Навеки твоя - Кэтлин Гаррингтон

За Маргарет Тюдор ехала ее свита, состоявшая почти из двух тысяч знатных дам и джентльменов. Эти нарядно одетые господа скакали на лошадях, украшенных попонами, расшитыми серебряными и золотыми нитями.

Их небольшой отряд подъехал к замку Олнвик, который был родовым гнездом семьи Гарри Перси, и Франсин почувствовала приступ ностальгии. Эта была легкая, щемящая грусть по давно ушедшим дням. Они выехали из Ньюкасла-на-Тайне три дня назад, останавливаясь на ночлег в маленьких придорожных деревушках. С каждым днем они все ближе и ближе подъезжали к ее собственным владениям. Сейчас они находились всего в десяти милях от этой огромной и неприступной крепости. Однако, вспоминая прошлое, Франсин понимала, что никогда не сможет забыть полные любви и нежности ночи, проведенные с Кинратом на «Морском ястребе».

В Ньюкасле она все время была рядом с ним — на всех представлениях, банкетах и балах. С помощью Чарльза Берби Франсин организовала пикник на воде. На закате солнца маленькие лодки, украшенные факелами и гирляндами из алых и белых роз, символизирующих королевские дома Ланкастеров и Йорков, плыли по реке Тайн вдоль пристани. В них сидели леди и джентльмены из свиты принцессы, музыканты и детский хор. Горожане, стоявшие на набережной, тоже держали в руках факелы и махали ими, когда процессия проплывала мимо.

Из портового склада вынесли все хранившееся там имущество и превратили его в огромный танцевальный зал. Его украсили полотнами золотого, зеленого и белого цветов — традиционных цветов дома Тюдоров. На балах вместе со сливками английской аристократии танцевала и веселилась и местная знать. Были там магистраты[23], шерифы, мэры близлежащих городов и члены городских советов, а также богатые торговцы и землевладельцы.

Каждый вечер Франсин возвращалась вместе с Кинратом и его родственниками на «Морской ястреб». После бурных и страстных любовных ночей между ней и этим удивительным шотландцем возникла некая невидимая, но прочная связь, и это усилило колдовские чары. Временами ей даже казалось, что она никогда не сможет разрушить эту магию. Она попала к нему в рабство, и его власть над ней становилась все сильнее и сильнее. Стоило ему только прикоснуться или прошептать свои волшебные слова, как ее тело сразу оживало, а душа начинала трепетать.

— Ой, мама, посмотри какой красивый замок!

Громкий крик Анжелики вывел Франсин из задумчивости.

Олнвик стоял на холме. Эта огромная крепость с мощными стенами с одиннадцатого века охраняла дикие и пустынные просторы Англии, именуемые Нортумберлендом. Замок защищал всю округу от опустошительных набегов мародеров и грабителей, проникавших в страну через шотландскую границу.

— Да, дорогая. В детстве я часто приезжала сюда с отцом и сестрой, — сказала Франсин и, подняв глаза, посмотрела на Кинрата, ехавшего по другую сторону от ее дочери. Их взгляды встретились. — Я бегала по длинным коридорам замка, играя в салки с Гарри Перси, Эллиотом Броумом и Уиллом Джеффрисом. Мы тогда были детьми и не замечали той невероятной роскоши, которая царила в парадных залах и приемных замка. Играя в жмурки, мы прятались за дорогой, красивой мебелью, залезали под толстые и мягкие ковры, привезенные из Франции. И только намного позже я поняла, каким огромным влиянием и невероятной властью обладает семейство Перси.

Ей можно было и не произносить этого вслух. Кинрат и так понял, что она хотела сказать: все свое огромное влияние семейство герцога употребило на то, чтобы воздействовать на ее отца, лорда Фрэнсиса Пармера, виконта Игертона, требуя от того разорвать помолвку дочери с Уиллом Джеффрисом, сыном местного помещика и богатого землевладельца. И Личестер, и Нортумберленд, судя по всему, были безмерно удивлены, узнав, что отец Франсин остался верен своему слову и не захотел этого делать.

— Мы будем жить в этом замке? — спросила Анжелика.

— Нет, детка, — ответил Кинрат. — Мы будем приезжать сюда на все праздники и балы. А жить мы будем в родном доме твоей мамы.

Франсин благодарно улыбнулась ему. Она знала, что в своих владениях Нортумберленд пользуется безграничной властью, и поэтому ей не хотелось надолго задерживаться в замке герцога. Но больше всего ей хотелось избежать разговоров о том, что герцог пытается получить согласие короля Генриха на ее брак со своим кузеном.

Маргарет Тюдор со свитой остановится в замке Олнвик на две недели, чтобы отдохнуть и набраться сил после долгой и трудной дороги на север. И все это время развлекать особу королевской крови будут герцог и герцогиня Нортумберленд. Но принцесса должна была прибыть в замок только на следующей неделе.

Этой ночью Франсин будет спать в своей собственной кровати в поместье Пармертон…

Когда они приехали в деревушку Олвинтон, расположенную рядом с отчим домом, Франсин охватила радость и необычайное волнение. Земли ее отца, которые они с Сесилией унаследовали после его смерти, граничили с горами Чевиот-Хилс. В последний раз она приезжала сюда зимой, чтобы похоронить Матиаса на церковном кладбище. С тех пор прошло целых восемь месяцев.

Когда их отряд подъехал к огромному поместью, все слуги и работники выбежали к центральным воротам, чтобы встретить свою госпожу. Они радостно улыбались и приветственно махали руками.

Глава семнадцатая

Зная, что ей больше не нужно развлекать знатных дам и джентльменов — а их в свите принцессы было больше тысячи, — Франсин решила подольше поспать. Кинрат же встал с первыми лучами солнца. Скорее всего, он и его родственники отправились в конюшню, чтобы осмотреть их лошадей и пони Анжелики. Франсин не сомневалась, что кузнеца уже давно подняли на ноги и оправили работать в кузницу.

За Анжеликой присматривает Люсия. Они, наверное, сейчас на кухне, лакомятся сладкими ячменными лепешками, которые замечательно нечет их старая добрая кухарка.

Франсин поспешно оделась. Ей хотелось выйти из дому до того, как за ней придет Кинрат. Незаметно выскользнув во двор, она направилась к конюшням.

Открыв дверь в кладовую, где хранились хозяйственные инструменты, она увидела Фингуса Маккея. Он сидел на деревянной клетке и зашивал кожаную перчатку.

Увидев Франсин, сокольничий вскочил со своего места и поклонился ей.

— Леди Фрэнси, — сказал он, радостно улыбаясь. — Неужели сегодня будет соколиная охота?

Графиня подошла к маленькому худому старику и пожала его мозолистую руку. Она знала сокольничего с тех самых пор, когда ее, еще совсем крошку, обвязав ремешками, учили ходить.

— Я так рада, что мы снова увиделись с тобой, мой старый друг, — сказала она. — Да, сегодня днем мы с моими гостями хотим немного поохотиться, поэтому подготовь, пожалуйста, для нас птиц.