1941. Пропущенный удар. Почему Красную Армию застали врасплох? - Руслан Иринархов

Большая вина в неудачных действиях войск лежит и на руководстве 4-й армией. Несмотря на то что местность благоприятствовала созданию рубежей обороны (сеть рек, непроходимых болот, лесные массивы), штаб армии оказался не в состоянии организовать четкое управление своими войсками. Да и какое могло быть непрерывное управление, если он сам в течение 22 и 23 июня постоянно находился в движении, меняя свое расположение? Связь с войсками осуществлялась только делегатами связи, которые или не находили местонахождение частей, или доставляли отданные распоряжения с опозданием, уже не соответствовавшими обстановке на фронте. Командующий и начальник штаба, не имея постоянной связи с корпусами, большую часть времени находились в войсках, нередко упуская ход боевых действий на разных участках фронта.

Плохо обстояло дело с обеспечением частей боеприпасами и продовольствием. Потеряв в боях продовольственные склады и походные кухни, красноармейцы и командиры двое суток питались, как правило, всухомятку. За боеприпасами каждая воинская часть была вынуждена посылать автотранспорт на окружной артиллерийский склад в Пинске, что требовало из-за воздействия авиации противника достаточно длительного времени. После подрыва оставленных в Кобрине и Пружанах окружных складов заметно осложнилось и снабжение войск горюче-смазочными материалами.

Сложной оставалась обстановка и в полосе обороны 75-й стрелковой дивизии, ведущей бои на рубеже Пожинцы — Малорита — Хотислав с кавалерийской дивизией и частями XXXV армейского корпуса. Под сильным натиском противника главные силы дивизии в ночь на 23 июня отошли к Малорите, заняв оборону на южной и западной окраинах городка. В трудное положение попали ее полки, разрозненно и без связи отходившие от границы.

28-й стрелковый полк к трем часам утра был окружен противником в районе деревни Галеевка, с трудом и с большими потерями пробился, чтобы днем попасть в окружение в районе рыбного хозяйства «Карпин». Заняв круговую оборону вместе с одним батальоном 34-го стрелкового полка, советские воины сражались, предпринимая попытки пробиться к Малорите. В критическую минуту боя знамя полка было спрятано в лесу[394].

В окружении, в районе деревень Замшаны, Гороховище, сражались, истекая кровью, воины 34-го стрелкового полка, поддержанные огнем 68-го лап, пытаясь пробиться на соединение с дивизией. Но все меньше и меньше оставалось в живых воинов, все труднее становилось сдерживать натиск противника…

Тяжелая судьба выпала и на долю воинов 235-го гаубичного артиллерийского полка. Обойденный подразделениями противника с флангов, полк начал отход в направлении Збураж, Малорита. На рассвете, продвигаясь по единственной дороге, проходившей среди болот, советские воины были атакованы вражеской авиацией. Безнаказанно с малых высот гитлеровские летчики долго расстреливали попавшую в тяжелое положение колонну артиллерии. Только наступившая темнота спасла полк от полного разгрома. Но потери полка в личном составе и технике были огромны. Оказавшись в окружении, без снарядов и горючего, личный состав привел в негодность оставшиеся гаубицы, сжег уцелевшие машины и тягачи и мелкими группами под командой командиров дивизионов двинулся на юго-восток. 26 июня 1941 года оставшиеся в живых артиллеристы (около 600 человек) вышли к своим войскам в районе станции Сарны[395].

Около 22 часов генерал Коробков связался со штабом фронта и доложил об оставлении Пружан, Кобрина, Березы… Приказ Павлова был краток — закрепиться и любой ценой удержать противника на рубеже Трухновичи, восточный берег Ясельды до Жабер, Дрогичин, канал Белозерский, в районе Береза-Картузская[396].

Для усиления обороны в состав армии передавались 55-я стрелковая (выдвигалась автотранспортом к реке Щара из Слуцка) и 121-я стрелковая (выгружалась из эшелонов в районе Слонима) дивизии.

Получив это указание, командарм-4 приказал генералу Попову возглавить оборону на рубеже Ясельда, подчинив ему и 205-ю моторизованную дивизию. Танковые дивизии 14-го мехкорпуса генерал Коробков оставил в своем резерве, сосредотачивая их на рубеже Коссово — Ивацевичи.

