Феи Гант-Дорвенского леса (СИ) - Беляева Марина Александровна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, как это бывает при любом короле и с любым правителем, большинство подданных наивно полагают — или, по крайней мере, рассчитывают на то, — что никто, кроме них самих, не знает об их тайнах. Зря они так думают: Паучий Король знает всё и обо всех, только не считает нужным вмешиваться в чужие проблемы… до поры до времени.
* * *— Отпустите её!
Душица едва не потеряла сознание от резкого удара об землю. Она попыталась взмахнуть крылышками и взлететь, но тут же рядом с ней с грохотом опустилась тяжелая рука, как будто составленная из множества маленьких булыжников, и над упавшей феей нависла страшная каменная рожа. Драться бесполезно, только лишь сама ушибёшься, остаётся только колдовать. Душица и колдовала, но, как назло, стебельки, которые она призвала своим волшебством, неведомым образом лопнули изнутри и упали на землю зелёными лохмотьями. Страшная рожа нахмурилась, сверкнула двумя светло-коричневыми камнями, заменявшими ему глаза, и рокочущим голосом недовольно произнесла:
— Нет, Огонёк, ты посмотри: эта тварь ещё и колдовать пытается!
— Да что вам от нас нужно?! — едва не плача, яростно прокричала Душица. Она не понимала, что происходит и почему все феи так сильно стараются ей помешать. Она ведь не хочет чего-то невозможного! Всё, что ей нужно, это счастье с милым Крокусом, и всё! Но нет, сначала все будут спрашивать, зачем им это нужно, не понимая, что это любовь, настоящая, бескорыстная любовь, затем этот проклятый Имбирь, её изгнание… Неужели так сложно оставить их с Крокусом в покое?! Почему все хотят навредить влюблённым, избить, надеть венок из вербены, изгнать из леса!
— Нет, вы посмотрите, какая наглость, — братец Огонёк горел ровным, но жарким пламенем. Душица увидела, как задыхается от жара её ненаглядный Крокус, и маленькое сердечко феи отчаянно застучало. — Душица, ты не хочешь рассказать, что ТЕБЕ было нужно от нашей волшебной поляны, и зачем ты отпустила этих детей?
— Да чтоб вы все сдохли, — уже не сдерживала своей злости плачущая Душица. — Они помогли убить Имбиря, я захотела им в благодарность помочь. Всё! Ты бы на моём месте поступил, между прочим, так же!
— Нет, не поступил. — Из тела братца Огонька вырвались длинные всполохи, но его голос оставался холодным и бесстрастным. — Я не оказываю благодарность тем, кто убивает фей. Тем более я бы не стал пользоваться для этого поляной спрайтов.
— Это был Имбирь, ну братец Огонёк! Разве могла я пройти мимо его убийства, чтоб он сдох ещё двадцать раз!
— Это не ответ на мой вопрос, сестрица. Ты пришла на нашу поляну…
— Там уже были эти дети!
— Неважно. Ты пришла на нашу поляну, где были эти дети, ты воспользовалась нашей магией, которую мы вложили в это место, и ты помогла нашим врагам уйти подобру-поздорову. Сестрица, да за такое мы должны были тебя вместе с твоим женихом уничтожить на месте.
— Да откуда мне было знать, что это ваша полянка, братец Огонёк, — плакала Душица. Фея не чувствовала своей вины, но она безумно боялась, что Огонёк в гневе может повредить Крокусу — и вот этого она бы себе ни за что не простила. — Даже девочка-глазач не разглядела ваше колдовство, не то что я! Откуда же я могла…
— Дети, дети, дети. Ну что случилось опять?
Неожиданно запахло могильной сыростью и гниением, а пейзаж вокруг изменился: утреннее солнце исчезло за толстыми голыми деревьями, трава стала выше и жестче, а за спиной Крокуса возник человеческий труп, высосанный изнутри и замотанный в паутину. Он случайно прислонился к нему спиной и тут же отдернулся.
