Россия. Погружение в бездну - Игорь Фроянов

М. С. Горбачев, судя по всему, являлся если не единственным, то одним из тех, кто спровоцировал выступление гэкачепистов. В. А. Крючков свидетельствует:

«После каждого разговора об обстановке в стране Горбачев, как правило, давал указания, поручения продолжать анализ ситуации, готовить на всякий случай соответствующие материалы, предложения. Не исключал возможности введения то ли президентского, то ли чрезвычайного положения в стране или отдельных ее регионах, использования жестких мер в экономике для предотвращения ее полного краха. Все чаще такие поручения он давал председателю Кабинета Министров Павлову, министрам Язову, Пуго, мне, ответственным сотрудникам аппарата Президента СССР, руководителям ЦК КПСС. Все подготовленные материалы затем возвращались на доработку или с командой «ждать момента». При каждом таком поручении Горбачев обычно говорил: «Поднимите старые материалы, актуализируйте их, подправьте с учетом происшедших изменений и будьте наготове»

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 146―147

(Сказанное В. А. Крючковым подтверждает В. И. Болдин. По его словам, Горбачев

«постоянно говорил о необходимости введения чрезвычайного положения»

(Болдин В.И. Крушение пьедестала… С. 19))

Подобная методичность возобновляемых поручений анализа ситуации в стране с перспективой вероятного введения чрезвычайного положения едва ли была случайной. Она достигала, по крайней мере, трех результатов. Во — первых, Горбачев приучал советское руководство к мысли о чрезвычайном положении, о возможности наступления момента, когда потребуется его ввести. То была своеобразная психологическая обработка и, надо признать, Горбачев вел ее расчетливо и умело, обращая помыслы будущих гэкачепистов к чрезвычайщине как спасательному средству. Во — вторых, неоднократная и потому в итоге, можно сказать, исчерпывающая разработка мер, связанных с чрезвычайным положением, обнажала механизм их осуществления, что, в свою очередь, позволяло выработать соответствующие контрмеры. Не отсюда ли у демократов задолго до «путча» целый ворох его сценариев и возможных «контракций», о чем писал Г. X. Попов? В — третьих, введение чрезвычайного положения требует определения круга людей, обеспечивающих применение чрезвычайных мер. Во всяком случае, ключевые фигуры здесь, как нам кажется, должны быть обозначены. Надо полагать, «заготовки», о которых рассказывает В. А. Крючков, включали их имена. Не отсюда ли «тонкие переговоры» Ельцина с представителями армии, госбезопасности и аппаратчиками, обеспечившие победу демократам, о чем говорил тот же Г. X. Попов?

Весьма примечательно, что перед своим отъездом на юг в начале августа 1991 года Горбачев поручил В. А. Крючкову, Б. К. Пуго и Д. Т. Язову

«еще раз проанализировать обстановку, посмотреть, в каком направлении может развиваться ситуация, и готовить меры на случай, если придется пойти на чрезвычайное положение»

Крючков В. А. Личное дело. Ч. 2. С. 147

В. А. Крючков объясняет данное поручение следующим образом: «Горбачев боялся исключительно за себя, боялся, что с ним могут рассчитаться те, кому он когда — то, как он выразился, «насолил», имея в виду прежде всего Ельцина. В последнем разговоре со мной, перед отъездом в отпуск, он многозначительно заметил:

«Надо смотреть в оба. Все может случиться. Если будет прямая угроза, то придется действовать»

Там же

Не отвергая личный момент в поручении Горбачева, все же следует сказать, что главная, на наш взгляд, цель этого поручения состояла в том, чтобы подтолкнуть силовых министров к мысли о введении чрезвычайного положения в стране.

Сразу после вылета Горбачева в Крым «силовики» энергично принялись за дело. Состоялась встреча Крючкова с Язовым, и они

«договорились изучить обстановку, подготовить предложения, полностью отдавая себе отчет в том, что ситуация ухудшается с каждым днем»

Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 147

Министр обороны и председатель КГБ привлекли к работе своих сотрудников (в том числе… генерала Грачева), которые подготовили предложения, содержащие

«перечень мероприятий в политической, экономической, военной областях, а также по линии государственной безопасности»

Там же. С. 148

Это были предложения, связанные с введением чрезвычайного положения (Там же. С. 148―149). О них решено было доложить Горбачеву. Цель ―

«спасение Отечества»

