Шестой океан - Николай Гомолкo

— Я не сомневаюсь, что оправдаю доверие нашего президента, нашего народа. История Земли, можно считать, уже окончена. С этих пор начинается история Луны. И создадим ее мы, сыны Штатов. За Луну, за пять миллионов, Элси!

Ее тонкие губы немного раскрылись и лицо засветилось улыбкой.

— Мой милый мальчик, ты сегодня дважды счастлив! — сказала Элси и, наклонившись, поцеловала Поля в щеку.

После обеда Поль и Элси на воздушном автомобиле направились на прогулку за город.

Прошло почти два месяца. Это время Поль отдал изучению космической ракеты, секретов управления ею. В экипаж вместе с ним попали еще два парня Макс Велл, бывший рыбак, и негр Роб Питерс. Поль занимался отдельно от них, он был капитаном космического корабля.

Незадолго до дня отлета Поль решил все же поговорить со своими спутниками. Они встретились на космодроме, в баре, где заблаговременно был подготовлен удлиненный столик.

— Вы будете очень полезны в нашем путешествии, — сразу же сказал Поль. — Я поведу вас к славе. Мы откроем для людей Новый Мир. Будет бит козырный туз испанца Колумба, заслонявший собою любое открытие. Джентльмены! — Он перевел дыхание и сказал страстным шепотом: — Мы не только откроем Новый Мир, мы усеем наши жизненные пути долларами. Макс Велл, кем ты был раньше?

— Рыбаком, сэр, в Ки Уэсте, — гордо ответил Макс. — Отличным рыбаком. Я дважды выходил в море с самим Хемингуэем.

— Почему ты захотел лететь со мной?

— Затонул мой бот, и я остался с голыми руками. А руки у меня — сами видите.

— Не унывай, ты станешь богатым человеком! Удача будет покорно семенить за нами на лапках, как хорошо выдрессированная болонка за своим владельцем! У тебя есть невеста?

— Есть, сэр.

— Она будет самой счастливой невестой янки. Мы первыми попадем на Луну, мы обшарим ее горы и ущелья. Возможно, привезем на Землю алмазы, золото, рубины и сапфиры… Это будет неплохим пополнением наших карманов, в которых уже, можете считать, лежат пять миллионов долларов. Попомните мое слово!

Макс кисло хихикнул.

— О, я молю нашего бога об этом. Однако, сэр, не забывайте: мы рискуем — можем попасть черту в зубы!

Поль Арноль это замечание своего подчиненного встретил недовольной гримасой: сжал зубы и прищурил глаза.

— Вы не верите в наше дело? Значит, не верите Штатам! — зло бросил он в лицо Максу.

— Зачем такие выводы, сэр? — возмутился в свою очередь рыбак. — Мой бот затонул в ста милях от берега, а мы же очутимся в нашей посудине значительно дальше. Я говорю так, чтобы предупредить вас, капитан! Некоторые газеты пишут, что наш полет-авантюра.

Арноль поднял голову, насторожился. По телу пробежал холодок недоброго предчувствия. Раньше он и не задумывался об опасности. Неужели Макс прав? Но, вспомнив об Элси, о последнем разговоре с сенатором Уолтером, он успокоился. Лицо его снова подобрело.

— Я не думаю, Макс, — успокаивающе сказал он, — что нас посылают на гибель. Если ты слышал что-нибудь, то это выдумки красной пропаганды.

— Дай бог, чтобы это было так, сэр, — примирительно сказал рыбак. — Но предостережение никогда не мешает, капитан.

— Слушайте, Макс, некоторые люди находят счастье своей жизни в риске. Вот и мы в некоторой степени рискуем… — подумав, согласился Поль.

С Робом Питерсом Арноль не разговаривал, даже не смотрел в его сторону. Узнав, что в экипаже ракеты будет негр, он ужасно возмутился и заявил протест администрации космопорта и Уолтеру.

— Скажите, как попала к нам черная свинья? — зло спросил он. — Неужели из семи тысяч добровольцев нельзя было выбрать подходящего парня? Я требую заменить его. Черная кость на корабле — дурная примета!

— Скажи, Поль, кто служит белым в Штатах?

— Негры! — не задумываясь, ответил тот.

— Так чего же ты кипятишься? В твоем экипаже должен быть хороший, надежный слуга. Мы тебе его и дали.

Поль закусил губу, замигал глазами. Прекословить больше не имело смысла. На этом конфликт и кончился.

И вот Роб Питерс попал в бар. Он слушал разговор внимательно. Пухлые губы его не шевелились, но в чистых огромных глазах отражалась тщательно скрываемая ирония. Роб был портовым грузчиком, но последние два года не работал, как и многие миллионы людей в Штатах. Он голодал, страдал, не имел над головой крова. Как хорошо, что он первым записался в добровольцы! Теперь Роб сыт, спокоен, хотя на душе у негр все же тревожно. Он, вероятно, лучше своих спутников понимал рискованность задуманного полета, но молчал, боясь потерять выгодное место.

Теперь он сидел в баре и с показной вежливостью слушал хозяина.

Поль Арноль тем временем поучал:

— Мне нужны преданные люди. И, мне кажется, вы понимаете это. Предупреждаю, опасайтесь пророчеств красных. У вас должны быть стальные нервы, твердые сердца. Трудностей будет много, мы пойдем им навстречу, мы их победим. И вот что: никакого самовольства, все делать по моему приказу. Понятно?

— Да, сэр, — ответили Макс и Роб в один голос.

— Больше я вас не задерживаю, — сказал Поль и встал из-за стола. — Допейте свой джин, набирайтесь сил в дорогу.

Макс и Роб поклонились.

Поль Арноль вышел из бара.

Макс и Роб еще долго сидели за джином, но говорили мало. Неизвестность будущего и манила их и одновременно пугала.

Это были отважные, отчаянные парни — их такими сделала жизнь. За время подготовки к полету Макс и Роб сблизились, но между ними еще не было полного доверия.

В противоположность тихому, замкнутому Робу Макс, наоборот, словоохотлив, дерзок, суетлив. О чем ни спросишь — все ему известно, обо всем у него свое мнение. Равнодушным он оставался только к самому себе.

В баре было много народу. Синеватой тучей стоял под потолком папиросный дым. За ближайшим столиком четверо мужчин с крепкими жилистыми шеями и сильными руками что-то возбужденно обсуждали.

Макс хлебнул джина, прислушался.

— У них нет опоры в жизни, вот они и согласились, — сказал один из мужчин.

— Когда человек в отчаянии, он теряет голову, — глубокомысленно заметил второй.

— Мы не можем жить без сенсации и одного дня, — долетели до Макса слова третьего мужчины; и он понял, что говорят об их экипаже. «Пожалуйста — вот мнение людей, — угрюмо подумал он. — И чем мы думали, когда впутывались в это дело?»

До слуха опять донеслись слова. На этот раз говорил, видимо, четвертый джентльмен. Голос у него густой, низкий.

— Есть упрямые люди — хотят обязательно умереть. И везде они ищут смерти. По-моему, эти парни из тех, кого называют сорви-голова.