Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен - Михаил Давидович Харит

С помощью всемогущего барона в нескольких гламурных журналах появились интервью с колдуньей Ольяной с Сейшельских островов, специалисткой по переселению душ, посетившей Россию проездом из Лондона. Хотела назваться смеха ради Ольяна Бендер-Бей, но раздумала. Забраковала и раздачу слонов. Министры сейчас образованные и Ильфа с Петровым читали точно.

Во всех интервью была затронута тема суррогатного материнства и искусственного оплодотворения. Ольга довольно неплохо подковалась в данной области, пообщавшись с известным английским врачом и философом.

Наживка была закинута.

Деньги распахивали в Москве любые двери. Большие деньги открывали большие двери. Когда Ольяна появилась на первом телевизионном канале в знаменитой судии, Игорь Яковлевич сломался. И она была приглашена в святая святых.

Заморская колдунья явилась увешанная бусами и амулетами, в цветастом платье в пол и оранжевом тюрбане. Её приятно обыскали и любезно провели в просторное помещение, где вокруг огромного стола располагалось человек сорок. Во главе в кресле-троне сидел хозяин, пожилой крепыш, про которого говорят — поперек себя шире. У него были холодные, умные глаза, короткие волосы с благородной сединой, породистые черты загорелого лица. Массивные плечи слегка приподняты и наклонены вперед, что указывало на спортивное прошлое.

Фотографии в досье не давали представления о человеке. Изображение фиксирует лишь оболочку, а главное зачастую сознательно прячется внутри. 

Ольга чувствовала его недюжинную силу и готовность в любой момент пустить её в ход. За грубостью пряталась осторожность: он не доверял ей, так же как и никому из присутствующих. Но в глубине скрывалась слабая точка, как иголка в утином яйце у сказочного Кощея. Этой точкой был жгучий интерес: вдруг она действительно знает тайну души младенца при искусственном зачатии? Точка больно колола его, задевала ранимые струнки. Точка смеялась: зачем он, такой умный и сильный, привел какую-то шарлатанку и готов тратить свое драгоценное время? Понятно же, что все соврет. Одновременно точка ехидничала: если выгонишь эту дуру, то точно останешься наедине со своей болью.

Друзья, окружавшие стол, тоже больше походили на спортсменов, чем на религиозных энтузиастов. Правда, многие из них обзавелись пухлыми животиками и завершали превращение из грозных воинов в могучих олигархов. Они дорого пахли. Здесь были тонкие нотки туалетной воды, чистой одежды, спортивных мужских тел.

Гостью посадили в центр.

Присутствующие смотрели на нее с тем осмысленным выражением лица, который бывает у полицейских, наблюдающих за толпой демонстрантов.

В их расслабленных позах и неподвижных ухоженных руках таилось превосходство котов над мышью, попавшей им в лапы. Можно отпустить и посмотреть, куда побежит. Прозорливые глаза мгновенно раздели гостью, сняли шкуру и обнаружили лишь мясо.

«Не видеть вам тайн моих».

В зале появились две девушки. Подали чай. Перед каждым оказались не изысканные фарфоровые чашки, а стаканы в мельхиоровых подстаканниках, как в старых советских фильмах. Наверное, это была дань скромности, должной присутствовать в религиозных кружках. Аскеза была частичной, поскольку на официантках наличествовали только кружевные передники.

— Ну что же, братья, начнем, помолясь, — объявил Игорь Яковлевич. — Волыны на стол…

Поскольку никто не доставал оружие, Ольга поняла, что прозвучала традиционная шутка.

— Чем удивишь нас, грешных, гостья дорогая? Фокус какой покажешь, а может, стриптизом порадуешь?

— А чего она не мулатка? — раздался чей-то скучающий голос.

Хозяин объяснил, проявив недюжую осведомленность:

— Необитаемые Сейшелы триста лет назад заселили французские пираты. Так что отцы-основатели — чистокровные французы. Между прочим, названы острова по имени министра финансов Де Сешеля, который оплачивал провоз проституток с далёкой родины.

— Что так?

— Пираты были с патентом от короля, так сказать, на службе государевой. А госслужащих надо ублажать.

— Что было, то и сейчас есть.

