Обыкновенные монстры - Дж. М. Миро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Твой отец, он…
– Он мне не отец, Чарли.
Тот кивнул в темноте.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, – добавил Марлоу. – Я тоже не доверяю ему.
– Понятно.
– Но это не значит, что все, что он говорит, – неправда.
– Не значит.
– И не значит, что мы не должны делать того, что он хочет.
– Ага, – согласился Чарли после недолгого молчания. – Как и не значит, что мы должны это делать.
Несмотря на темноту, было заметно, как побледнело лицо Марлоу, лежавшего с открытыми глазами. Чарли даже не представлял, что он сейчас испытывает. Все восемь лет его несчастной жизни Марлоу, словно неоплаченный долг, передавали от одного взрослого другому, и все началось именно с этого недоброго и холодного доктора. Чарли почувствовал, как возмущение от несправедливости в нем поднимается.
– Послушай, Мар, – прошептал он. – Если ты хочешь пойти в этот его орсин, я пойду с тобой. Я тебя не брошу. Понятно? Но нам необязательно делать это. Всегда есть другие варианты.
– Какие, например?
– Не знаю. Мы можем сбежать. Просто уйти. Ты и я.
Мальчик выглядел несчастным.
– Думаю, мистер Торп тоже хочет, чтобы я пошел за орсин. Мне кажется… я нужен ему. Он умирает, Чарли. Доктор Бергаст говорил правду. Я сам видел.
– Что, кстати, тебе сказал Паук?
Марлоу отвернулся, оперся на локоть и, казалось, глубоко задумался.
– Это не было похоже на слова, – пробормотал он. – Скорее было похоже на… движущиеся картинки. В тумане. Думаю… я видел то, что должно произойти, Чарли. Или то, что может произойти. Не знаю.
– Так что ты видел?
Мальчик понизил голос до едва слышного шепота:
– Ничего из того, зачем мы приходили. То есть ничего об исчезнувших детях. Я пытался спросить о них, но… – Он сделал паузу. – Я видел Элис, Чарли. Мертвую. Убитую Джейкобом Марбером. Я видел и тебя, но у тебя на руке был тот символ, как на твоем кольце, и он светился. Прямо на ладони. Как на перчатке, которую мы видели, только ее на твоей руке не было, и она как будто горела. Еще я видел мистера Коултона, но он был похож на того другого мужчину, Уолтера, из дома миссис Харрогейт. Который напал на тебя. Весь бледный, лысый, с острыми зубами.
Чарли нервно сглотнул. В его памяти всплыли острые когти вынырнувшей из тьмы страшной твари. Он потряс головой:
– Мистер Коултон мертв, Мар.
Тот мрачно смотрел на него затравленным взглядом:
– Я только рассказываю, что видел. Я не знаю, мертв ли он.
Иногда Чарли просто не знал, как относиться к этому ребенку. Например, тогда, на крыше поезда. Или в логове глифика. Сейчас был как раз один из таких моментов. Он кивнул, как будто все понял, но его сердце переполняла жалость. Чарли подумал о том, через какое безумие пришлось пройти этому малышу, и о том, что вряд ли можно утверждать наверняка, где правда, а где ложь, – неважно, что он увидел в логове Паука.
Чарли облизал губы:
– Так что ты будешь делать? Чего ты хочешь?
Мальчик тихо сопел в тишине.
– Мар?
– Я хочу, чтобы ко мне вернулась Бринт, – ответил тот дрогнувшим голосом. – И Элис. Хочу, чтобы все было так, как раньше.
Чарли, который ни за что бы не вернулся к прежней жизни, не знал, что ответить.
Он закрыл глаза.
Если бы в тот момент он встал и подошел к окну, то увидел бы в лунном свете три фигуры, уже такие знакомые: в длинных пальто и наспех надетых шляпах по траве бесшумно бежали его друзья в сопровождении четвертой фигуры – неуклюжей и странной, движущейся чуть позади. Они неслись по глинистой тропинке к защитной стене Карндейла, за которой лежала дорога на юг, в Эдинбург.
27. Охота на Марбера
Охнув, Элис приземлилась во что-то липкое. Грязь, просто густая грязь. Они находились в темном складском дворике у реки. Кейрасс сидел на мотке каната, прислушиваясь к ночным звукам.
Коултон исчез.
Элис осторожно подняла фонарь, освещая тонким лучом стены, ящики, канаты и исчезающие в дымке верхушки подъемных кранов. Издалека, со стороны причалов, слышались крики рабочих. Туман стоял густой и неподвижный, и она почти не боялась, что ее заметят, но все же подкралась к открытой двери здания осторожно, придерживая полы своего плаща. В одной руке она держала фонарь, в другой – тяжелый кольт «Миротворец». У ее ног мурлыкал кот-кейрасс.
