Прекрасная катастрофа - Джейми Макгвайр

— Да много всего, — вздохнул он. Когда я подождала, он продолжил:

— Эта неделя, бой, твое присутствие там…

— Я же сказала, что могу остаться дома.

— Нет, ты нужна мне там, Голубка, — сказал он, швыряя сигарету на землю. Он смотрел, как она исчезла в глубоком отпечатке в снегу, а потом обнял меня рукой и повел к парковке.

— Ты говорил с Трентом? — спросила я.

Он покачал головой.

— Я жду, когда он перезвонит.

Америка опустила стекло и высунула голову из Чарджера Шепли.

— Давайте быстрее! На улице ужасно холодно!

Трэвис улыбнулся и, ускорив шаг, открыл мне дверцу, чтобы я забралась внутрь. Шепли и Америка снова завели тот же разговор, который они обсуждают с тех пор, как она узнала о знакомстве с его родителями. Я же наблюдала за Трэвисом, который глядел в окно. Как только мы приехали на стоянку возле квартиры, у него зазвонил телефон.

— Какого хрена, Трент? — ответил он на звонок. — Я звонил тебе четыре часа назад, не похоже, что ты сильно занят на работе или где-то еще. Ладно, неважно. Послушай, у меня к тебе просьба. На следующей неделе у меня бой. Мне нужно, чтобы ты пришел. Не знаю, когда точно, но как только я позвоню тебе, нужно будет, чтобы ты был там уже через час. Сможешь сделать? Так ты сможешь или нет, кретин? Потому что мне нужно, чтобы ты присмотрел за Голубкой. В прошлый раз какой-то придурок лапал ее, и… Ага, — его голос понизился до пугающего тона. — Я позаботился о нем. Так, когда я позвоню? Спасибо, Трент.

Трэвис захлопнул крышку телефона и откинулся назад на сиденье.

— Он согласился? — спросил Шепли, глядя на Трэвиса в зеркало заднего вида.

— Ага. Не знаю, как бы я справился без него.

— Я же сказала тебе, — начала я.

— Голубка, сколько раз мне нужно повторить? — нахмурился он. На его нетерпеливый тон я лишь покачала головой.

— Я просто не понимаю. Раньше я тебе не нужна была там.

Трэвис слегка коснулся пальцами моей щеки.

— Раньше я тебя и не знал. Когда тебя там нет, я не могу сконцентрироваться. Я начинаю думать, где ты, что делаешь… Но когда ты там, и я тебя вижу, то могу сосредоточиться. Знаю, что похоже на сумасшествие, но так и есть.

— И это сумасшествие мне очень нравится, — я улыбнулась и потянулась к нему, чтобы поцеловать в губы.

— Очевидно, — пробормотала Америка.

Стоя в тени Китон Холл, Трэвис крепко прижимал меня к себе. Пар от моего дыхания смешивался с его в холодном ночном воздухе, и я слышала тихие беседы тех, кто просачивался в боковую дверь в нескольких шагах от нас, не замечая нашего присутствия.

Китон был самым старым зданием Восточного, и хотя Круг проводил там бои и раньше, мне было некомфортно в этом месте. Адам ожидал, что дом будет набит битком, а Китон не был самым просторным из зданий кампуса. Деревянные балки были выставлены вдоль старых кирпичных стен — всего лишь один признак того, что внутри идет реконструкция.

— Это одна из худших идей Адама, — проворчал Трэвис.

— Уже поздно что-то менять, — сказала я, смотря на строительные леса.

Мобильник Трэвиса загорелся, и он открыл крышку телефона. Его лицо стало слегка синего цвета от подсветки дисплея, и я смогла увидеть, что у него между бровями пролегли две морщинки. Он нажал на парку кнопок и закрыл телефон, прижимая меня к себе еще сильнее.

— Ты сегодня нервный, — прошептала я.

— Мне будет лучше, когда Трент притащит сюда свою грязную задницу.

— Я уже здесь, ты, плаксивая маленькая девочка, — сказал Трент спокойным голосом.

Я едва видела его очертания в темноте, но его улыбка заблестела от света луны.

— Как поживаешь, сестренка? — спросил он. Трент обнял меня одной рукой, и играючи толкнул Трэвиса другой.

— Хорошо, Трент.

Трэвис сразу же расслабился, и затем он за руку отвел меня к тылу здания.

— Если копы появятся, а мы окажемся по разные стороны, то встречаемся в Морган Холле, хорошо? — сказал Трэвис брату. Мы остановились у расположенного у самой земли открытого окна, что означало, что Адам внутри и уже ждет.

— Ты надо мной прикалываешься? — сказал Трент, уставившись вниз в окно. — Даже Эбби едва туда пролезет.

— Ты пролезешь, — уверил его Трэвис, залезая в темноту. Как и много раз раньше, я наклонилась и оттолкнулась спиной назад, зная, что Трэвис меня поймает.

Мы ждали несколько минут, а потом Трент заворчал, когда спрыгнул с края окна и приземлился на пол, почти потеряв равновесие, как только его ноги коснулись бетонного пола.

— Тебе повезло, что я люблю Эбби. Я бы не делал это ни для кого другого, — пробурчал Трент, отряхивая рубашку.

Трэвис подпрыгнул и закрыл окно одним быстрым движением.

— Сюда, — сказал он, ведя нас сквозь темноту.

Мы проходили коридор за коридором; я схватила руку Трэвиса и почувствовала, что Трент сжимает мою рубашку. Я слышала, как маленькие кусочки гравия царапали бетон, пока я шаркала ногами по полу. Я чувствовала, как расширяются мои глаза, пытаясь приспособиться к темноте подвала, но из-за отсутствия света, я не могла сфокусироваться.

Трент вздохнул после третьего поворота.

— Мы никогда не найдем выход отсюда.

— Просто иди за мной. И все будет хорошо, — сказал Трэвис, раздраженный недовольством брата.

Когда в коридоре стало светлее, то я поняла, что мы уже близко. Низкий гул толпы перерос в лихорадочное перечисление ставок и имен, и я знала, что мы пришли. В комнате, в которой обычно Трэвис ждал своего выхода, раньше находились лишь один светильник и стул, но после реконструкции она была заполнена столами, стульями и каким-то оборудованием, накрытым белой тканью.

Трэвис и Трент обсуждали стратегию борьбы, а я выглянула в зал. Он оказался меньше предыдущего, зато людей было столько же, сколько и в прошлый раз, повсюду царил хаос. Мебель, укрытая пыльными покрывалами, стояла в ряд вдоль стен, убранная, чтобы освободить место для зрителей.

Комната была темнее обычного, и я поняла, что Адам осторожничал, чтобы не привлечь внимание к нашему местонахождению. Фонари свисали с потолка, тускло освещая деньги, которые держали высоко в руках, до сих пор делая ставки.

— Голубка, ты меня слышала? — спросил Трэвис, дотрагиваясь до моей руки.

— Что? — спросила я, моргая.

— Я хочу, чтобы ты стояла у этой двери, хорошо? Держи Трента за руку постоянно.

— Я не сдвинусь с места. Обещаю.

Трэвис улыбнулся, его идеальные ямочки утонули в щеке.

— А вот теперь ты нервничаешь.

Я взглянула на дверь, потом на Трэвиса.

— У меня плохое предчувствие, Трэв. Не из-за боя, но… из-за чего-то другого. У меня мурашки по коже от этого места.