Черная кровь - Святослав Логинов

– И что будет тогда? – прозвучал вопрос.

– Тогда мне постепенно удастся успокоить разгневанную стихию, и через два или три года Кюлькас вновь уснёт.

– А что будет с миром за эти два или три года?

Чужинец очень человеческим жестом развёл поросшими бурой шёрсткой руками.

– Я тоже не всесилен. Я делаю что могу и не могу делать больше.

– Положим, – произнёс Ромар вслух, – что мы отыщем достаточно убедительные доводы, чтобы уговорить преступного мага оставить свои дела. Но прежде нам надо найти этого красавца. Безумец, обратившийся к стихийной магии, должен вершить чудовищные и безумные дела, иначе просто незачем черпать из этого источника. А я пока не видел, чтобы в мире бушевала великая сила, кроме самого Кюлькаса конечно. Поэтому я не знаю, как искать разбудившего зло.

– Здесь я помогу, – без всякого выражения ответил мысленный голос. – Есть способ найти любого, кто нарушает запреты. Вот этот юноша, – когтистый палец указал на Таши, – глубоко чтит законы рода и поэтому сможет найти того, кто растоптал всякий закон.

Перед мысленным взором Таши мгновенным хороводом промелькнули бесчисленные его преступления и прегрешения, нарушенные правила и растоптанные обычаи. Предки-хранители, да большего непослушника в роду не бывало!

– Он глубоко чтит закон, – возразил чужинец так, словно услышал всю горькую Ташину исповедь, – и всегда старается следовать ему. Но ещё выше он чтит священный закон жизни. Я уверен, что он будет идти по следу преступника, как охотничий пёс за подранком.

С этим Таши был согласен, и согласие его услышали все.

– А если, – подала вдруг голос Уника, – когда мы отыщем этого… который будит Кюлькаса, он вдруг откажется слушать нас?

– Мы его уговорим, – мрачно пообещал Таши. – Найдём способ уговорить.

Словно дождавшись главного и услышав всё, что хотел, чужинец неожиданно и плавно поднялся и как-то вдруг очутился уже в нескольких шагах от костра.

– Ночуйте здесь. – Неживой голос по-прежнему звучал совсем рядом. – Завтра я приду снова.

Он растворился в блёклых сумерках весенней ночи быстрее, чем это мог заметить глаз, и лишь потом Таши вспомнил, что хотел взглянуть, есть ли у него хвост.

У костра довольно долго царило сосредоточенное молчание. Каждый думал о своём, но теперь мысли не были слышны.

– Всё-таки кто это такой? – нарушил молчание Таши.

– Он сказал, что ты назвал его Баюном, – ответила Уника.

– А на самом деле?

– Не знаю. Ты же слышал, он не произнес по-человечески ни одного звука. Возможно, он попросту немой и у него нет имени.

– Свои его должны как-то звать, – коснулся Таши запретной темы.

– У него нет своих. Он остался один, когда ещё Ромар не родился. Весь его народ погиб.

Таши с сомнением покачал головой, но перечить не стал. Если кто здесь и врёт, то не Уника. Она всего лишь пересказывает услышанное.

– А что ещё этот Баюн баял?

– Да ничего особенного. Ромар просил помощи против предвечного, а Баюн велел найти того, кто Кюлькаса будит. А до этого рассказывал, что в мире происходит. Только это мы и без него знаем, как-никак видели, а об остальном догадаться не трудно.

– И всё-таки силён наш хозяин, – подал голос Ромар. – Сила из него так и брызжет. Верно, и впрямь последний в роду. Хотя кто их знает, у чужинцев пути извилистые. А вот магию он понимает и свою, и нашу, и много кой-чего ещё… – Ромар склонил голову к коленям и вновь надолго затих в этой неудобной позе.

– И всё-таки я ему не верю, – сказал Таши. – Чужой он и хочет недоброго.

– Он жить хочет, – возразила Уника, – а Кюлькас ему не даёт. Всем на свете сейчас плохо живётся, и всё из-за одного негодяя.

– Ну, с этим я знаю, как поступать. – Таши погладил лук, ласкающим движением проверяя, добротно ли натянута тетива. – Я его так уговорю, что навеки колдовать разучится.

– Что ж, – Ромар поднял голову и одним резким движением поднялся с земли, – искали доброго колдуна, станем искать злого. Одно беда – люди не смогут ждать два года, покуда Кюлькас успокоится и уйдёт на морское дно. И без того род уже наполовину погиб. Об этом тоже помните.

Наутро чужинец Баюн вновь появился у стоянки. Где он сам ночевал, осталось неизвестным; Таши хотел среди ночи побродить по округе, но Ромар запретил накрепко. Если уж имеешь дело с чужинцем, то по меньшей мере старайся не делать опрометчивых шагов.

Как Баюн подошёл, не заметил никто. Он просто возник в нескольких шагах и, как бы продолжая давно начатый разговор, произнёс, обращаясь к Таши:

– Сейчас ты пройдёшь по своим следам на старое место и будешь охотиться там, пока не подстрелишь четыре белки. А ещё лучше – пять.

– Кто же бьёт белку весной? – недоверчиво спросил Таши. – У неё сейчас не шкурка, а одно позорище.

– Ты хочешь ждать до зимы? – вопросом на вопрос ответил Баюн, и Таши покорно склонил голову.

Баюн тем временем достал откуда-то, как из воздуха взял, маленький, совершенно детский лук и связку стрел, какими Таши и во младенчестве побрезговал бы.

– Вот тебе оружие для охоты. Ты ведь любишь стрелять из лука?

Таши вспыхнул, но сжал зубы и молча взял игрушку. Коли взялся покорствовать врагу, так иди этой тропой до конца. А дашь волю гордости, так всего и сможешь, что умереть гордо, и ничего больше не выторгуешь.

– Можно взглянуть? – спросил Ромар.

– Погляди, – согласился чужинец. – У тебя глаз лёгкий, вреда не будет.

Старик подошёл, склонился над лучком, на мгновение прижался к нему щекой и тут же отодвинулся. Глаза старика влажно блеснули.

– Великий Лар, какая вещь! – произнёс он. – Как бы я хотел сделать такую!

Выходит, не просто обидную безделку подсунул ему котяра, успокоился Таши. Даже Ромар завидует такой безделке. Конечно, будь у Ромара руки, он бы сделал ещё лучше, но что зря жалеть о прошлогоднем снеге: будем стрелять из того, что есть. Тем более, не так и сложна задача – промыслить пяток бельчат. Зверька этого в округе полно, а векша – существо любопытное и доверчивое. Без особой нужды в него и стрелять-то неловко. За час можно управиться.

– К обеду ждите, – сказал Таши, направляясь к краю поляны.

– Не хвались, – прозвучал в голове ровный голос. – В моём лесу звери пуганые.

Когда Таши исчез за деревьями, Баюн покачал круглой головой и сказал так, чтобы слышал только Ромар:

– Хороший юноша. Но ещё очень молодой.

– Но зато хороший, – ответил старик.

– Думаю, что к вечеру он вернётся, – прозвучал Баюн, – а пока я хотел показать тебе свой дом.

– Ей можно видеть? – молчаливо спросил колдун, указав глазами на Унику.

– Ей можно, хотя она тоже ещё очень молода. Её слишком многое тянет к внешнему. Будет ли толк?