Иллюстрированная история религий - Шантепи Сосей

Храм сиамского короля в Бангпаине

Период после смерти Асоки (около 230 г. до н.э.) был временем распространения буддизма на Цейлоне, в Афганистане, Бактрии, даже до Китая.

Маурии господствовали приблизительно до 180 г. до н.э. За ними следовала династия Сунга, основатель которой, Пушиамитра, был, по-видимому, враждебен к буддистам. Одновременно с Сунгнами (180-70 гг. до н.э.) господствовали на северо-западе Индии, равно как в Кабуле и Бактрии, греческие цари; в числе их был Менандр (около 150 г. до н.э.), который под именем Милинды сочувственно описан в буддийской литературе, преимущественно благодаря своему разговору с учителем Нагазеной (которого не без основания отождествляли с знаменитым Нагарджуной).

Таким образом, буддизм уже в последнем столетии перед нашим летосчислением был весьма распространен в этих странах и в Бактрии. Около середины последнего столетия до н.э. скифские предводители основали свое государство на северо-западе Индии. Между ними Канишка (78 г. н.э.) содействовал буддизму; он устроил около 100 г. н.э. великий собор под руководством учителей Парсвы и Вазумитры для утверждения канона, который был окончательно утвержден только для северной церкви. Во всяком случае, этот канон не всегда признавался всеми партиями; так, учение Махаяна, к рассмотрению которого мы теперь перейдем, ощутило потребность в своем собственном каноне, в который хотя и вошли некоторые древние сочинения, но в целом он содержал совершенно новый взгляд на учение, для которого не пригодно уже было тройное деление Трипитаки.

Появление этого учения Махаяны составляет самое важное явление в буддийской церковной истории в века после Канишки. Издревле в буддийской церкви существовали секты, число которых скорее условно, чем достоверно, определяется восемнадцатью; таков был, например, раскол, который, как предполагают, явился поводом для второго собора. Но значение этих сект совершенно стушевывается перед великим распадением на последователей Hina (малого) и Maha (великого) Yana (пути), возникшим в северной церкви. Хинаянисты, или cravaka (ученики), были староверы, идеал которых составляла монашеская жизнь; махаянисты, напротив того, углублялись в разного рода умозрения насчет трех естеств Будды, насчет пустоты, насчет верховного божества (Ади-Будда) и т.д., причем эта школа много раз становилась в резкое противоречие с истинно буддийскими воззрениями. Она часто объясняет нирвану учителя только как видимость и делает из Будды Бога богов; она не останавливается на пассивном монашеском идеале, но ставит на первое место активные парамиты (прежде всего сострадание), следовательно, оказывает предпочтение деланию перед неделанием; она стирает резкую демаркационную черту между монахами и мирянами и, таким образом, движется в направлении от монашеского ордена к действительной общине; она различает три пути спасения (способ движения Yana): путь слушателей (благочестие), путь Пассекабудды (философия и аскетизм), путь Бодизатты (сострадание ко всем существам), но допускает в конце концов (по крайней мере, это учение Саддармы Пандарики) слияние этих трех путей в один путь Бодизатты, который, следовательно, предопределен для всех; она, наконец, придает большое религиозное значение исполнению различного рода обрядов, например купанию в Ганге и чародейству, В обоих основных направлениях различаются по две школы; к Хинаяне принадлежат Вайбхашика и Саутрантика. Последние твердо придерживаются Сутры, между тем как другие переносят центр тяжести на писания Абидхарма; кроме того, они не согласны еще и по различным научно теоретическим вопросам, относительно тонких философских проблем о я, не-я и т.д. Махаянисты разделяются на Иогакариа и Мадхиамика, которые, в свою очередь, распадаются на различные подразделения. Крайний идеализм (который можно сравнить с учением Веданты) составляет учение Мадхиамиков, которые отрицают бытие и субстанцию и признают небытие вещей. Эта система приписывается великому учителю Нагарджуне, который родился в Южной Индии около 100 г. н.э. и который своей славой затмевает всех других буддийских учителей, как бы высоко ни превозносились имена других учителей церкви, каковы Ариасанга, Ариадева, Вазубанду, Дармакирти, о которых можно найти многое в Таранате, только мало исторического.

Достоверными известиями о положении буддизма в разное время мы обязаны китайским паломникам, Фагиан (400 г. н.э.), Сунгиун (518 г.), Хиуент-Занг (629 г.), которые путешествовали по Индии, чтобы на родине их религии укрепить свою веру и принести оттуда книги и реликвии. В большинстве случаев области, посещенные этими паломниками, одни и те же; только Хиуент-Занг не был в Южной Индии и на Цейлоне, где Фагиан пробыл долгое время, возвратившись оттуда морским путем в Китай.

