Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Диана Гэблдон

Джейлис взяла другую бутыль из коричневого стекла, содержащую, судя по запаху, алкоголь, и отлила из нее в бутыль с многоножкой. Та задрыгалась, но быстро опустилась на дно, подрагивая в последних спазмах. Джейлис как ни в чем не бывало закрыла бутылку.

– Слушай, ты спросила, знаю ли я, отчего мы проходим, а другие нет, верно? – Она уже повернулась, и я глядела ей в спину. – Но ты, ты-то знаешь? У тебя есть ответ на этот вопрос?

Она удивилась, но ответила:

– Чтобы менять события, зачем же еще. Идем, лиса можно послушать внизу.

Если поверить на слово Джейми, что он чинил сахарный пресс, подтверждения искать не приходилось: на нем была мокрая рубашка. В последнюю секунду перед тем, как мы вошли, он отвернулся, но я успела увидеть, что в фокусе его зрения была шкатулка – та самая, с острова тюленей. Он смотрел на нее с вожделением.

– Миссис Эбернети, принимайте работу, я старался изо всех сил, – поклонился он. – Там был сломан цилиндр, но мы с надсмотрщиком исправили эту проблему. Правда, вам следует приобрести сразу новый во избежание следующей поломки.

Джейлис вскинула брови.

– Да, мистер Фрэзер, вы правда так считаете? Спасибо вам за заботу. Что же мне сделать для вас… Любая сколько-нибудь радушная хозяйка предложила бы вам выпить и закусить. Я так и сделаю.

Она уже протянула руку к колокольчику, но Джейми отказался принимать пищу от миссис Эбернети.

– Нет, спасибо: до Кингстона нам ехать далеко и мы не успеем, если воспользуемся вашим гостеприимством в полной мере.

Лицо его помертвело, и я догадалась, что он обнаружил пропажу фотографий, тогда я легким хлопком по собственному карману успокоила его.

– Спасибо тебе, Джейлис.

Я взяла шляпу и пошла к двери.

Если до этого я пыталась заговорить зубы и оттягивала время, то теперь мне хотелось быть в Роуз-холле как можно меньше, правда, Джейми отчего-то встал в дверях.

– Скажите, миссис Эбернети, вы говорили, что жили в Париже какое-то время. Вы не виделись там с герцогом Сандрингемом, моим знакомым?

Кроме этих слов, он не оставил больше зацепки, и Джейлис пришлось ответить:

– Да, мы встречались. Я знала его. А почему вы интересуетесь?

Джейми любезно поклонился.

– О, просто праздное любопытство.

Пока мы доехали до ворот Роуз-холла, небо обещало грозу по дороге в Кингстон, но это было не самым главным.

– Картинки у тебя?

Джейми натянул поводья.

– Да, я взяла их с собой. Ты узнал, где она держит мальчика?

Он опасливо оглянулся, будто бы и здесь были уши.

– Нет, они все молчат, словно воды в рот понабирали. Не знаю уж, что она с ними делает, но они запуганы и не хотят говорить. Но мне удалось узнать, где он.

Шотландец говорил уверенно и с удовлетворением.

– Да? Мы сможем выкрасть его?

Роуз-холл еще виднелся сквозь деревья, и мы могли вернуться, коль уж Эуон был там и требовал нашей помощи.

– Нет. Пока нет.

Джейми говорил всем, что ищет материалы для починки пресса, и таким образом смог осмотреть плантацию в пределах четверти мили от дома, не пройдя мимо хижин рабов, конюшни, заброшенного навеса, где ранее сушили табачный лист, и собственно сам завод. Всюду его встречали ласково, но на заводе было не так.

– Этот громила сторожил вход, сидя на земле. Как только я подходил ближе, он заметно нервничал и пытался отвадить меня от завода.

– Знаешь ли, если советовал тебе не подходить, то правильно делал, – от него лучше держаться подальше. Ты думаешь, что Эуон находится на территории завода?

– Англичаночка, он не отходил от двери. Думаю, что там есть подвал и эта дверь ведет туда.

Все время Джейми простоял у завода, наблюдая за громилой, но тот не двигался.

– Мальчишка там, других вариантов быть не может.

– Я тоже так думаю.

Рассказав Джейми о том, что миссис Эбернети запугала служанок, я спросила:

– Какие действия мы должны предпринять? Джейлис явно что-то замышляет, хотя пока неясно, что именно.

– Это как пить дать! – помрачнел муж. – Сторож не хотел со мной говорить о мальчике, это понятно, но он порассказал о другом. От этого у тебя скрутились бы волосы, хотя они и так у тебя похожи на каракуль.

Он нашел в себе силы ласково улыбнуться мне.

– Полагаю, быть дождю: твои волосы скрутились еще больше.