Там же. С. 148

Тогда, в августе 1991 года, эти слова звучали для кого — то, быть может, ненатурально и выспренно. Но теперь, когда мы видим нашу Родину в руинах, они наполняются набатным звоном, призывающим всех нас стать за Россию на последних ее рубежах. Отступать дальше нельзя, да и некуда: позади «мерзость запустения» и «мрак небытия»…

Достоверность рассказа Крючкова о работе представителей Министерства обороны и Комитета государственной безопасности проверяется «Записками» Ельцина, который сообщает, как 6 августа председатель КГБ привлек экспертов из своего ведомства

«к работе над прогнозом о последствиях ввода в стране чрезвычайного положения. Это была не просто абстрактная разработка той или иной стратегической ситуации, которую аналитики КГБ, учитывая, конечно, вкусы и запросы начальства, периодически составляли по заказу свыше»

Это был конкретный приказ ― обосновать проблемную базу, подготовить главные документы, основные направления будущего переворота. Риск разглашения конфиденциальной информации был велик, тем более что шеф безопасности привлек эксперта и из другой структуры, Министерства обороны СССР. Этим экспертом был Павел Грачев, будущий министр обороны России…»

Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 74

(Отсюда следует, что Ельцин знал об упоминаемых Крючковым материалах и предложениях, разрабатывавшихся по поручению Горбачева и поступавших к нему. Значит, мог думать и о «контракциях»)

Ельцин, как видим, без всякого стеснения говорит о том, через кого шла утечка

«конфиденциальной информации»

(Крючков и Язов не возлагали на генерала Грачева больших надежд по части деловых способностей.

«Скажу откровенно,

― говорит Крючков,―

что у меня появились большие сомнения относительно деловых качеств и способностей Грачева, которыми я поделился с Язовым. Он не стал разуверять меня в этом мнении, но заметил, что вместе с другими товарищами Грачев, пожалуй, может справиться с заданием»

(Крючков В. А. Личное дело. Ч. 2. С. 148)

Крючков, в отличие от Ельцина, не разглядел других «способностей» генерала до тех пор, пока не стала поступать соответствующая оперативная информация: «Появились настораживающие сведения о поведении тех, кто с самого начала был на стороне ГКЧП. В Комитет госбезопасности, да и к Язову, поступили сведения о контактах одного из заместителей министра обороны СССР, а также командующего воздушно — десантными войсками Грачева с представителями российских властей. Грачев, над сказать, с самого начала, с утра 19 августа, стал устанавливать контакты с представителями российского руководства, в рамках которых бросал шары и в ту и в другую сторону» (там же, с. 199). Крючков не объясняет, почему, получив эти сведения, ни он, ни Язов не предприняли никаких действий в отношении Грачева)

Располагая этой информацией, он мог не бояться «путча».

В. А. Крючков, В. К. Пуго и Д. Т. Язов, выполнив по лучение Горбачева и уверившись в том, что момент ввода чрезвычайного положения назрел, решили оповестить об этом «форосского дачника». Они не питали больших иллюзий насчет Горбачева. И все же у них теплилась небольшая надежда, что он

«должен понять и выполнить свой президентский долг, к которому его обязывала Конституция СССР, клятва, данная им при вступлении в должность Президента»

Крючков В. А. Личное дело. Ч. 2. С. 156―157

Какая наивность! Она обернулась развалом и гибелью для СССР, а для самих этих людей, стоявших у кормила власти,― оглушительным падением. Как сказал бы древний летописец, «и погыбе память их с шюмом».

Отвергнув предложение о введении чрезвычайного положения, привезенное московскими посланцами в Форос, Горбачев повел себя двусмысленно, сбив приехавших к нему с толку. В. А. Крючков рассказывает:

«Первое сообщение о характере и результатах встречи с Горбачевым я получил от выезжавших товарищей из машины на обратном пути следования из Фороса на аэродром Бельбек. Затем была связь с самолетом. Как и ожидалось, ответ был таков: и «да» и «нет». Рукопожатие на прощание, заключительные слова Горбачева: «Валяйте, действуйте!» По мнению Болдина, через несколько дней Горбачев однозначно должен склониться к положительному решению. Сейчас же он вроде решил выждать, посмотреть, как будет развиваться обстановка, чья возьмет. Короче говоря, напрашивался вывод: как только Горбачев убедится в успехе выступления и меры чрезвычайного характера дадут впервые положительные результаты, он открыто и самым активным образом поддержит их»