Шестой океан - Николай Гомолкo

Как точно, строго работают автоматы! Радиоимпульсы локаторов будут сопровождать ракету на всем ее пути. Если понадобится изменить курс полета, он будет изменен. И это сделает человек с Земли, находясь далеко от космического корабля…

Трудно передать чувство, охватившее нас. Мы кричали «ура!», обнимались, поздравляли друг друга с победой. И как было не волноваться! Вслед за этой ракетой полетит другая, наша…

13 июня.

«Алмаз» достиг Луны. Полет продолжался немногим больше 33 часов. Получены первые телевизионные передачи. Строго по заданной программе корабль начал облет Луны на расстоянии нескольких сот километров от ее поверхности. Горы, кратеры, расщелины видны отчетливее, чем с борта обычного винтового самолета. Удивительное, сказочное зрелище! Тобой, Луна, могли любоваться влюбленные и поэты, но ходить по твоим просторам будут только храбрые, с дерзкими сердцами люди.

Да! Едва не забыл записать. Поздно вечером был дан небывалый в истории человечества салют. С борта ракеты «Алмаз» ровно в 22 часа по московскому времени на неосвещенную часть Луны были посланы несколько снарядов, начиненных специальной горючей смесью. Со всей европейской части Земли, в Азии и Африке люди наблюдали за удивительными фиолетово-синими вспышками. Казалось, на Луне началась гроза. Огненные взрывы и сполохи напоминали удары молний.

Я был так взволнован, что долго не мог уснуть. Мне вдруг пришло в голову: видела ли вспышки на Луне Наташа? Хотелось знать, с кем в этот вечер она наблюдала космический фейерверк, какие говорила слова? Хотя на душе радость, даже ликование, где-то под сердцем — чувствую это отчетливо и остро — живет тоска. Раньше я никогда этого не зная. Как от нее избавиться? Видимо, сделать этого я не смогу. Она так привязана ко мне, как наша ракета к Луне. Значит, тоска станет моим спутником! Как же все-таки избавиться от нее?

15 июня.

Мы до мельчайших деталей изучили трассу полета к Луне. Каждый день расчеты, задачи, таблицы. Самостоятельно составляем небесные карты. Знаем график рейса наизусть. Если бы меня разбудили ночью и спросили, с какой скоростью будем лететь на расстоянии 120 тысяч километров от Земли, я сразу дал бы безошибочный ответ. Кстати, нам дано право в полете опробовать фотонный двигатель. Но вряд ли мы будем его включать, направляясь к Луне. Вот когда побродим по ее ландшафту, когда выполним главное задание, тогда, на обратном пути, можно будет заняться и экспериментами. К тому же для разгона ракеты с включенным реактором аннигилирующих частиц потребуется трасса в миллионы километров. Что ж, мы сделаем бросок к орбите Марса или Венеры — пространства во Вселенной хватит.

В последние дни часто брожу по лесу. Я люблю лес, люблю слушать его протяжный величавый шум. Мне кажется, лесным шумом, таинственной дремучей прохладой можно исцелять любые раны.

Несколько раз приходил к лесному озеру. Искал глазами Наташу. Ее не было. А я так хотел бы хоть издали увидеть ее.

Сегодня у меня особенно радостный день. Нам сообщили, кто летит первым рейсом на Луну. Я лечу! Нет, не каждый может понять, что это значит для меня. Счастье? Нечто большее! Триумф? Одним словом: лечу к звездам! Вместе со мной готовится в рейс Виктор. Начальником экспедиции назначен Иван Иванович Денисов.

За несколько минут до старта «Алмаза» мне довелось увидеть Денисова. Невольно вспомнил минувшие годы, первый свой полет на Малую Луну. Какой у меня тогда был вид! Меня, как безбилетного зайца, вытащили из ракеты. Я не знал, что делать. Но настойчивость не оставила меня. Это заметил Иван Иванович и на свой риск разрешил мне лететь. Таких счастливых случайностей очень мало бывает на Земле.

Сердце бьется ровно, горячо. В груди — радостное ожидание встречи с неизвестным, немного загадочным грядущим днем. Я полностью предаюсь мечтам. Обхожу лесные тропинки, луга, пробираюсь сквозь густые заросли бузины.

Я скоро покину тебя, лес, буду грустить о тебе! Слышишь?

Не заметил; как подошел к озеру. Шум леса и шум волн — как много в них разного. Но они рождены одним дыханием, одним взглядом великого творца жизни — лучистого неугасимого Солнца.

Я осмотрелся. Над кручей — высокая белоногая березка, невдалеке серый растрескавшийся пень. Знакомое сердцу место! Я невольно присел на камень. Шумели, выкатываясь на желтый берег, волны. Над головой, под едва заметной радугой, двигались облака. Я люблю наблюдать за тихими, спокойными небесами. Их простор, холодноватые глыбы белоснежных облаков чаруют сердце и как бы охлаждают чувства.

Но особенно прекрасным становится небо, когда оно вдруг загрохочет, заговорит могучим властным голосом. Тучи, кажется, в эту пору делаются гулкими, как колокола. И хотя их рассекают острые клинки молний, тучи не расползаются, а плывут дружно, угрожающе, и целые водопады обрушиваются на поля, луга, леса…

Сколько я сидел у озера, не знаю. Неожиданно почувствовал легкое освежающее дуновение ветра. Нет, он доносил до меня не влагу озера, — это я отчетливо заметил, — а пахучую влагу далеких лугов, душистый настой цветов.

Я глянул на небо. О! Скоро гроза. Хотя ветер не был сильным, но тучи в вышине неспокойно передвигались, свертываясь в черный, огромный узел. Тучи ползли не со стороны озера, а из-за леса. И не успел я вскочить на ноги, как по листьям деревьев, по траве, по моей фуражке забарабанил дождь.

В эту минуту послышались девичьи голоса. Я вздрогнул. Из молодого ельника выбежали несколько девушек. Они суетились, искали под деревьями укрытия. Наконец подбежали к старому, с пышной кроной вязу, но одна из девушек отделилась от подружек, заторопилась к одинокой густой ели — к той самой ели…

Вот так неожиданность. Это же Наташа! Ноги сами понесли меня к знакомому дереву. Наташа услышала шаги, оглянулась, в мою сторону и радостно закричала: «Скорее! Скорее!»

Мокрый, запыхавшийся, я остановился, поздоровался кивком головы.

— Как вы сюда попали? — спросил я девушку.

Она ответила:

— Дождь пригнал. И удивительно — снова мы с вами вместе…

— Благодаря грозе..

— Да, — подтвердила Наташа, потом, помолчав немного, добавила: — А знаете, это хорошая примета. Слушайте, как вас зовут?

— Олег.

— Красивое имя…

— А я и не замечал, — пошутил я.

Она немного печально и укоризненно ответила:

— Стремление не замечать — плохая черта у людей. Постепенно они свыкаются с этим и становятся черствыми, сухими.

— Вы меня в чем-то обвиняете? — почему-то испуганно спросил я и посмотрел прямо в ее карие, с золотой искринкой глаза.