– Ах, какой ты прозорливый! – Кудри мои выбивались из-под шляпы, еще больше забавляя Джейми. – Ты судишь о погоде только на основании состояния моих волос, а то, что небо черно и пахнет молниями, это просто наблюдения?

Трепыхание листьев на деревьях, похожее на биение бабочек, указывало на нешуточную будущую грозу: штормовые облака затянули гавань и ползли дальше сплошной дождевой завесой.

Джейми осматривался, стоя в седле. Он, семь лет проживший в вересковой пустоши, понимал, что лес дает определенные возможности, хотя мне, например, казалось, что джунгли всюду одинаковы.

– Англичаночка, давай поищем какое-нибудь укрытие, пока, так сказать, погода позволяет.

Мы спешились, свернули с дороги и пошли в лес по тропке, какой ходят туда дикие свиньи. Очень быстро Джейми нашел речку на дне глубокого оврага, над которым росли папоротник, густые кусты и молодые деревья.

По приказу Джейми я нарезала папоротники, стебли которых были с мою руку длиной, а когда я принесла охапку, он уже соорудил каркас шалаша.

Вода попадала и сюда, но так было лучше, чем если бы мы торчали под открытым небом, вконец вымокшие.

Когда мимо нас проходил край грозового фронта, все умолкло: птицы и насекомые не пели, не вскрикивали и не жужжали. Все готовились переждать грозу. Первые капли были самыми крупными; они разлетались брызгами и смачно падали на листву, будучи предвестниками бури.

На Карибах грозу нельзя предугадать. Ливень налетает внезапно и неистовствует, пока не прекратится так же быстро, как начался. Никаких эдинбургских застойных туманов, моросящих дождей и тягучей тоски – только гром, грохот, страсть, порыв. Небо раскалывается, изливая на землю галлоны воды; говорить из-за рева бури невозможно, а туман поднимается над землей уже во время дождя, просыпаясь от барабанящих капель.

Джейми снял камзол, чтобы согреть меня, но поскольку он обнимал меня, у меня не было возможности увернуться от струек, текущих с импровизированной крыши за шиворот. Последние несколько часов мы были напряжены: ища мальчика, нам пришлось изрядно понервничать, но сейчас все было позади и на нас сошло умиротворение.

Я с благодарностью сжала руку Джейми, он же поцеловал меня, обдав землистым запахом, ароматом свежей листвы и срезанных веток, а также мужского пота.

Дело было сделано или почти сделано: узнав, где находится Эуон, мы могли рассчитывать, что уже очень скоро он будет с нами, спасенный и невредимый. Дальше нам следовало покинуть Ямайку, но с божьей помощью мы надеялись улизнуть от всеведущего ока. Французские колонии Мартиника и Гренада или голландский остров Элевтера – мир был велик, и нам оставалось только выбрать место, где бы нам хотелось жить. «Весьма вероятно, что это была бы и Америка с ее каннибалами», – улыбнулась я сама себе. Джейми был со мной, а я была с Джейми, а значит, нам было не страшно вместе.

Буря отшумела и хотя капли еще со звоном падали на листья, дождя уже не было и в помине. Ветер очистил воздух от сырости, сдувая с лица земли все тревоги. Птицы и насекомые вновь с упоением принялись за свои всегдашние заботы. Все цвело, пахло, стремилось жить и возносило хвалу небесам, поражая глаз буйством красок, а нос – диковинными запахами.

Я смогла теперь сбросить камзол с плеч.

– Джейлис показывала мне черный алмаз, его еще иначе называют адамантом. Так вот, она заявляет, что древние алхимики считали, что он помогает извлекать из всего радость, такое интересное свойство. Я думаю сейчас, что в этом шалаше завалялся адамант, – призналась я, опуская глаза.

– Англичаночка, веришь ли – я бы не удивился, если бы оно так и было. Ой, лицо вытри, накапало.

Он сунул руку в карман, но отдернул ее, требовательно взглянув на меня.

– Карточки с Брианной.

– Прости, сейчас верну.

Я выудила из своего кармана пакет со снимками, которые Джейми незамедлительно просмотрел, замер и посмотрел уже медленно.

Я почувствовала что-то неладное.

– Что-нибудь не так? – упавшим голосом спросила я.

– Одной картинки нет, – глухо ответил он.

Вся радость от бури, проведенной в шалаше с милым, улетучилась, а на смену ей пришел ужас.

– Точно?

– Я запомнил их все, англичаночка, – укорил меня Джейми. – Нет картинки, где она изображена у костра.

Это была фотография, где взрослая Брианна подтянула колени и опиралась на них локтями, сидя возле походного костра на камне. Она смотрела прямо в камеру, но мечтательно.

– Это Джейлис забрала ее, – пораженная, прошептала я. – Она шарила в твоих карманах, а я не могла ее остановить, потому что была на кухне.