Пришелец в земле чужой - Роберт Хайнлайн

Преподобный Фостер, посвященный в сан Богом или сам себя посвятивший, чувствовал пульс времени лучше, чем любой цирковой чувствует публику. В душе Америки творился полный разлад. Пуританские законы и раблезианские обычаи. Аполлинарные религии и дионисические секты. Ни в одной стране мира в двадцатом веке (земной христианской эры) секс не подавлялся так яростно, как в Америке, и нигде им так сильно не интересовались люди.

У Фостера было два качества, необходимых религиозному лидеру: личный магнетизм и сексуальные способности выше средних. Религиозный лидер должен быть либо аскетом, либо развратником. Фостер аскетом не являлся. Его жены и последовательницы придерживались тех же взглядов. Обряд принятия в лоно церкви Нового Откровения располагал к сближению.

По ходу земной истории такие обряды практиковались во многих культах, но в Америке до Фостера применения не нашли. Фостера неоднократно изгоняли из разных городов, пока он не усовершенствовал сей обряд настолько, что последний прижился в Америке. Фостер без зазрения совести воровал идеи у массонов, католиков, коммунистов, точно так же, как обокрал все священные писания, сочиняя Новое Откровение.

Он учредил «внешнюю» церковь, которую мог посетить каждый. Существовала еще «средняя» церковь, которая для непосвященных и являлась собственно «Церковью Нового Откровения». Те, кто уже спас свою душу, наслаждались там бесконечным карнавалом Счастья, Счастья, СЧАСТЬЯ. Им простили прошлые грехи, а новых они совершить не могли, если не отказывались от дарованного им счастья и добросовестно осуждали грешников. Новое Откровение не поощряло разврат откровенно, но придерживалось оригинальных воззрений по некоторым вопросам полового поведения. «Средняя церковь» формировала боевые отряды. Эту идею Фостер позаимствовал у профсоюза индустриальных рабочих мира, существовавшего в начале двадцатого столетия. Если фостеритов начинали притеснять, они громили во всей округе тюрьмы и ломали ребра полицейским. Если начинались судебные преследования, Фостер следил за тем, чтобы ни один фостерит не был осужден как фостерит.

И, наконец, была «внутренняя» церковь, к которой принадлежали немногие полностью посвященные, апостолы новой веры. Фостер отбирал их тщательно, многих даже лично. Он искал мужчин таких, как он сам, и женщин таких, как его подруги: решительных, убежденных, упорных, свободных (или способных освободиться) от чувства ревности — потенциальных сатиров и нимф, потому что «внутренняя» церковь исповедовала тот самый дионисический культ, которого так недоставало Америке. Супругов брали в апостолы только парами. Неженатые или незамужние кандидаты должны были иметь привлекательную внешность и быть сексуально агрессивными. Число мужчин должно было превышать число женщин. Неизвестно, знал ли Фостер о том, что подобные культы ранее зарождались в Америке. Если не знал, то интуитивно угадывал, что они были уничтожены ревностью. Фостер никогда не жалел своих женщин для других мужчин.

Кроме того, он не стремился увеличивать число апостолов. Для удовлетворения страстей толпы существовала «средняя» церковь. Если приход давал одну-две супружеские пары, годных в апостолы, Фостер был более, чем доволен. Если нет, он бросал в почву новые семена и ждал, когда они прорастут.

Испытывать кандидатов ему помогала какая-нибудь из подруг. После беседы с четой кандидатов Фостер посылал соратницу в атаку на супруга.

В ту пору Патриция Пайвонски была молодой, красивой и счастливой. Она жила с ребенком и любимым мужем, который был намного старше ее. Джордж Пайвонски был человеком великодушным и добрым, но имел слабость, которая не позволяла ему быть великодушным к жене после рабочего дня. Пэтти считала себя счастливой женщиной. Подумаешь, ну, понравилась Джорджу клиентка, ну, выпьет он с ней, ну и что? Пэтти проявляла терпимость; у нее тоже были клиенты, с которыми можно выпить…

Патриция имела и свои слабости. Все началось с того, что клиент подарил ей змею. Пэтти и Джордж поселили ее у себя в витрине под вывеской «Не наступай!», и очень скоро такая татуировка стала популярной. Патриция не боялась змей и со временем устроила в доме настоящий серпентарий.

Родители Патриции принадлежали к разным верам, поэтому у нее не было никакой. К тому времени как Фостер пришел с проповедями в Сан-Педро, она уже искала спасения в церкви Нового Откровения. Она и Джорджа несколько раз водила в церковь, но он не увидел света веры. Свет принес Фостер, к которому они пришли исповедоваться. Он вернулся в Сан-Педро через полгода и, увидев их ревностное служение вере, обратил на супругов более пристальное внимание.

— С того момента, когда Джордж увидел свет, я горя не знала, — говорила Патриция Майку и Джилл. — Он по-прежнему пил, но понемногу и только в церкви. Когда наш святой вождь вернулся в Сан-Педро, Джордж уже работал над своими шедеврами. Мы решили показать их Фостеру, — миссис Пайвонски запнулась. — Этого нельзя рассказывать.

— Значит, не рассказывай, — горячо сказала Джилл. — Пэтти, милая, мы не заставляем тебя делать то, что тебе в тягость. Братство по воде не должно быть обременительным.

— Но я хочу рассказать! Помните, это тайна целой церкви, вы никому не должны рассказывать того, что услышите. А я никому не скажу о вас.

Так вот, вы знаете, что все фостериты носят татуировки? Я имею в виду посвященных в тайну внутренней церкви. Конечно, они не сплошь покрыты рисунками, но видите это? На сердце? Это святой поцелуй Фостера. Джордж искусно вписал его в картину, так что никто не догадывается. Это настоящий поцелуй Фостера, он сам запечатлел его на мне, — у Пэт был гордый вид.

— И правда, — сказала Джилл, разглядывая указанное место, — будто кто-то поцеловал и осталось пятнышко помады. А я думала, что это кусочек заката.

— Правильно, Джордж специально так сделал, потому что нельзя показывать поцелуй Фостера тому, на ком его нет. Я до сих пор не показывала. Я верю, что когда-нибудь и вы удостоитесь святого поцелуя, тогда я сделаю вам татуировки.

Джилл удивилась.

— Как Фостер может нас поцеловать, Пэтти? Ведь он давно в небесах.

— Правильно. Но поцелуем Фостера вас может наградить кто-нибудь из посвященных во внутреннюю церковь. Поцелуй означает, что Бог внутри вас. Он всегда в вашем сердце.

Майк вдруг напрягся.

— Ты есть Бог.

— Как ты сказал, Майк? В такой форме я этого не слышала, но это верно. Бог в тебе, Он с тобой, и ты недоступен дьяволу.

— Да, — согласился Майк, — ты вникаешь в Бога.

Впервые он слышал такое точное выражение марсианской формулы на английском языке.