Ключи от рая - Ричард Дейч

В глазах Майкла вспыхнула ненависть; он попытался подняться на ноги.

— Не трудись. — Финстер жестом велел Майклу оставаться на полу. — С тобой все кончено. — Мановением руки он опрокинул стол, придавив Майкла. — У тебя было два комплекта ключей, — с негодованием бросил Финстер.

— На самом деле три, — донесся из-за стойки веселый голос. — Впрочем, ты никогда не славился сообразительностью, не так ли?

Стремительно развернувшись, Финстер увидел хозяина таверны, который стоял, опершись на стойку. Он был весь в бинтах, правая рука висела на перевязи. Пройдет немало времени, прежде чем заживут страшные раны у него на лице, однако шрамы останутся на всю жизнь. Не раздумывая, Финстер схватил Симона за волосы и ударил головой о стойку, затем поднял в воздух и швырнул в полки с бутылками.

Из противоположного конца зала донесся голос Майкла:

— Ты настолько разъярился, что не мог хорошо соображать…

— Мне нужны настоящие ключи, и немедленно! — взвизгнул Финстер. Черной молнией он вмиг оказался рядом с Майклом и, грубо оторвав его от пола, привлек к себе. — Ключи могут быть только у одного из вас, значит, только один из вас может находиться под их защитой, — Он отшвырнул Майкла в угол.

Финстер закрыл глаза. Его охватила дрожь. Теперь он походил уже скорее на разъяренного зверя, чем на человеческое существо. По мере того как в нем нарастала бешеная злость, он терял последнее сходство с человеком. В маленькой таверне продолжал бушевать ветер, беснующиеся языки пламени в камине преломлялись в битой стеклянной посуде сломанными радугами. На потолке судорожно дергались тени. Финстер ярился все сильнее.

Оглушенный, Симон с трудом поднялся на ноги, пытаясь прийти в себя. Навалившись здоровым плечом на стойку, он надавил что было силы. И стойка сдвинулась с места, поползла, медленно-медленно. Дюйм за дюймом, но она скользила по полу, повинуясь священнику, который обрушил на нее всю свою силу.

Некоторое время озадаченный Финстер смотрел на него, затем, схватив, снова поднял в воздух.

— Что ты…

— Тебе никогда не приходилось слышать высказывание: «Ты обманул меня один раз, позор тебе», — донесся из противоположного угла голос Майкла. — «Ты обманул меня дважды, позор мне»?

Не обращая на него внимания, Финстер стиснул Симону горло и прорычал:

— На этот раз тебя не спасет ничто — ни ножи, ни пистолеты. Никакой Бог не придет сюда и не вырвет тебя из рук смерти. А когда ты умрешь, тебе будет некуда податься — не будет рая, не будет вечной награды за жизнь, состоявшую из одних жертв Богу — Он с силой бросил Симона в стену. — Буду один только я.

Майкл с трудом поднялся на колени.

— В любом случае я с полным основанием могу сказать, что обманул тебя трижды…

Финстер протянул руку, и Майкл полетел к нему, словно кусок железа к магниту. Пальцы Финстера стальными клещами впились ему в горло.

— Четырежды, — поправил задыхающегося Майкла Симон.

— Да, я обманул тебя четырежды, — согласился Майкл, теряя дар речи вместе с сознанием. Окровавленный, избитый, он тем не менее выдавил сквозь стиснутые зубы: — Я заманил тебя в танцевальный клуб, который на самом деле являлся церковью. Это раз. — Его слова превратились в едва слышный шепот. — Обманул первым комплектом ключей, оставленных в подземелье. Два.

— Обманул вторым комплектом ключей, бросив их в колодец, — подхватил Симон.

— Три, — согласился Майкл, оглядываясь на священника. — И наконец, номер четыре…

Терпению Финстера пришел конец. Никто не играет со смертью, особенно со страшной, мучительной, а он был ее олицетворением. Ему уже надоели представления Майкла и Симона, и это станет последним, которое разыграет эта парочка.

— Никакого номера четыре для тебя не будет. Я прикую твою душу себе к ноге, чтобы ты каждый день лицезрел муки, на которые я обреку твою жену. — Финстер снова швырнул Майкла в стену, но на сей раз тот не упал, а остался висеть, словно картина. Из разбитого носа и рассеченной головы потекли струйки крови.

Финстер протянул левую руку, и нож, вырвавшись из ножен у Майкла на поясе, пролетел через весь зал. Когда до протянутой руки оставались какие-то дюймы, нож сам собой развернулся и плавно опустился в нее рукояткой. Финстер покрутил его в руке, восхищаясь блеском отточенного лезвия. И снова протянул руку. Рубашка на Майкле лопнула, пуговицы разлетелись в разные стороны. Его грудь осталась обнаженной, совершенно беззащитной.

