Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает - Данил Корецкий

– А хочешь ты говорить, Карпет, так говори!.. Выходи! Чего мнешься? Выскажи, что душа просит!

Неожиданно для всех обычно не отличающийся красноречием Карпет минжеваться не стал. Продолжая держать руки в карманах, он довольно живо подбежал к Каскету (стоявший по другую сторону от могилы Алекс толкнул локтем Геру и шепнул: «Чего-то он мутит. Смотри в оба»), встал рядом, повернулся лицом к братве.

– И скажу! Да! – крикнул он. На красной шее вздулись жилы, словно он силился поднять непомерную для себя тяжесть.

– Все молчат, сопли жуют – а я скажу!!!.. Он нам тут красивые слова вкручивает! – Карпет громко шмыгнул носом. – Херня все это!!! У нас все было зашибись, пока этот… в город не пришел!!!

Он повернулся к Каскету, зло, по-кошачьи, оскалил зубы.

– Тогда, в «Арбатском дворике», Босой с пацанами очканулись, и ты оттрахал нас по первому разу! И тебе понравилось!!! Ты ко мне пришел, моих людей убил, мою жену пугал, моему сыну таблетки в рот засунул, мне ребро сломал! Дома!!!

Общество слышало это впервые. Наступила мертвая тишина.

– Король Тиходонска, говоришь?! Чтобы все тебе подчинились, чтоб весь город был твой!!! Типа заединщик такой! Общую идею он придумал!!! Хера тебе!!!

Во время свой речи Карпет дергался и притоптывал ногами, как припадочный, осыпая в яму комья мерзлой земли. Глядя на него, Каскет, хотя и старался сохранять спокойствие, тоже начал наливаться бешеной краской.

– Что ты такое мелешь?!! – прогремел он.

Он собирался сказать что-то еще, даже набрал в грудь воздух… Но тут Карпет завопил что-то нечленораздельное, рванул правую руку из кармана, на короткое мгновение поднес ее ко рту – и поднял вверх, чем-то сразу напомнив всем присутствующим Статую Свободы. Правда, вместо факела в его руке была зажата граната с выдернутой чекой.

– А вот так нравится?! – крикнул Карпет, выплевывая кольцо с торчащими усиками под ноги. – Когда тебя трахают?!

Граната!

Все (не только Каскет) застыли. Алекс и Гера успели достать стволы, но теперь не знали, что с ними делать – если они подстрелят Карпета, то их хозяину гарантирован, так сказать, совместный кирдык. «Быки» из охраны Карпета, видя такое дело, тоже схватились за оружие.

– Убери, эй! Ты! Пушки нельзя!! – вопили они на несколько голосов, от волнения с трудом подбирая русские слова.

И тоже не знали, что им дальше делать.

– И что теперь, придурок? – зло прошипел Каскет, но все услышали. – Дальше что?

Он присел на чуть согнутых ногах, будто собирался броситься на противника и вцепиться ему в глотку.

– А теперь посмотрим, кто духовитый пацан, а кто жидкое козье говно!! – проорал Карпет, размахивая рукой с зажатой гранатой. Похоже, говорить нормально, без крика, в этом состоянии он не мог. На губах пузырилась пена.

– На колени, сука!!! И проси у всех нас прощения!!! Иначе закопаем вместе с Гариком!!!

– За что прощения? – Каскет сбавил тон и выставил вперед пустые ладони. – Я без ствола. Давай перетрем нормально…

– Да за все!!! За мой дом, за Артурчика…

Но тут нога Карпета оскользнулась на краю могилы, он качнулся вперед, еще ожесточенней замахал руками, словно собираясь взлететь. И мерзлая земля, такая твердая, такая железобетонная на вид, вдруг осыпалась под ним, просела с хрустом и почти металлическим скрежетом. Карпет не взлетел, он уронил гранату, потерял равновесие и упал в яму. В последний момент вцепился в Каскета, то ли пытаясь удержаться, то ли увлекая врага за собой. Они падали вниз, прямо на гранату с горящим три секунды взрывателем, но в этот краткий, растянувшийся в обостренном сознании последний миг Карпет вдруг ясно понял, зачем Лис вел с ним мутные и непонятные разговоры…

Они одновременно упали на неровное земляное дно и тут же полыхнуло красно-желтое пламя, обожгло все вокруг, разметало по замысловатым траекториям тяжелые комья земли, щепу, камни, какую-то рвань… Со зловещим визгом взлетел вверх веер осколков. Аккуратная яма два с половиной на полтора метра превратилась в дымящуюся, остро пахнущую тротилом воронку.

