Последний козырь Президента - Александр Овчаренко

Перед выходом из Управления я зашёл в финансовую часть, где получил на руки деньги на командировочные расходы. Пересчитывая новенькие купюры, я почему-то подумал, что этой суммы на «…проведение оперативных мероприятий по плану операции «Таненбаум» мне может не хватить. Почему я так подумал, и сам не знаю! Просто в голову пришла мысль – чёткая и ясная, словно предупреждение о грядущих неприятностях.

– Бред какой-то! – закрутил я головой. – Я в командировку еду всего на неделю! – успокаивал я сам себя, отгоняя дурное предчувствие. – Да и что со мной может произойти? Питер – не Кавказ!

О том, что город на Неве ещё в прошлом веке обрёл славу столицы российского криминала, я как-то не подумал.

Билет в купейный вагон «Красной стрелы» я взял перед самым отходом поезда. В кассе меня заверили, что в купе я буду только с одним соседом.

– Прямо перед Вами семейная пара сдала два билета, – пояснила словоохотливая кассирша.

– Приятно слышать! – улыбнулся я в ответ, а про себя подумал, что если сосед не пьяница и не картёжник, то семь часов полноценного сна мне гарантированы.

В купейном вагоне было малолюдно.

«Вероятно, из-за дороговизны билетов», – решил я, пробираясь вглубь вагона.

Подойдя к своему купе, я через приоткрытую дверь увидел расположившегося на нижней полке попутчика, точнее, попутчицу. Это была женщина средних лет, с расчёсанными на прямой пробор русыми волосами и полным отсутствием косметики на лице. На кончике её аккуратного носика каким-то чудом держались очки в простенькой металлической оправе. Весь её внешний вид намекал на то, что обладательница немодных очков либо младший научный сотрудник одного из многочисленных НИИ, либо учительница русского языка и литературы. Именно так подумал бы каждый, кто видел её впервые.

Именно так должен был подумать и я, если бы это не была наша вторая встреча, поэтому мой «головной компьютер» решил задачу без особых усилий. На пару секунд я «завис» от нечаянной встречи, но тут женщина подняла на меня глаза, и я стал отчаянно импровизировать.

– Добрый вечер, – небрежно произнёс я, пытаясь таким образом скрыть минутную растерянность. – Хотя, думаю, с определением «добрый» Вы вряд ли согласитесь.

Произнося короткую тираду, я сел напротив «учительницы» и аккуратно поставил по правую руку от себя дорожный саквояж.

Женщина прикусила нижнюю губу и молчала. Я понял, что она меня узнала. Узнала и растерялась. Агнесса Винтер, она же Мария Яковлевна Гуськова, смотрела на меня широко раскрытыми глазами, и по её щекам расплывалась меловая бледность. Наконец она сорвала с лица очки и закрыла лицо руками. Я же, во избежание каких-либо осложнений и для создания приватной обстановки, закрыл дверь в купе.

– А бледность Вам к лицу! – продолжал я импровизировать. – Сейчас Вы выглядите как натуральная утопленница!

После этих слов из-под ладоней донеслось неясное мычание, от которого веяло близкими слезами.

– Только не надо истерики, Мария Яковлевна! Я в неё всё равно не поверю.

– Я выполнила все ваши условия! – через силу произнесла она и убрала ладони от лица. – Зачем Вы преследуете меня?

– Паспорт покажите, – проигнорировал я вопрос попутчицы и протянул за документом руку.

– Зачем? – упиралась попутчица. – Я ничего не нарушила!

– Паспорт! – повысил я голос на два тона и для пущей убедительности хлопнул ладонью по столу. – Быстро! Иначе я сейчас сорву стоп-кран, и дальнейшая наша беседа будет проходить у меня в рабочем кабинете!

И тут я сообразил, что в памяти собеседницы я по-прежнему офицер полиции, и ни настоящего моего имени, ни специального звания она не знает, так как во время нашей первой и единственной встречи я ей не представился.

Пока я прокручивал эту мысль, Гуськова достала из сумочки новенький паспорт и нехотя протянула мне.

– Русакова Руслана Рудольфовна, – произнёс я вслух, раскрыв паспорт на первой странице. – Уроженка города Пензы. А Вы, Мария Яковлевна, не меняетесь! Всё та же любовь к звучным именам и красивым словосочетаниям: Руслана Рудольфовна!

– Могу я взглянуть на ваше служебное удостоверение? – подала голос Гуськова.

– Нет, не можете! – отрезал я.

– Почему?

– Потому что Вы, гражданка Гуськова, профессиональная мошенница!

– Это ваше личное предположение. В настоящий момент перед законом я чиста! Кстати, я до сих пор не знаю ваших полномочий. Может, Вы и не полицейский вовсе!