Шагнув к Майклу, Финстер поднес нож ему к лицу.

— Ты сам лишишь себя жизни. Майкл молчал, у него дрожали губы.

— Я не могу сделать это, — насмешливо продолжал Финстер. — Я способен лишить тебя воли, довести до порога смерти, мучить так, что ты сам станешь молить об избавлении, но перевести тебя через эту грань не в моих силах. Кажется, эту тайну ты успел хорошенько усвоить от своего умирающего дружка. — Финстер указал лезвием на Симона. — Я не могу совершить заключительное действие, поэтому ты сам сделаешь его за меня. Ты отдашь мне ключи. После чего возьмешь вот этот нож и вонзишь его себе в сердце. А если ты не отдашь их по своей воле живым, я без труда заберу их у тебя после твоей смерти.

У Майкла в глазах сверкнул безотчетный ужас. Его тело отказывалось повиноваться приказам рассудка. Все ответы на угрозы Финстера уступили место страху — он боялся, что подвел Симона, еще больше боялся навредить жене. И — наконец Майкл признался себе в этом — самый сильный страх охватывал его при мысли о том, что он подвел Бога.

Финстер провел кончиком лезвия по обнаженной груди Майкла. Острие остановилось прямо напротив сердца. Протянув руку, он стиснул левую руку Майкла и без усилий привлек ее к себе. Против воли пальцы Майкла разжались, подчиняясь невидимой силе. Финстер вложил нож ему в руку, и Майкл крепко сжал рукоятку. У него на груди, под острием ножа выступила капелька крови. Финстер отступил назад, наслаждаясь зрелищем противника, распятого на стене, на грани самоубийства.

Майкл сопротивлялся изо всех сил. Его рука дрожала от напряжения, лоб покрылся испариной, но ему не удавалось оторвать нож от тела. Всей энергии вздувшихся мышц не хватало на то, чтобы противостоять убийственному лезвию, которое, казалось, обладало собственной волей.

И вдруг его рука резко отдернулась, словно освобожденная катапульта. Кисть с зажатым ножом ударилась о стену. Ошеломленный Майкл не сразу осознал, что рука снова повинуется ему. Он медленно сполз по стене, совершенно сбитый с толку, не понимая, что происходит. Все встало на свои места, когда он посмотрел на Финстера. Тот не отрывал взгляда от Майкла, точнее, от нагрудного кармана его рубашки. Настроение его изменилось, и смерть Майкла его больше не интересовала. У него на лице появилась самодовольная усмешка. Ибо из кармана торчал крестик Мэри, на длинной золотой цепочке. А рядом с ним висели два ключа.

Финстер протянул к ним руку.

Майкл побледнел.

— Ты не сможешь к ним прикоснуться!

— Глупец, — рассмеялся Финстер.

Шагнув ближе, он без раздумий вытянул ключи из кармана за длинную цепочку. Когда они заболтались в воздухе, Финстер ощутил знакомую тошноту. Все его тело содрогнулось от близости запретных предметов. Да, это были те самые ключи. И несмотря на боль, затопившую его, Финстер почувствовал прилив торжества.

— Мои! — с неприкрытым удовлетворением пробормотал он.

Майкл опустил взгляд на свою грудь, где до этого висел крестик Мэри. Теперь его уже там не было. Майкл носил крестик, отдавая дань уважения не Богу, а Мэри. Это она настояла на том, что крестик отвратит от него опасности, защитит и поможет возвратиться домой. Тогда Майкл ей не поверил. Но сейчас он верил.

— Твои, твои, — сказал Майкл.

И с этими словами он вырвал цепочку с крестиком Мэри и ключами у Финстера из руки и накинул ее через голову ему на шею. Финстер попытался было уклониться, но было уже слишком поздно. От близости истинных ключей его рассудок был затуманен, силы покинули тело.

Как только цепочка оказалась у Финстера на шее, ключи упали ему на грудь. Раздался жуткий крик, вырвавшийся из самых мрачных глубин преисподней. Терзаемый невыносимой болью, Финстер заметался по тесной таверне, налетая на столы и стены, неистово крутясь на месте, падая на пол, корчась в страшных мучениях. Его черная рубашка вспыхнула, покрываясь кровью; ключи прожгли ему кожу, обуглили плоть.

Майкл отпрянул назад, изо всех сил стараясь держаться подальше. Симон следил за происходящим бесстрастным взглядом; наконец он стал свидетелем того, к чему так долго стремился. В конце концов Финстер затих, застыл, неподвижно, беззвучно. Из его опаленной груди шел дым, глаза закатились. Вокруг валялись опрокинутые столы и скамьи, на полу остались царапины, как будто сделанные когтями. Миллиардер расстался с жизнью.