Дикие сердцем - Виктория Клейтон

— И я как раз об этом говорю, — с воодушевлением подхватила леди Фриск. — Я прожужжала ей все уши о том, что она еще молода и не понимает, что делает. Я говорила, что сделаю все возможное, чтобы уберечь ее от ужасных последствий.

— И что она вам ответила? — спросила я. Мне все еще не было понятно, о чем идет речь.

— Шарлотта сказала, что прекрасно осознает последствия своих действий, что уже взрослая и что я не смогу остановить ее. Согласно законодательству она действительно достигла совершеннолетия. Наши законодатели столь недалекие люди, раз могли допустить такое безобразие? Я звонила своему адвокату, он подтвердил, что Шарлотта права. Я не могу ничего предпринять, чтобы уберечь дочь от этого губительного поступка. Все Мои надежды, все мои мечты пошли прахом.

— Что же произошло?

Леди Фриск пристально посмотрела на меня.

— Могу ли я тебе довериться? Могу ли я быть уверенной, что никто ни о чем не узнает? — Леди Фриск торопливо начала рассказывать еще до того, как я успела ответить. — Шарлотта приехала навестить меня вчера вечером. Она явилась без предупреждения. Когда я вышла на крыльцо, то увидела ужасающе вульгарный американский автомобиль с большими крыльями и блестящим хромированным бампером. За рулем сидел мужчина, внешний вид которого был под стать автомобилю: яркий костюм, словно у клоуна в цирке, огромные кольца на пальцах и серьги в ушах. — Леди Фриск закрыла глаза и вытянула руки, словно отгоняла ужасное видение. — Он… Он… Негро! — последнее слово было произнесено громким шепотом. — Я лишена многих предрассудков, но увидев, как это животное протягивает огромную черную лапу, чтобы помочь моей дочери выбраться из машины, я пришла в ярость. — Леди Фриск выудила носовой платок из сумочки и прижала его к губам. — Его имя — Элмер Голайти. Элмер — что это за имя? Я оцепенела от ужаса, когда Элмер крепко пожал мою руку, словно мы ровня. Шарлотта проводила его в дом, а я так и осталась стоять на крыльце, пытаясь собраться с мыслями. Элмер осмелился сделать мне комплимент! Он сказал, что наш дом милое местечко.

Я с трудом сдержала улыбку, представив, насколько потрясена была леди Фриск.

— Что собой представляет Элмер?

— Представляет? Не знаю. Шарлотта сказала, что он занимается ядерной химией. Понятия не имею, что это такое. Я всегда утверждала, что чрезмерное увлечение точными науками не доведет девочку до добра. Я умоляла ее заняться чем-нибудь более соответствующим ее статусу: историей, литературой, искусством. С самого рождения Шарлотта доставляла мне одни лишь неприятности: безрассудная, непослушная, упрямая девчонка, которую так и тянуло к униженным и оскорбленным!

Любопытный поворот — эта Шарлотта нравилась мне гораздо больше.

— Они ведь могут быть просто друзьями.

— Нет, Шарлотта имела наглость заявить — у меня язык не поворачивается произнести эти слова вслух — что собирается выйти замуж за Элмера в следующем году. Замуж! Ты слышала — замуж! А Элмер в это время сидел напротив и скалил свои белые зубы. О, я не могла себе такого представить даже в страшном сне. Лучше бы она умерла в детстве, — заявила леди Фриск и разразилась слезами.

— А если вы ошибаетесь, миледи? Элмер может быть прекрасным человеком. Кроме того, он, должно быть, невероятно умен. — Я тоже не знала, что такое ядерная химия, но понимала, что это серьезная наука.

— Шарлотта сказала, что Элмер читает лекции…

— Он преподает в Кембридже?

— Не могу в Это поверить. Конечно, Кембридж не Оксфорд, но ведь и в Кембридже должны придерживаться стандартов…

— Он наверняка любит Шарлотту…

— Чушь, сентиментальная чепуха! Он сделает ей ребенка, а сам уплывет к себе в Африку или на Ямайку. А я останусь с цветным внуком на руках. Наша жизнь будет разрушена до основания. Какое счастье, что сэр Освальд не дожил до этого дня! — Огромные слезы катились по морщинистым щекам леди Фриск.

— О мадам, постарайтесь успокоиться. Вы должны понять, что для нашего поколения расовые отличия перестали играть роль. Уверена, что супруги в смешанных семьях не менее счастливы. — Я вдруг подумала, что счастье Шарлотты не главное для леди Фриск. Ее больше беспокоила реакция окружающих. — Кроме того, мало ли что может случиться за год.