– Значит, настаиваете на беседе в официальной обстановке? Стосковались по казённому дому, госпожа Винтер?

– Нет у Вас против меня сейчас ничего!

– Разве? А паспорт на чужое имя? По закону я могу Вас сейчас задержать на семьдесят два часа для установления личности. Ну, так как, срывать стоп-кран или будем беседовать под стук колёс за чашкой чая?

– Ваша взяла! Банкуйте!

– Что за уголовный жаргон, Мария Яковлевна? Вы же не судимая, и к тому же отягощённая дипломом о высшем экономическом образовании.

– И это помните! Ладно, давайте проводнице чай закажем.

– Немного позже.

– Почему?

– Не хочу, чтобы во время нашей милой беседы Вы мне кипяток в лицо плеснули.

Гуськова неожиданно смутилась, и я понял, что угадал её намерения.

– А Вы, Мария Яковлевна, не так безобидны, как кажетесь! – произнёс я с явным осуждением. – Сменили яркий облик специалиста по инвестициям на образ сельской учительницы, но повадки у Вас остались прежние!

– Я сейчас в маленькой фирме под Петербургом осела, – доверительно произнесла Гуськова. – Денег платят мало, так что не до нарядов и дорогой косметики! Так зачем я Вам понадобилась?

– В прошлую нашу встречу Вы не были со мной до конца откровенны.

– Вас тоже не упрекнёшь в чрезмерной открытости! Даже удостоверение мне показать не хотите!

– Не верите, что я офицер полиции?

– Да как Вам сказать? Верить мужчинам я перестала с семнадцати лет, сразу после потери девственности.

– Если бы я не был полицейским, то, как бы я Вас нашёл?

– А действительно, как Вы меня нашли?

– Мария Яковлевна! Мы хоть и не в моём служебном кабинете, но всё равно вопросы задаю я!

– Понятно! Не хотите раскрывать свои оперативные наработки.

– Вы даже такие слова знаете?

– Не юродствуйте, капитан! Или всё-таки майор? Судя по возрасту, Вы уже должны носить майорские пагоны.

В это время у меня в кармане запел сотовый телефон. Проигнорировать вызов я не мог, так как на мелодию песни «С чего начинается Родина?» были настроены звонки высокопоставленных сотрудников «конторы».

– Алло! – сказал я и прибавил громкости, так как стук вагонных колёс мешал восприятию информации. Как назло, в этот момент за окном поплыл перрон очередного полустанка, и поезд плавно затормозил. В купе стало неправдоподобно тихо, и в этой тишине чётко прорезался скрипучий голос моего начальника: «Полковник! Вы уже в вагоне или ещё прохлаждаетесь на московской земле»?

– Я уже в пути, Владимир Афанасьевич, – тактично ответил я и замолчал в ожидании очередной порции указаний. Однако дальше разговора не получилось, так как в трубке раздалась характерная трель телефонного аппарата, который в кабинете Баринова стоял особняком. Раньше, в годы Советской власти, на корпуса таких телефонов наносили герб государства, и это означало, что данный телефон обеспечивает прямую связь с хозяевами высоких кабинетов в Кремле.

– Я Вам перезвоню, – бросил в трубку Баринов и отключился.

– Полковник? – не скрывая горькой иронии, переспросила Гуськова. – Интересно, в какую же историю я вляпалась, если мной лично занимается целый полковник?

Дальше не имело смысла темнить, и я достал из кармана служебное удостоверение.

– ФСБ? – искренне удивилась Гуськова. – А я думала, сюрпризы закончились! Так чем же я могу Вам помочь, господин полковник?

– Меня интересует ваш бывший куратор, о котором Вы упоминали во время нашей первой встречи.

– Меня он тоже интересует.

– В каком смысле?

– В том смысле, что мне бы не хотелось с ним где-нибудь случайно столкнуться.

– Боитесь его мести?

– Мстить мне вроде бы не за что, но то, что я его боюсь – однозначно. Я его случайно по телевизору увидала, так потом три дня спокойно заснуть не могла!

– Вот с этого места, пожалуйста, поподробней!

– К сожалению, подробностей немного. Примерно месяц назад включила телевизор, чтобы сериал посмотреть, а вечерние новости ещё не закончились. Сижу, значит, я на диване, семечки грызу, и новости смотрю, и вдруг вижу его – моего московского знакомого. Помню, шёл сюжет об открытии очередной ветки газопровода «Северный путь». Событие это было обставлено очень помпезно: высокие гости, рабочие в чистых спецовках, оркестр, публичное включение насосов и прочая праздничная мура. На этом празднике трудовых достижений присутствовал сам Президент, а куратор мой пару раз на заднем плане его свиты мелькнул. Видимо, в объектив телекамеры он случайно попал, так как по его поведению было видно, что «светиться» он явно не хотел.