Не заигрывай со мной - Алёна Май

вместе. И я, может, и готова была на разговор, но жить вместе — ни за что. Я не вернусь в её дом. Там мне нет места. Там слишком больно.

— Настя, выйди, пожалуйста, — хрипло попросила подругу.

Видела, как ей не хочется, но она поджала губы и молча кивнула. Спустя минуту я уже просила тетю Олю записать меня на прием к врачу. Прежде чем общаться снова с мамой, надо было разобраться в себе. Я не готова была посвящать близких мне людей во всю эту гниль. Достаточно и того, что они уже знали. Ни Кирилл, ни Настя, ни тетя Оля не должны переживать за меня постоянно. И если я сама не справлюсь с этим, то и друзья не помогут. Это будет лишь бесконечная игра в «кошки-мышки», отношения «жертва-спаситель». Не этого я хотела для них. Но их поддержка — на вес золота, как ни крути. С ними я могла быть собой, но не хотела рассыпаться в их заботливых руках.

— Вы тоже меня простите.

— Да что ты, Майя. Не стоит.

— Стоит. Живу у вас тут на птичьих правах, еще и носом ворочу. Вы ведь хотели помочь.

— Ох, сколько Насте говорю, чтобы никогда не давала непрошенных советов и не лезла, куда не просят, а сама… Мне самой надо прислушаться к своим советам.

Я улыбнулась и обняла тетю Олю. Ничего криминального же она не совершила, и так сильно распереживалась. Да, мы с ней не родственники, но я ощущала всю нежность и заботу, которую она вложила в свой поступок. Внезапное появление мамы в моей условно-спокойной жизни не должно было разрушить доверительные отношения с мамой Насти.

— Я надеюсь, что таких сюрпризов я больше не получу.

— Без твоего ведома я больше ничего не буду делать. Зуб даю!

— Зубы оставьте себе, — я засмеялась.

Настя выглядывала из коридора. Всё же подслушивала, лиса. Я поманила её рукой и теперь мы обнимались втроём. Как настоящая семья. Мать и две дочери. Одна правда «приемная» и с нездоровой головой, но в семье, как говорится, не без урода.

Мила встретила меня так, будто я не на больничном была, а уезжала как минимум на год. Цветы, шарики, даже растяжка. Мне это показалось слегка чересчур, но что удивило — даже безэмоциональная и колкая Мария улыбнулась, когда я зашла в студию.

— Это всё мне?

— Мы очень по тебе скучали! — Мила кинулась мне на шею.

— Если бы ты не вернулась, сестру бы забрали в дурку, — бросила Маша, снова возвращаясь к листанию телефона. Её внимания мне хватило ровно на одну улыбку, но и то было ценно.

— Майя, мы зашиваемся. Я не чувствую ни ног, ни рук. Не могу спать и есть! Как хорошо, что ты вернулась!

— Я в строю. Так что не переживай, — сжала пальцы Милы в ладонях, передавая ей частичку своей уверенности. — Справимся.

Мила и Маша не преувеличивали. Не знаю уж, что там такого сделала хозяйка студии, но детей действительно было очень много. И как она справилась с этим сама — загадка. Или всего лишь всепоглощающее чувство любви к делу, которым занимаешься.

Группы одна за одной, и в какой-то момент я начала ощущать искреннее удовольствие от балета. Работа стала восприниматься не просто как способ заработать, перебиться, а как дело жизни. Видеть успехи детей, не причинять им морального и физического зла, поддерживать и направлять, договариваться. Конечно, методы у всех хореографов разные. Да даже не у хореографов: учителя, преподаватели, врачи, сотрудники госструктур. Где-то порой надо быть и тверже, иначе тебе сядут на шею. Дети те еще манипуляторы, но я четко для себя решила не ломать, а лепить.

— Ты закончила? — мягкий голос Кирилла из телефона заставил забыть об усталости после тяжелого рабочего дня.

— Да, с ног валюсь. Кажется, что на минутку в раздевалке я даже отключилась.

— Завтра выходной?

— С учетом того, что у нас тренировка, выходным это назвать очень сложно, — я горько вздохнула. — Но не подумай ничего такого! Я буду как штык вовремя и в бодром расположении духа.

Осень уже вступила в свои права, и я поежилась от порывистого ветра. Кто рано встает, тот носит куртку в руках весь день. Я же не ожидала, что к вечеру так заметно похолодает, и от этой куртки не было никакого толка.

— Замерзла? — голос Кирилла прозвучал как-то уж слишком громко.

А затем меня накрыло волной тепла. Но это было так неожиданно, что я вскрикнула от испуга. Этот придурок подкрался сзади и обнял меня за плечи, согревая.

— Кто ж так подкрадывается?! — заколотила его руками, не в силах унять трепещущее в груди сердце. — Что ты здесь делаешь?

— Сюрприз!

— Я от твоих сюрпризов поседею раньше времени! — пихнула его в грудь, отталкивая от себя, но он перехватил мои руки и поцеловал ладони.

По телу пробежала волна нежности, а сердце сжалось от радости встречи. Я отринула всякое стеснение и просто прыгнула на него, обхватив ногами за талию. Впилась в губы со всем отчаянием. Я скучала по ним так сильно. Мучительная неделя без Кирилла, без его запаха и живой улыбки. Видеосвязь совершенно не унимала мою грусть и не уменьшала ломку от нехватки его близости.

— Я скучала по тебе, — шептала, покрывая поцелуями его щеки, нос, глаза, брови.

Кирилл покачнулся от моего натиска и поспешил опустить меня на землю. Обняла его и прижалась щекой, вслушиваясь в ритмы сердца Кирилла.

— Я так рада тебя видеть.

— Не смог ждать до завтра.

— Разве ты сегодня не должен быть у родителей?

— Я как раз оттуда. Там ничего не изменилось, все живы и здоровы — это главное.

Я закивала, теснее прижимаясь к теплой груди. Ветер снова вызывал ворох мурашек по всему телу.

— Ты голодна? Не пропускала приемы пищи?

— Нет, пап, не пропускала. И да, голодна.

— Хорошая девочка, — Кирилл погладил меня по голове.

Разместились в уютном кафе, сделали заказ. Официант еще не успел отойти от нашего столика, как Кирилл полез в сумку и вытащил оттуда связку ключей.

— Держи.

— Что это?

— Ключи от моего дома. Уже забыла как они выглядят? — Кирилл качнул головой, убирая челку с лица.

— Зачем? — покрутила связку в руках.

— Хотел попросить тебя полить цветы.

— Хорошо, поняла. Ты куда-то уезжаешь? — убрала связку в сумку и посмотрела на Кирилла. Он удивленно смотрел на меня и явно сдерживался, чтобы не засмеяться. — Что с тобой?

— Ничего. Просто ты такая красивая. Глаз не оторвать, — улыбнулся он нежно и загадочно, вытянув ноги так, что они коснулись