«Мой Крокус», — с нежностью подумала Душица. Она тоже ненавидела появляться в обители Паучьего Короля, но сейчас это был их единственный шанс на спасение: возможно, им удастся убедить Его Величество в своей невиновности…
— Я удивляюсь тебе, братец Огонёк, — голос Паучьего Короля звучал расслабленным и умиротворенным. Его Величество медленно и царственно спускался по гигантской паутине вниз, на землю, лениво шевеля гигантскими паучьими хелицерами совсем не в такт своей речи. — В последнее время ты часто ссоришься с другими феями. Раньше я за тобой такого не замечал. Неужто случилось что-то важное?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Ваше Величество, — начал братец Огонёк, но тут же Крокус вырвался из ослабевших лап волосатого сприггана и упал на землю перед Паучьим Королём. Он выглядел таким маленьким, таким незначительным перед могущественным повелителем Гант-Дорвенского леса, что Душице стало страшно: а вдруг Его Величество не заметит Крокуса и случайно раздавит его?
— Ваше Величество, — начал Крокус. — Мы с моей невестой виноваты перед братьями-спригганами и хотели извиниться перед ними. Мы случайно зашли на их территорию и воспользовались их магией, чтобы проводить детей, которых Вы ищете, до дороги. Это исключительно моя вина, я не подумал, что это волшебное место может кому-нибудь принадлежать.
— Крокус, — ослабевшим голосом попыталась возразить Душица, но Паучий Король не дал ей этой возможности. Он внимательно посмотрел на крошечного пикси всеми восемью человеческими глазами и затем поднял правую переднюю лапу. Та начала изменять свой облик, становясь человеческой рукой в длинном чёрном рукаве, с бледными тонкими пальцами и несколькими локтевыми суставами. Его Величество размял кисть и задумчиво произнёс:
— Ты ведь Крокус, верно? Подданный короля Амомума… да, я тебя знаю. Каменюга, отпусти девушку, я хотел бы их обоих как следует рассмотреть.
«Получилось!» — обрадовалась Душица. Братец Каменюга нехотя откинулся назад, и спрайт тотчас же взлетела в воздух, наслаждаясь полученной свободой. Какое счастье, что Его Величество в хорошем настроении и готов принять извинения милого Крокуса!
Она подлетела к своему возлюбленному, и они вместе взобрались на опущенную ладонь Паучьего Короля. Он поднял их наверх, поближе к своему лицу; Душица не сомневалась, что Крокус видит Паучьего Короля иначе, чем она, но в этом и заключается вся суть его магии. Паучий Король никогда не выглядит одинаково, ни для кого.
Ах, если бы у неё были такие силы.
— Вы красивая пара, — от комплимента Короля Душица покрылась счастливым розовым румянцем. — Что ж, я могу понять, почему вы были рады смерти принца Имбиря. Говорите, вы случайно воспользовались той полянкой?
— Да, — хором ответили Крокус и Душица. Паучий Король внимательно, не мигая, разглядывал влюблённых, словно пытался хорошенько запомнить, как они выглядят.
— Вы не врёте, — наконец произнёс он. — Это хорошо, что вы не врёте. Честные умирают счастливыми.
И с этими словами Паучий Король резко сжал кулак. Душица и Крокус не успели ни закричать, ни испугаться: Крокус лишь крепко обхватил Душицу за плечи, пытаясь прикрыть её, и в то же мгновение пальцы Паучьего Короля сдавили крошечных влюблённых фей, превратив их в единую липкую массу, напоминающую глину.
Спригганы застыли в растерянности и страхе перед повелителем. На лице Паучьего Короля появилось усталое и недовольное выражение сильно скучающего человека.
— Как же мне надоела эта история, — наконец заговорил он, брезгливо вытирая руку об паучий живот. — От этих влюблённых слишком много проблем, не правда ли, братец Огонёк? Ты не бойся, тебе я не сделаю ничего плохого. Я просто хотел бы с тобой кое о чём поговорить, если ты, конечно, не против.
* * *Маленькие разнообразные феечки, зеленушки, спрайты и другие возникающие из ниоткуда духи торжественно поднесли Паучьему Королю человеческую перчатку с руки одного из съеденных им людей, и он великодушно принял её. При всей ненависти к людям Паучий Король питал слабость к их вещам и внешности. К сожалению, это проклятие всех фей: они слишком зависимы от людей — от их фантазий, от их поступков, доброты… младенцев. Да, многие из детей Паучьего Короля не могут продолжить свой род самостоятельно и вынуждены воровать человеческих детей в обмен на полено или собственных стариков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