– Быстрее, – прошептала миссис Харрогейт. – Мы упустим его.
Элис оглянулась на свою спутницу. Однако, когда она носком сапога толкнула дверь, то увидела внутри лишь темноту, густо пропахшую машинным маслом. Там и тут лежали штабеля досок и мотки отсыревших канатов.
В здании было холодно. Казалось даже, что там дует небольшой ветерок, как будто помещение было огромным и простиралось на многие мили. Фонарь освещал путь едва ли на десять шагов вперед. Коултон мог скрываться где угодно.
– Иди первым, – пробормотала Элис себе под нос, но кейрасс уже уверенно двинулся вперед.
Элис поспешила за ним, напряженная, как натянутая струна, ожидая, что вот-вот рядом мелькнет белое лицо чудовища, и с ужасом вспоминая другого лича, Уолтера. Погиб ли он тогда в поезде или ждал Коултона где-то здесь, она не знала.
Кейрасс быстро и беззвучно бежал вдоль рядов ящиков и бочек. Мокрый пол местами был скользким, доски скрипели под ногами Элис. У нее вновь закололо в боку. Если Коултон почуял их присутствие, то, вероятно, уже поджидает их. Но если нет, то велика вероятность, что он приведет их прямо к Джейкобу Марберу.
Наконец кейрасс, выгнув спину, остановился перед закрытой дверью, на которой белой краской было выведено число двадцать один. За ней оказалось очередное складское помещение с открытыми деревянными ящиками, полными гвоздей, шурупов и скоб. Кейрасс сразу же направился к расположенному в углу люку.
– Какого черта? – прошептала Элис. – Нам обязательно туда спускаться?
Усатый помощник помахал хвостом. Миссис Харрогейт в своих черных юбках проскользнула мимо, ухватилась за железное кольцо на крышке люка и потянула. Из открывшегося отверстия вырвался порыв зловония.
– Коултон не знает, что мы выслеживаем его. Бояться должны они с Марбером, мисс Куик. Дайте мне фонарь.
В ее голосе прозвучали стальные нотки, которых в нем раньше не было. Вытащив из сумочки два длинных черных ножа, она просунула пальцы в кольца на их рукоятках. Любая другая женщина ее возраста, одетая в строгое платье, держа в руках ножи для профессиональных убийц, выглядела бы смешно, но миссис Харрогейт показалась Элис по-настоящему свирепой и опасной. Она занесла над люком ногу и, немного помедлив, стала спускаться во тьму.
– Да, идеально, – пробормотала Элис себе под нос.
Окинув быстрым взглядом темную кладовую, она решительно соскочила на лестницу и тоже пошла вниз.
Спустившись, они очутились в каком-то ответвлении канализационного канала, усыпанного скользкими камнями. Миссис Харрогейт шикнула, призывая соблюдать тишину, а Элис, полуприсев, замерла и прислушалась.
Старшая из напарниц приоткрыла задвижку фонаря. Она опустила ножи пониже и прижала к бокам.
– Он впереди, – прошептала она. – Коултон, я имею в виду. Кейрасс уже взял след. Идем.
Потом крышка люка захлопнулась, послышался шелест юбок, и снова воцарилась темнота. Или почти темнота; постепенно глаза Элис привыкли, и она различила вдалеке изгиб туннеля и темную скользкую массу, скопившуюся на его середине. По обе стороны открывались другие, более темные проходы. На каждом повороте кейрасс дожидался их, а затем снова исчезал впереди. Элис вспомнила рассказы о гигантских крысах, пожирающих попавших в канализацию людей, и содрогнулась. Они с опаской пробирались дальше по зловонному лабиринту. За очередным поворотом впереди показалось слабое свечение.
Они вошли в древнее помещение – насколько можно было разобрать в полумраке, часть древнеримской бани, с колоннами и плиткой. Элис охватило глубокое чувство тревоги и неправильности. Возможно, некогда это место было пристанищем какой-нибудь шайки бродяг и оборванцев: пол загромождали обломки мебели, странные ящики, коробки и прочий хлам, притащенный из переулков и тупиков Лаймхауса. Однако в торчавших из стен скобах горели хорошие, свежие свечи, и их отблески плясали на гротескных фресках с изображением быков, полуобнаженных мальчиков и женщин в струящихся одеждах.
В центре помещения, в каменном углублении, где когда-то находились ванны, они увидели человека. Он лежал под одеялами на выцветшей зеленой кушетке, рядом с которой располагался маленький столик, уставленный кувшинами, колбами и прочей медицинской утварью.