Индра на слоне

Но для стран между Китаем и Индией и для Северной Индии сравнение обоих известий дает нам возможность взглянуть на ход развития буддизма. В течение двух столетий, которые отделяют Хиуент-Занга от Фагиана, в общем буддизм усиливался, только в некоторых отдельных странах можно констатировать в нем шаг назад. Магаянистов, находившихся во время Фагиана в меньшинстве, Хиуент-Занг, присоединившийся к ним душою, нашел уже в большинстве. О жизни в монастырях, благочестивых упражениях монахов, а с другой стороны, относительно народного культа, великих религиозных праздников, драгоценных изображений, чудодейственных реликвий мы узнаём из этих путешествий, пожалуй, более чем достаточно, но относительно развития учения слишком мало. Правда, эти китайцы не пропускают случая отметить легенды, которые они слышат в разных местах о Будде, о святых, усомниться в которых им не приходит в голову. Даже Хиуент-Занг, прославленный как великий ученый, был, несомненно, геройски отважным и высокоблагородным человеком, но совсем не ясным мыслителем, а, напротив того, человеком в высшей степени суеверным, хотя не фанатичным. Повсюду он находил буддистов в добром согласии с брахманскими индусами, даже культ буддийских святых смешанным с культом индийских богов. Достойны замечания также филантропические учреждения, о которых упоминает уже Фагиан. В Паталипутре были приюты для больных и бедных, особенно из иностранцев, стекавшихся туда на религиозные праздники. Известно даже оригинальное чисто буддийское учреждение приютов для животных.

По-видимому, во времена этих китайских паломников буддизм достиг в Индии своего апогея. История его упадка почти скрывается во мраке неизвестности. Щедро осыпаемый милостями со стороны правителей и властных людей, буддизм в Индии, как и на Цейлоне, был много обязан их покровительству.

Гений-хранитель китайской пагоды

Это продолжалось даже в Средние века: еще династии Пала и Сена ограждали веру на западе Индии (800-1200 гг.). Никакая вражда с индуизмом не истощила силы сынов Шакиев. Преследования были лишь в очень исключительных отдельных случаях; так бывало иногда на Цейлоне, когда на него нападали тамильские князья из Южной Индии (где буддизм никогда не имел особенно глубоких корней), и на севере, где, по известиям Таранаты, неверующие Тиртика три раза нападали на монахов и разрушали монастыри. Но, как общее правило, отношения были дружественными. Например, цари Магады, где процветало училище Наланда, были большей частью ревностными буддистами, хотя и оказывали одинаковое покровительство своим иначе верующим подданным. Так поступал царь Силадитиа (или Сри-Харша), которого там застал на троне Хиуент-Занг. Но даже и индуистские властители не были враждебны ордену, и в числе друзей его Тараната указывает многих брахманов. Но отношение между верой и жизнью буддистов и брахманских индусов носило не только характер крайней терпимости, но даже и действительного внутреннего сродства. Мы уже не раз замечали, что буддизм с самого начала удерживал общеиндийские формы мысли и жизни; то же самое мы должны сказать и о позднейшем развитии этой религии. В течение целых веков буддизм шел вместе с общим движением индийской жизни; его благочестие весьма походит на то, что мы видим в сфере вишнуизма и особенно шиваизма. Тантризм (чародейство) в эти века был общим явлением в сфере как буддизма, так и индуизма; на важнейшие точки соприкосновения между Саддарма Пандарикой и Багават-Гитой обратил внимание Керн; школу Махаяны можно рассматривать как буддийскую форму щиваизма, и даже хинаянисты упрекали своих противников за то, что они ничем не отличаются от шиваитских монахов. Таким образом, буддизм мог скорее страдать от внутренних раздоров, чем от внешнего враждебного отношения. Различные монастыри на Цейлоне и различные школы на севере вели между собою жестокую борьбу; их враждебность и взаимное презрение обнаруживались не только на словах, но нередко приводили к открытой борьбе. Другую причину падения буддизма, по-видимому, нужно полагать в том, что после ряда своих великих учителей, который заканчивается Дар-макирти, буддизм не мог уже перерасти духовно превосходящую полемику великих учителей Кумарилы и Санкары (оба из Декана). Но решительный удар нанесли ему арабы, и со стороны ислама буддистам действительно пришлось терпеть преследования. Уже в 644 году пал Балх, где несколько лет тому назад Хиуент-Занг удивлялся великолепию знаменитого монастыря; в 712 году арабы появились на западе Индии (Синд), и с падением Магады (1200 г.), даже по мнению Таранаты, пришел конец буддизму в Индии, так как после этого свет истинной веры лишь в отдельных случаях появлялся в этих областях. Таким образом, мы можем признать, что вторжение ислама положило конец буддизму в Индии. Конечно, нам невозможно ответить на вопрос, почему буддизм в это время исчез, между тем как индуизм и джайнизм устояли против бури.