Ольга сосредоточилась и увидела, что от головы и тела Игоря Яковлевича в неведомые дебри мироздания уходят нити, добротные, толстые, но натянутые, как струны. Даже слегка звенящие от напряжения. Вот-вот лопнут. Она ни у кого до этого не наблюдала такого. «Да, похоже, мужик действительно на волоске от смерти».

В это время ничего не подозревающий герой продолжал обсуждение:

— Потом Британия разгромила разомлевших тружеников ножа и топора. Понаехали англичане, китайцы, индийцы, рабы из Африки. Пестрая смесь кровей породила креольский народ. Симпатичную представительницу мы сейчас видим.

— Доложу тебе, Игорь, бывал я там пару раз. Райские места. И практически матриархат. Женщина главная во всем.

— Ты прав. Все триста лет на острове дефицит женщин. Самый дорогой товар.

— Ну теперь-то они себе цену знают. Если дама хочет перепихнуться с любовником, выгоняет мужа на улицу. А сама бултыхается так, что хижина трясётся.

Ольга вполуха слушала болтовню больших мальчиков, изучала подопечного. В ином зрении он был похож на интеллигентного крокодила с вытянутой зубастой мордой и телом ящера, проводящего часы на беговой дорожке. Мощный хвост был аккуратно уложен сбоку. Потусторонние нити втыкались в седую чешуйчатую кожу, казалось, вот-вот оторвут рептилию от любимого кресла.

— Там и на таможенной печати женская задница. — В беседу включился новый участник.

— Это кокос такой, только на Сейшелах растет.

— Да знаю я. Но когда увидел штамп в паспорте — чистая жопа.

— Мужики, жопа — это не часть тела, а состояние души.

— Вот и в России всё через жопу, но от души.

Ольге показалось, что про неё забыли. Она достала из сумочки то, что выглядело как начатое вязанье: фрагмент чёрного шарфика со вставленными в него спицами и клубком шерсти. Положила вязанье на стол. Неожиданно клубок ожил, развернулся и оказался огромным, больше ладони, мохнатым чёрным пауком. Чудовище поползло по столу.

Беседа прекратилась. О ней вновь вспомнили.

— Ужас какой, — прошептал кто-то.

— Пока вы его видите, это не ужас, — объяснила Ольга. — Вот когда потеряете его из поля зрения, тогда можно начинать бояться.

Паук медленно полз вдоль стола и вдруг остановился. Он присел на задние лапы, а передние поднял, указывая на сидевшего перед ним. Тот подавился чаем.

Когтистые лапы принялись быстро двигаться, будто скручивая невидимую нить, тянущуюся из тела.

— На тебе серьёзная порча, — тихо сказала Ольга.

Мужики застыли. Им было известно, что у Сашки болезнь крови.

— Если не снять, помрешь через полгода.

Стало совсем тихо.

— А вы можете? — спросил побледневший Сашка. Только он знал срок, недавно по секрету сообщенный ему врачом.

— Могу. — Ольга разглядывала изрядно оборванные нити, связывающие мужчину с мирозданием. Целых оставалось немного.

— Потом договоритесь, — подвёл итог Игорь Яковлевич.

Паук развернулся и потопал обратно. Послушно завернулся в шарфик и затих мохнатым клубком.

В зале стояла мёртвая тишина. Ольга понимала: стоило только заставить людей включить воображение, и их мозг сам придумывал чудеса и страшилки намного круче, чем на самом деле. В происшедшем не было колдовства. Паук действительно чуял болезнь и специализировался на раке. Люди боятся умирать от рака. От гриппа — ерунда, а от рака — страшно.

Почему нас не удивляют кошки, которые норовят лечь хозяину на больное место? А собаки? Если пёс хромает на левую заднюю лапу, значит, и у хозяина проблема с левой ногой.

Паук — нечто загадочное. Неподвластное разуму. Вот и включилось подсознание у любителей таинственного.

Игорь Яковлевич обвёл взглядом присутствующих:

— Удивили нас. Ну что ж, давайте побеседуем. Как прикажете вас называть?

— Называйте «моя госпожа».

Министр довольно усмехнулся:

— У кого есть вопросы? К нашей госпоже…

Вопросов было много.