Древолюция - Андрей Прусаков

Черные тонированные джипы с синими спецсигналами въехали на территорию закрытого исследовательского комплекса, и сотрудники ФСБ мигом рассыпались по комнатам и коридорам. Через несколько минут заведующий лабораторией Картавин почти навытяжку стоял перед Курмаевым.

— Кто отвечает за хранение личинок? — спросил куратор.

— Болдырев.

— Сюда его!

Еще через минуту Курмаев лично прошел в помещение, где хранились личинки, и увидел, что все контейнеры пусты.

— Где личинки?! — закричал он, поворачиваясь к Картавину. — Под суд пойдете!

— Они уничтожены по акту, — пролепетал новый начальник лаборатории.

— Как уничтожены? Когда? Почему?

— Они не могут существовать в растворе более недели. Новых личинок пока не доставили, а старые уничтожили. Они все сожжены.

Курмаев вспомнил: когда‑то Галеев говорил, что личинки псевдодерева могут существовать без «носителя» лишь несколько дней, а благодаря изобретенному физиологическому раствору этот срок увеличивался до недели, после чего личинки погибали. Картавин предоставил куратору акты уничтожения, на которых стояли его подпись и подписи нескольких сотрудников. Александр Муслимович сопоставил время обнаружения дендроидов и время составления акта. Как раз после увольнения Галеева, вернее, на следующий день. Интересно… В случайные совпадения он не верил.

— Найдите Галеева! — приказал он. Но профессор пропал. В Москве его давно не видели, говори‑ли, что он куда‑то уехал. Старая сволочь! Курмаев почувствовал, что его обыграли. Концов было не найти. Но виноватые найтись должны!

Все, кто ставил свою подпись на акте, были арестованы, исключая Картавина. Почему‑то Курмаев верил ему, к тому же подпись Павла была формальностью — он не был обязан лично наблюдать за уничтожением личинок. Все, кто когда‑либо контактировал с профессором Галеевым, попали под скрытое наблюдение, в том числе и Светлана Ольхина.

Поборцев пристроил Инну и ее маму в одну из пустующих квартир в доме, где жили остальные дымовцы. Вожаков помог с едой и одеждой. С первого же дня Инна пристала к Поборцеву:

— Алекс, отведи к ним, ты обещал!

Алекс устал после долгой дороги, очень хотелось спать, но отказать не мог. Что поделать — затем он и вез ее сюда. И посмотреть на ее общение с дендроидом тоже любопытно. Вместе с мамой и Поборцевым–лесником они отправились к бывшей заправке. В Дымове обосновались два дендроида, и ближайший «обитал» на руинах заправки. А второй стоял у дома дяди Пети, там, где Поборцев увидел его впервые. Только этот дендроид был другим, первого давно срубили солдаты…

Увидев мутанта, Инна остановилась. Потом пошла к дереву. Ее мать повернулась и протянула руки, задерживая мужчин:

— Не надо ей мешать.

Они остановились шагах в двадцати и смотрели, как девушка подошла к дендроиду и обхватила ствол руками, прижимаясь к нему. Не так, как прижимаются к любимому человеку — мощный ствол она обняла осторожно, словно хрупкий сосуд, и ухом прислонилась к лоснящейся черной коре.

«Общение» затянулось надолго. Алекс и остальные свидетели стояли около получаса, но Инна не двигалась. Она словно заснула в обнимку с чудовищем, и более удивительной картины Поборцеву давно не приходилось наблюдать. Тогда, на шоссе, этот контакт произошел очень быстро, и Алекс рассчитывал, что и сейчас будет так же. Но время шло, и ничего не менялось. Алекс неоднократно вынимал и настраивал камеру в смартфоне, наводя на девушку и дендроида, но Инна не двигалась. Мужчины переглядывались, ничего не понимая, но мать Инны оставалась спокойной, значит, все было в порядке. Лицо девушки приобрело умиротворенное, расслабленное выражение, и было совершенно неясно, разговаривает ли она с мутантом или просто спит.

Сколько это продолжалось, Поборцев сказать не мог. Несмотря на всю значимость момента, он страшно устал, его так и подмывало пойти поспать, а потом расспросить дядю о том, что было. Огромным усилием воли он остался стоять. Взгляд Алекса уже гулял по окрестностям, прыгал по кронам деревьев и изучал трещинки в асфальте; он и сам уже растворился в природе, отупел и стал ходячим деревом… Неожиданный толчок в бок вывел из расслабленной дремоты.

— Смотри, — сказал дядя Петя. Алекс встрепенулся и посмотрел на Инну, тут же позабыв про камеру.

Инна шла от дендроида совершенно иной. Наметанный взгляд журналиста отметил, как поразительным образом изменилось ее лицо. Черты, глаза — все осталось прежним, но вместе с тем он видел на лице девушки нечто… Лицо было таким, что все смотревшие на девушку не замечали ни бесформенной фигуры, ни тяжелой шаркающей походки. Печать знания, спросил у себя Поборцев, нет, не то… Похоже выглядит человек, долго искавший и наконец нашедший что‑то, не вещь, а какое‑то решение, мысль. Просветление — нужное слово нашлось через секунду. «У слабоумной просветление!» — кривлялся и ерничал некто внутри, но Алекс не слушал мелкий и гнусный голосок. Он теперь понял, почему мать не мешала дочке. Он и сам дорого дал бы, чтобы увидеть такое на лице своего ребенка… Наверное, так улыбался Христос.

Инна молчала, и Алекс не посмел расспрашивать ее. Мама приобняла дочку, и они пошли к домам. Алекс шел за ними и подумал, что, ни о чем не расспросив девушку, он узнал о многом.

На следующий день, хорошенько выспавшись, Алекс отправился в гости к Инне. О «способностях»

новоприбывшей девушки никто в городе не знал, кроме ее мамы, лесника и Вожакова, который первым и услышал о ней. И афишировать это пока не стоило. К тому же Инна стеснялась незнакомых мужчин, и устроить пресс–конференцию по мотивам общения с мутантами однозначно не получилось бы. А вот сам Алекс рассчитывал на доверие девушки и ее откровенность. По просьбе Николая он приготовил диктофон, чтобы записать все, что скажет Инна.

Как и в первый раз, мама Инны настояла, чтобы он выпил с ними чаю. Там же, на кухне, и состоялся разговор.

— Ты вчера говорила с деревом, да? — спросил Поборцев. Он избегал встречаться с Инной глазами, потому что заметил, что прямые вызывающие взгляды угнетают девушку, она стесняется и замыкается в себе. К этому следовало прибавить новое место, новых людей и множество новых впечатлений. Есть от чего возбудиться обычному человеку. Но Инна не была обычной девушкой. И вызвать ее на откровенность будет непросто.

— Я ходила к нему, — улыбнулась Инна. Алекс тоже ободряюще улыбнулся ей. Хорошее начало.

— И что оно сказало тебе?

— Оно не говорит, — покачала головой Инна.

— Я понимаю, что они не говорят, — согласился Алекс, — но ты ведь их понимаешь, правда?

— Да.

— Как ты это делаешь?