Раздался отчаянный вопль. Кричал Костя Ким, который стоял ближе всех – в него угодил осколок. Итальянца, державшегося с ним рядом, отшвырнуло на острую ограду одной из соседних могил. Он то ли стоял, то ли висел, не двигаясь и не подавая признаков жизни. Остальных разбросало, просто присыпало землей или оглушило. Степашка молча ходил, покачиваясь, и тряс головой, как будто хотел вытрясти из ушей воду. Босой стоял на карачках, прикрыв руками голову…

Алекса контузило, как только встал и почувствовал в себе силы передвигаться, он подошел к краю воронки. Клубился, постепенно рассеиваясь, сизый вонючий дым. Внизу земля была перемешана с кровавыми ошметками. Валялся чей-то ботинок, удивительно чистый, как новенький; шнурки были завязаны в аккуратный бантик. Алекс соскользнул вниз: ему зачем-то понадобился этот ботинок. Он сам не знал зачем. И вдруг наступил на что-то… Неприятно мягкое. Отдернул ногу – увидел полузасыпанное лицо Каскета, своего шефа. Оно лежало отдельно от туловища. Алекс судорожно и молча стал карабкаться наверх, цепляясь пальцами за еще горячую землю. Земля осыпалась, и он сползал вниз. Кто-то стоял наверху, смотрел, но руки не подавал.

– Кончилось ваше время! – услышал он низкий охрипший голос. Голос, кажется, принадлежал Антону. – Вся ваша шобла пусть выметается из города. В двадцать четыре часа!

Больше никто ничего не говорил и ничего не делал. Нет, люди приходили в себя, шевелились, ощупывались – все ли на месте? Но целенаправленные действия предприняли только телохранители Кима и Итальянца, которые подхватили своих хозяев и потащили к машинам. Остальные просто не знали что говорить и что делать.

И тут кто-то спохватился: а где гроб? Где Гарик? И сразу появилось общее дело – искать Гарика, хотя в принципе он и живой-то никому не был нужен. Но сейчас все оглядывались, наклонялись, заглядывали то в яму, откуда, немо разевая рот, глядел Алекс, то за соседние могилы.

Ни гроба, ни Гарика не было. Рулоны с искусственным дерном разметало вокруг, дымящиеся обрывки висели даже на ветвях пихт… Да и весь прилегающий участок сейчас стал похож на свалку.

– Но там же дуб! – все повторял озабоченный Гуссейн. – Дуб очень прочный!

Антон нашел обломки дубовых досок рядом с могилой Валета, у самой ограды. На острых стальных пиках висели обрывки коричневой материи, а изуродованный труп Гарика валялся у надгробия, как будто кто-то его специально сюда притащил и бросил… Только никто не стал бы это делать, подумал Антон. Никому они не нужны – ни Валет, ни Гарик. Ни остальные.

Он оглянулся. Темные фигуры молча сгрудились у воронки. Вдали надсадно кричал Костя Ким. Босой по-прежнему стоял в согбенной позе, боясь поднять голову.

Антон достал телефон и стал набирать номер, но потом понял, что дисплей не светится и аппарат не работает. И еще понял, что он не знает, кому звонить.

Эпилог

Сочнев нес службу, как и прежде. Первые несколько дней он испытывал удовольствие, проходя через проходную и предъявляя удостоверение, как полноценный сотрудник. Потом новизна ощущений притупилась и все вернулось на круги своя. Дело по «крестобойне» медленно крутилось, но линия начальника УР города подполковника Коренева была признана бесперспективной, причем майор Сочнев, который и обещал раздобыть основные изобличающие доказательства, это мнение полностью поддержал. У него появились новые проблемы: не успел «дожать» Дойкина, как Пальчухин вылез со своими частушками в Интернете, надо было срочно принимать меры и отчитываться. Но он знал твердо: никуда экстремисты не денутся и свое получат. Только Лис оказался ему не по зубам…

А Лис получил выговор. За нераскрытые убийства, за взрыв на Северном кладбище – в общем, «за утрату контроля над оперативной обстановкой в городе». Хотя оперативная обстановка заметно оздоровилась. Речпортовскую группировку возглавил Корнилов-старший, который был ангелом по сравнению с Гариком. Пристяжь Каскета выгнали из города, теперь единственным «законником» остался Босой, который тоже отличался умеренностью и не приветствовал беспредел. На иерархической лестнице авторитетов произошли перестановки: Итальянца не довезли до больницы, а Костя Ким хотя и выжил, но от дел постепенно отходил. На первое место выдвигался Антон. Он уже посоветовался с Босым насчет коронации, и тот в принципе эту идею одобрил.

Когда его вызвал к себе Лис, Антон удивился, но пришел точно в срок. Лис молча включил компьютер и показал запись сходки в «Лоте»-отеле. Точнее, часть записи.

– У меня недавно кореш один гостил из Тиходонска, Антон. Слыхали? – говорил на экране Буржуй. – Там у них безвластие. Смотрящим поставили Босого. Кто его знает? Никто. Вот то-то! Поэтому порядка там нет, каждый делает что хочет, территорий не признают, гавкают друг на друга, грабят у своих…