутствия было проведено офицерское собрание, на котором прибывшим учинили длительный допрос. Мнения военных разделились. Сам Михайлов склонен был верить в слова Полетико, другие же считали, что он большевистский шпион и его следует расстрелять. Последнее слово оставалось за Михайловым, и он посчитал правильным передать Полетико власть, назначив того комендантом города.

– Как же так, Максим Михалыч? – удивился я, сидя за столом в доме полковника в день нашего возвращения в Улясутай. – Мне кажутся нелогичными и странными твои действия. Сначала это разграбление китайского каравана. В городе ходят слухи о том, что ты участвовал в дележе награбленного и отказал сайду Чултун-бэйсэ в возврате ценностей, конфискованных у китайцев. Теперь вот эта передача власти какому-то проходимцу с запада, представившему тебе документ от организации, о которой никто раньше и не слышал.

– Кирилл, ты парень молодой, несемейный. У тебя в голове много мусора. Я, конечно, уважаю барона и считаю его дело правильным, но, когда в город прибудут унгерновские комиссары, меня непременно вздернут за шею, не пожалеют и мою Варьку. Унгерн не забывает обид, для него нет срока давности, я не хочу под старость лет встать под удар его легендарного ташура. – Михайлов разлил настойку по стаканам и, не чокаясь, выпил. – На караван с китайцами мы ведь напали по приказу твоего Доможирова. Ты же помнишь, я был против кровопролития. А ценности – да, поделили. Ну так они по праву больше принадлежат нам, чем сайду, которому мы вернули власть с помощью своих штыков! Он и его монголы не проливали крови, никто себе сраку не драл, выгоняя китайцев из города. Начнись тут погромы, монголы сядут на своих скакунов, и только снег завьется следом, а русская кровушка прольется – кто по нам заплачет?

– Но ведь придут войска барона. Доможиров с лагеря снимается и уже через пару дней будет в городе. Он непременно про твои действия напишет Унгерну. Что тогда делать будешь?

– А почему, ты думаешь, я власть свою Полетико передал? Он, может, и прохвост, да только это еще под вопросом. А те полковники, что здесь засели, эти уж точно плуты, каких еще поискать. Уйти хочу из города. Вот потому и принял участие в грабеже. Пока барон приказ о моем аресте не выпустил, уйду тихонечко югами, не заходя в Ургу. С деньгами, думается, мне это сделать будет несложно. Пересижу стужу под Калганом, пока и туда барон не добрался, а как потеплеет, так сразу и двину дальше. А Доможиров твой пусть сам тут бардак разгребает. Надоели мне и монголы, и китайцы, и постоянное это напряжение. Ладно бы война, где есть конкретно взятый враг и есть свои. А здесь какой-то кровавый балаган, так и ждешь каждый день, что придут за тобой и пустят в расход. У меня же еще и жена… Вот Бог детей не дал, Варька мается. А с деньгами дом себе купим, хозяйство заведем, чтобы не скучала, а может, и китайчонка усыновим, говорят, в Харбине православных теперь много.

– Ну тогда тебе прямо сейчас уходить нужно. Не мешкай, Максим Михалыч, – посоветовал я.

Мне были понятны опасения полковника. Ведь и сам я был не без греха. Тоже замышлял побег и строил планы безбедной жизни на чужбине. Конечно, я моложе полковника и смогу устроиться в новых обстоятельствах быстрее, а вот такие старички, как он, вызывали у меня если и не жалость, то понимание и сочувствие.

– Нет, не получится просто взять и все бросить, собрать пожитки и свистануть из города. Только все устаканилось да немного утряслось… Это как-то не по-людски выйдет. Но и долго выжидать не стану, что мне тут оставлять?

С Полетико я решил не встречаться. Отписал Дедушке про ситуацию в городе, рассказал про новую власть, про лихого Доможирова, который все никак не доедет до Улясутая, несколько слов уделил Бурдукову, покинувшему город. О том, что он подозревается в симпатии к большевикам, я писать не стал. Голословные подозрения вполне могли стоить тому головы, брать на себя грех я не хотел. Кроме того, мне кажется, что Бурдуков готов был стать полезным любому, кто предложит побольше денег, и политики никакой в его действиях нет.

Вскоре в Улясутай наконец приехал Доможиров в сопровождении молодого помощника Заплавного. Своих бойцов он разместил на постой в бывших китайских казармах, а сам первым делом наведался ко мне в гости в русское консульство.

– Хоромы ты себе организовал, Ивано́вич! – фамильярно ворвался ко мне в кабинет Доможиров. От него разило коньяком, но на ногах он стоял довольно крепко. – Что у тебя в городе творится? Какой-то Полетико комендантом стал. Ты вроде говорил, что у руля полковник Михайлов – в доску наш человек?

Я уже свыкся с тем, что этот вечно пьяный весельчак коверкает мою фамилию на свой лад.

– Был Михайлов, да вот Полетико теперь прибыл с запада. Я барону уже депешу послал по этому поводу, ответа жду. – Я предложил Доможирову чая, он в ответ поморщился и отрицательно замотал головой.

– У тебя ведь остались еще кристаллы Рериха? – вкрадчиво задал он наводящий вопрос.

– Да какой там, у меня и было-то немного, а теперь уж неделю как нет ничего, – без запинки соврал я.

– Понятно… – разочарованно протянул полковник и сделал заход с другой стороны: – А купить нельзя ли? Может, поспособствуешь, деньги-то у меня есть!

– Помилуй, Владимир Николаевич, где же тут купишь-то? Это ведь не кокаин или гашиш, – ответил я с напускным удивлением.

– А что, кокаин достать можно? – снова ожил Доможиров.

– Не пытай меня, пожалуйста, не знаю. Раньше, наверное, можно было, а нынче, думаю, сложновато с этим в Улясутае… – Я решил перевести разговор на другую тему и спросил: – Ты сам-то когда планируешь из города отбывать?

– Что, так сразу и отбывать? Я ведь только прибыл!

– А ты разве не спешишь? Сам ведь говорил, что барон тебя с заданием на запад отправил, на соединение с генералом Бакичем.

– Да подождет этот Бакич, что ты в самом деле! – отмахнулся мой долговязый гость. – Я в Улясутае сначала помогу порядок навести, ну а там уже и на запад двину. Ты скажи мне, дружище: что,