Человек в Замысле Бога. Книга четвертая - Игорь Борисович Мардов

въедливый, но поверхностный слой души. Сама по себе она повсеместное и, если не законное, то полузаконное явление жизни человека как существа преимущественно филического. Ненормально доминирующее положение мнимодушевности во внутреннем мире человека.

Человеческой жизни необходимы заблуждения души. Без них ему невозможно выжить в бедственности ситуации его жизни. Истина отвергает заблуждения, оставляет человека ни с чем. И потому человек для устойчивости стремится не к истине, а к ее мнимым суррогатам. До наступления чистилищных времен это законно.

Мнимодушевность – подлинное, что не подлинное. Основания для мнимодушевности крайне просты. Это общий недостаток подлинных добротных чувств и мыслей плюс духовное равнодушие. Душа с дырой в себе жить не может. Пустоту души надо заполнить, духовное равнодушие надо прикрыть.

Душе необходимо знать в себе горение, чувствовать огненное присутствие в себе или хотя бы отблески его. Мнимодушевность компенсирует неполноту, незначительность, слабость, вялость и поверхностность душевных переживаний. По сути, это покрытие недостатка свечения эденского мира в человеке. Без этого свечения человек не может чувствовать себя так, как ему положено, и как он в глубине души хотел бы себя чувствовать.

Мнимодушевность возникает в продолжение и для заполнения душевных пустот. В ней дым без огня. И, возможно, без того, на чем может разгораться огонь.

Мнимодушевность – наиболее доступное средство обеспечения высоты самоощущения – высоты знаменателя при низком числителе. Мнимодуховность, по большей части, от необходимости восполнить недостаточный уровень духовного сознания. Мнимодушевник стремится выставить себя на ступень, не соответствующую уровню его духовного сознания. Понимают, что не понимают, потому что понимают то, что понять нельзя на имеющемся уровне духовного сознания. Верят, во что не верят, потому что верят в то, во что на достигнутом уровне духовного сознания истинности поверить невозможно.

Резко преувеличенные, передушенные, грубо отгриммированные чувства и мысли становятся совсем уродливыми в отношении проявлений Восьмого Лица или эденских Светов Любви и Жизненности. Тем больше человек культивирует в себе – без подъема уровня духовного сознания! – добро и даже простую благожелательность, тем он более душевно лицемерен.

* * *

Внутренний мир каждого человека и человека как такового постоянно изменяется в широких, но все же не беспредельно широких границах. То темнеет, то светлеет, то выше, то ниже, то активнее, то пассивнее. Каждый день каждый может поймать себя на дурных мыслях, равнодушии или, напротив, участии, на взлетах и падениях между разными парами полюсов.

Подлинность чувств и мнимость их также колеблется между своими полюсами: подлинности в состоянии всесилия адолонической Искренности и тоталитарной мнимости в состоянии внутридушевного лицемерия. Во внутреннем мире человека совсем нет чувств и мыслей, перед которыми нельзя было бы поставить значок мнимости «как бы». В течение дня каждый более мним или менее мним в каком-то или многих отношениях. Как в нем колеблется свет и тьма, добро и зло, свобода и несвобода, высокое и низменное, так в нем колеблется мнимость и подлинность.

В чистом виде мнимые чувства, мнимые мысли редко переживаются. Мнимодушевное перепутано в человеке с подлинным. У всех людей в каждый момент жизни баланс подлинного и мнимого в душе перекошен в ту или иную сторону.

Всякая жизнь человеческая в каждый момент раскладывается на подлинные мысли и чувства и мнимые мысли и чувства как проекции одного и того же вектора на две перпендикулярные оси. Одно и то же переживание в разные моменты имеет разное соотношение подлинности и мнимости.

Каждое чувство и мысль – это вектор, имеющий две проекции на две перпендикулярных оси – ось подлинности и ось мнимости. Положение этого вектора в отношении осей постоянно меняется. В его положении есть некоторая критическая черта, перейдя которую мнимодушевность меняет не только степень, но переходит в новое качество внутридушевной жизни и становится постоянным и устойчивым состоянием внутреннего мира человека.

Мнимодушевность – не дефект. Мнимодушевность свойственна человеку как существу филическому. Но когда она оккупирует его, то возникает особая генерация людей, людей фантомной души, которые иными быть не могут.

* * *

Врожденная мнимодушевность человека всегда готова поставить фантом вместо реальности. Однако люди Утра Четвертого Дня вряд ли могли позволить себе мнимодушевность. И варвары не мнимодушевны. Мнимодушевность и, тем более, мнимодуховность порождаются цивилизацией. Чем цивилизованнее, тем мнимодушевнее. Мнимодушевность и мнимодуховность – родовая черта (или родовая травма) цивилизации. Чем дальше, тем больше цивилизованный человек переносит центр тяжести внутреннего мира в филическую душу и взращивает ее в себе в направлении мнимодушевности и мнимодуховности.

Человек Нового времени потому и «неестественный» (в смысле Руссо) человек, что он мнимодушевный человек. В цивилизованном обществе почти все люди с утра до вечера носят маску. Как же им не быть мнимодушевными?

И все же человек времен Руссо все еще верил во что верил, хотя верил в совсем недостоверное; не понимал, что не понимал, но и не считал, что понимает; и чувствовал обычно то, что чувствовал. В сравнении с нами он жил на небольшой дозе мнимодушевности и мнимодуховности.

Мнимодушевность в определенных пределах свойственна человеку Пятого Дня как человеку недосозданному, как черновику Работника Бога. Но мнимодушевность как особое и самостоятельное течение общественной или личной жизни есть порок.

У раскручивания внутридушевного лицемерия есть свои степени. Внутридушевное лицемерие – исходная ступень к душевной гнилости. В некоторые времена оно паталогически разрастается и доминирует в человеке и обществе. Мы далеко не в начале, но и еще не в конце этого процесса.

Эпизодическая мнимодушевность и отдельные акты внутридушевного лицемерия – обычные явления личнодушевной жизни и жизни на стороны Встречи. Критическая черта пройдена тогда, когда в душевное лицемерие погружается общедушевная жизнь, когда мнимодушевность становится базовым состоянием жизни и руководящим началом Общей души. Тогда общедуховная жизнь лишается смысла и обмирщается. Общество, в конец изолгавшееся душою, кончает жизнь самоубийством.

Во второй половине ХХ века развитие романо-германской цивилизации перешло грань, за которой внутридушевное лицемерие стало системным состоянием внутреннего мира человека. Для человека XXI века внутридушевное лицемерие не лицемерие вовсе, а подлинность внутренней жизни, неустранимая и «естественная» черта ее.

Пораженный мнимодушевностью человек – легко внушаемый человек – первейшая жертва общественных манипуляторов. Поэтому мнимость внутреннего мира так широко и специально выращивается в наше время.

Мнимодушевность не болезнь, от которой можно излечиться, а особое нерабочее полуфантомное состояние внутреннего мира человека. На определенной ступени мнимодушевности (ее охвата внутреннего мира) обратный переход ее в подлинное состояние становится проблематичным. Недалеко то время, когда человеку станет нужно всегда обманывать себя, выдавать злое за доброе, ложь за правду, пустоту за полноту, темную филию за светлую. Впереди времена мнимократии и мнимократоров.

Высшая душа и серафическая личность людей новой генерации душевнолицемерных людей выводится из внутренней работы и полностью замещается мнимодуховностью. Слова «совесть» и «истина» лишатся значения –