С любовью, бухгалтерия - Диана Ольховицкая

«И ничего не игрушка! Человек. Любимый. А каким должно быть прикосновение к любимому человеку? Именно таким – и трепетным, и исцеляющим, и дарующим предвкушение чего-то более яркого и волшебного».

Ее ладони бессовестно сползли ниже, на Васины плечи. Трепетно-пьянящее чувство усилилось, от пальцев по руке побежала сладкая волна. Даже страшно представить, что будет, если…

- У тебя опять белая футболка… - зачем-то произнесла она.

— Это… - неожиданно смутился Вася. – Это - для тебя.

- Для меня?

- Просто показалось вчера… или еще сегодня? Показалось, что тебе… - он поймал губам ее ладонь. – Спортивный стиль нравится больше, чем офисный.

- Тебе очень идет. Ты сейчас такой… такой красивый!

- Красивый? Я? – удивился Вася. – Как скажешь. Мне оно без разницы, никогда особо не задумывался. Но если тебе приятно, мне не трудно, даже в радость… и не только это…

Его руки легли на ее колени. Ладони были горячими-горячими и слегка дрожали. И ее тело тут же подхватило этот безумный приступ лихорадки, настраиваясь на одну волну.

- Так, Вася! – Галина волевым усилием взяла себя в руки, убрала его ладони с колен и отодвинулась дальше к окну: – Ты вроде пришел поговорить? Давай уже свой разговор!

- Точно! – рассмеялся Вася. – Чуть не забыл!

Но потом встретился с ней взглядом и осторожно улыбнулся:

- На самом деле помню, конечно. Просто не знаю, как говорить о том, что и так очевидно. Мы - взрослые люди и прекрасно понимаем, что между нами происходит, и к чему все идет.

Он взял ее ладони в свои, опять возвращая взаимное лихорадочное безумие:

- Но ты права, конечно. С моей стороны было нечестно приставать к тебе без объяснений. Ты – серьезная девушка и требуешь уважения к себе. Хоть все ясно и так, но ритуал должен быть соблюден, верно?

Галина ничего не ответила. У нее болела голова, и просто не было слов – никаких.

- Тогда слушай, - видимо он посчитал ее молчание за знак согласия: - Ты мне нравишься. Давно, еще с самой первой встречи. А, наверное, даже с первого разговора по телефону – тогда еще восхитился твоим умением переводить с русского на русский. Предлагаю отношения – длительные и, возможно, с перспективой. Согласна?

«Прелестно! – разочарованно подумала Галина. – Открытым текстом зовет на роль любовницы. Хотя чему удивляться – все к этому и шло. И виноват тут, будем честными, совсем не Вася. Точнее, не только он. Я его поощряла и даже хуже – открыто проявляла инициативу. Но раз сама начала это что попало, самой и заканчивать».

- Нравишься – не нравишься, - устало выговорила она, освобождая из плена ладони. – Иди домой, Вася, со своими ритуалами. Мне таких объяснений и даром не надо. Знай, что ты про это, и слушать бы не стала.

Но он почему-то не обиделся. И даже воспринял ее слова как нечто само собой разумеющееся:

- Понял. Тебе нужно другое слово? Я не против. Просто мы еще так недолго знакомы. Не хочу, чтобы решила, будто я разбрасываюсь такими словами. Что для меня это слишком легко.

Вася смотрел в глаза, и в его взгляде было столько разных эмоций одновременно…

«Мамочки… - вдруг поняла Галина. - А ведь он об этом. И не о том этом, которое то самое. А о том, что вообще. Совсем».

- Я, конечно, говорил это и раньше, - продолжал он. - И не раз. Но давно – в юности.

«В юности – это в смысле на втором курсе? – Галина попробовала вызвать отрезвляющую мысль. - Когда проиграл будущей жене в карты?»

Но эта спасительная мысль почему-то не подействовала. Мозг откинул ее как несоответствующую логически-интуитивной цепочке. Хотя что с того бедного мозга взять? При такой-то DoS-атаке?

*DoS (аббр. англ. Denial of Service «отказ в обслуживании») — хакерская атака на вычислительную систему с целью довести её до отказа*

- Знаю, - вслух согласилась Галина. – У меня тоже было.

— Вот видишь! И тут ты меня понимаешь. Сейчас, конечно, я взрослый человек – нет того щенячьего восторга, зато есть осознание ответственности за слова. И, полагаю, это даже ценнее.

«Мне очень хочется услышать это! – честно признала она. – И одновременно страшно. Страшно, потому что мир непременно изменится. Радикально, как после глобальной катастрофы. И хватит ли у меня сил выстоять, пойти против того, что сметает все на своем пути?»

- Вась, так, может и не надо? – Галина осторожно погладила его по руке, из последних сил пытаясь остановить надвигающийся апокалипсис: – И правда, мы друг друга почти не знаем, последствия всякие - разные, да ты и сам этого не хочешь.

- Кто сказал, что не хочу? Опасаюсь немного, это да. И дух захватывает, словно перед… потом расскажу. Думаю, еще много чем тебя удивить! – Вася рассмеялся и вскочил на ноги. – Все, надоели эти стариковские посиделки на завалинке, иди ко мне!

Он поставил ее перед собой - выше на пару ступенек, чтобы сравнять рост, и посмотрел в глаза. В его взгляде была решимость, уверенность в себе, немного азарта… и нежность:

- Я люблю тебя, Лина! Хватит на меня смотреть, как прокурор на матерого уголовника! Все серьезно. У меня нет ни времени, ни настроения на одноразовые приключения.

Галина не ответила, просто зарылась лицом в его плечо. Голова была тяжелая – тяжелая, чугунная просто.

«Тот случай, когда отдала бы за эти слова, что угодно, - с горечью подумала она. – Но не так, как сейчас. Он не врет про чувства, но это ничего не меняет. Вряд ли «серьезная» роль постоянной любовницы лучше мимолетной интрижки. Точнее, определенно не лучше. Совсем».

- Теперь вроде бы все так! – Вася с тихим смехом погладил ее по голове. Его прикосновение было приятным – приятным и таким… необходимым? – По крайней мере, я старался. Понравилось?

Галина кивнула, еще сильнее прижимаясь к нему:

«Конечно, понравилось! Как может не понравиться признание в любви от самого дорогого человека?»

Взгляд скользил вокруг, запоминая, запечатляя, высекая в камне на века: тусклый свет подъездной лампочки, ровный слой свежей штукатурки на стене – слегка поцарапанный внизу, приоткрытое на проветривание окно, Васина натянутая на плечах белая футболка, его горячее дыхание – момент, когда Он сказал «люблю». То, что будет мысленно воспроизведено