Но вскоре поступило распоряжение штаба фронта, повергшее в недоумение члена Военного совета армии дивизионного комиссара Шлыкова: «Упорно обороняясь по р. Ясельда, утром 24 июня совместным ударом в направлении Ружаны — 121-й стрелковой дивизией от Слонима и 14-м механизированным корпусом от Селец — выбить противника из Ружан, а затем из Пружан и закрыть ему путь на Барановичи. Армейский контрудар будет поддержан фронтовой авиацией. Из Баранович в Слоним перешла 155-я стрелковая дивизия, которая остается в моем резерве…»[397] До конца выслушать приказ генерала Павлова не удалось, связь пропала в очередной раз.

Генерал Коробков не стал доказывать штабу фронта опасность ведения наступательных действий. Задав несколько уточняющих вопросов присутствовавшим генералу Оборину и полковнику Кабанову, он твердым голосом сформулировал свое решение на дальнейшее ведение боевых действий: «Для совместного со 121-й стрелковой дивизией наступления в направлении Ружаны — Пружаны выделить танковую дивизию полковника Кононова и отряд полковника Осташенко. Ударом от Селец на Ружаны они должны помочь 121-й захватить Ружаны и в дальнейшем действовать в подчинении ее командира. 42-ю стрелковую дивизию в составе стрелкового и гаубичного полков переместить в район Коссово в резерв. Остальные ее части, обороняющиеся на реке Ясельда, передать в подчинение командиру моторизованной дивизии. Танковой дивизии полковника Богданова, оставаясь в армейском подвижном резерве на рубеже Коссово — Ивацевичи, подготовить этот рубеж для обороны»[398].

Таким образом, командование фронта и армии совсем забыли о таком понятии, как оборонительные действия войск. Подходившие к фронту соединения, не успев полностью сосредоточиться и провести разведку противостоящих сил противника, сразу по частям бросались в бой. Генерал Павлов и его штаб, организуя оборону свежими силами, стремились распределить наличные силы и средства равномерно по всем участкам фронта. Это давало возможность гитлеровскому командованию сосредотачивать на направлении главных ударов основные силы и резервы, временно ослабляя другие участки, и использовать свое численное и качественное превосходство для прорыва обороны войск Западного фронта на важнейших направлениях.

Выделенная для удара 121-я стрелковая дивизия (командир — генерал-майор П.М. Зыков), перевозимая по железной дороге из Бобруйска, еще не успела полностью сосредоточиться в Слониме. В пути находились эшелоны с гаубичным полком, специальными подразделениями и тылами. Так какого результата можно было ожидать от такого не подготовленного во всех отношениях наступления?

Запаздывала с сосредоточением в заданном районе и 55-я стрелковая дивизия, не успев полностью отмобилизоваться и получить от народного хозяйства недостающий автотранспорт. Ее два стрелковых полка к 23 часам разгрузились на рубеже Городище — Синявка и дальше к Щаре двигались походным маршем. Автотранспорт возвратился в Слуцк для переброски специальных подразделений этих полков. Остальные части и артиллерия дивизии двигались своим ходом, имея при себе один боекомплект боеприпасов.

В полном составе к этому времени прибыла в Слоним 155-я стрелковая дивизия (командир — генерал-майор П.А. Александров), получившая задачу штаба фронта утром 24 июня выступить на Волковыск[399].

На станциях Слоним и Лесна разгружалась и 143-я стрелковая дивизия, из 37 эшелонов которой прибыло 15. Вот и использовать бы эти четыре дивизии для создания прочной обороны на рубеже реки Щара под единым командованием, прикрыв барановичское, слонимское и слуцкое направления. Но вместо этого генерал Павлов подчиняет дивизии командованию 4-й и 10-й армиями, которые так и не смогли установить с ними надежную связь и взять их под свое управление.

Да и германское командование мыслило более широко, уже повернув 3-ю танковую группу генерала Гота от Вильнюса на Молодечно, выходя на тылы всей группировке войск Западного фронта с северного направления. На Барановичи, Минск с боями продвигались и соединения 2-й танковой группы вермахта, создавая внешнее кольцо окружения советских войск с южного направления. И вина в наступившем вскоре окружении и разгроме основных сил Западного фронта ложится в первую очередь на Ставку Главного Командования и Генеральный штаб, не предусмотревших этой угрозы со стороны севера (из полосы СЗФ) и юго-запада.

Для прикрытия молодечненского направления могли быть использованы 24-я, 50-я и прибывающие в район Лиды 17-я и 37-я стрелковые дивизии 21-го корпуса. Но руководство фронта и Генеральный штаб, видимо, продолжали считать, что немцы своим ударом стремятся замкнуть кольцо окружения 10-й и 3-й армий в районах Лиды и Волковыска, куда и перебрасывались имевшиеся резервы фронта с наступательными задачами, оголяя при этом свой правый фланг.