— Да, да, ты права. Она молода и ветрена. Без сомнения, Элмер, — леди Фриск с ненавистью произнесла это имя, — ненасытен в сексе и не знает, что такое мораль. Я немедленно напишу ректору университета и попрошу его как-то повлиять на ситуацию. Шарлотта должна приехать домой на каникулы. Возможно, и Вер что-нибудь предпримет. Бедный мальчик, боюсь, он будет шокирован.

Следующие полчаса леди Фриск рассказывала о том, что собирается предпринять, чтобы убедить Шарлотту в пагубности такого решения. То, что я не поддержала ее намерения, не имело никакого значения — леди Фриск готовилась привлечь половину населения королевства для выполнения поставленной задачи. Уже к окончанию сеанса леди Фриск излучала надежду, а ее глаза воинственно сверкали.

— Сегодня я хочу удалиться незаметно. Не думаю, что после всего, что случилось, смогу как ни в чем не бывало разговаривать с Вером. Но уверена, что общими усилиями мы сможем раскрыть глаза упрямой девчонке. — Леди Фриск несколько смягчила тон. — Скажи Глим, чтобы она не лила столько масла в салат. Глим неплохо готовит, но и за ней нужен присмотр. Посмотри, она опять забыла вытереть в комнате пыль! — взгляд леди Фриск остановился на стопке старых журналов и газет, которые лежали в углу. — Какой беспорядок! Что это за бумага? — Леди Фриск надела на нос очки и прочитала: «Фашисты Англии. Обращение к членам фашистских организаций… Приближается время, когда мы сможем открыто заявить о себе. Нацизм в Германии возрождается из пепла…» — Леди Фриск изумленно взглянула на меня. — Скажи, что это? Это розыгрыш, неудачная шутка? «В Голландии и Бельгии созданы небольшие, но активно действующие организации, которые пропагандируют идеи национал-социализма. Цветная иммиграция в Европу остается нашей главной проблемой. Мы обязаны остановить эрозию белой расы…» Фредерика, что это такое? Неужели я вижу свастику? — Леди Фриск подняла лист бумаги, который был испещрен нацистскими символами.

— Боюсь, что Амброуз нацист, — промямлила я с виноватым видом.

Лицо леди Фриск загорелось от негодования.

— Ты хочешь сказать, что Амброуз предатель? — Леди Фриск в бешенстве мотнула головой. — Не могу в это поверить. Сэр Освальд любил играть с Амброузом в бильярд в офицерском клубе. Как же я ошибалась!

Глава 35

— Знаешь, мне жаль ее, жаль от всей души. — Я стояла в кухне в Ярдли Хауз и гладила детскую одежду. Бар согласилась присмотреть за девочками в мое отсутствие. Прим зашивала дырки на штанах Уилла. — Мы с трудом дотащили ее безжизненное тело до машины. Конечно, она невежественная высокомерная особа, но таких, как она, миллионы. Она типичный представитель своего класса и своего поколения.

— Мои родители не вынесли бы, если бы я привела в дом чернокожего жениха. — Прим откусила нитку. — Они были уважаемыми, порядочными людьми, но никогда не видели представителя иной расы. Не думаю, что чернокожие появлялись в Дорсете до шестидесятых. Что касается фашистов, отец ни за что бы не поверил в то, что Амброуз поддерживает их идеи. Кто это звонит в дверь? — Прим скорчила недовольную гримасу. — Бренда Биккерстаф. О, не дай мне сказать что-нибудь, о чем я впоследствии стану жалеть!

Бренда оказалась невысокой пухлой женщиной с круглым лицом и коротко подстриженными волосами. Синий макинтош был тщательно застегнут на все пуговицы. Прошло немало времени, пока Бренда справилась с ними. Прим предложила повесить макинтош в шкаф, но Бренда отказалась. Она вытащила объемную тетрадь из сумки, надела очки и сняла колпачок с шариковой ручки, затем взглянула на часы и записала в тетрадь дату и время. Бренда делала все медленно и очень старательно. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Бренда избегала смотреть нам в глаза, словно опасалась, что мы можем наброситься на нее, как поступают в этом случае дикие звери.

— Скажите, леди, как дети себя ведут?

— Не желаете выпить, Бренда? Вы, должно быть, устали? Я, например, еле стою на ногах. — Прим пыталась расположить ее к себе.

— Нет, спасибо. Я не прикасаюсь к алкоголю.

— Вы много теряете. Бутылка хорошего вина способна доставить массу удовольствия.

Бренда изучающе посмотрела на Прим и записала что-то в тетрадь.

— Расскажите об Уильяме, — попросила она и отложила ручку в сторону.

— О, с тех пор как в доме появился цветной телевизор, мальчика просто не узнать. Он стал вести себя гораздо лучше. Я не могу оторвать его от экрана.

— Сколько часов в день ребенок проводит перед телевизором? — Бренда оживилась и вновь взялась за ручку.