От ведьмы слышу! - Надежда Первухина

И перед магом и человеком материализовался Повелитель мух[27].

— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПРИВЕТСТВУЕШЬ МЕНЯ КАК ДОЛЖНО? — спросил Бафомет мага, и его алые рога угрожающе запульсировали.

— Я не подчиняюсь… твоему ведомству.

— УВЕРЕН?

— Да.

— НАИВНЫЙ. СВЕТЛЫЕ МАГИ, ТЕМНЫЕ МАГИ… ВОТ ВЫ ГДЕ У МЕНЯ ВСЕ! — Бафомет показал сжатый кулак. — ОДНО МОЕ ДУНОВЕНИЕ — И ТЫ СТАНЕШЬ ПЕПЛОМ, САНВИФАГАРОТ.

— Что ж ты не дунешь, Бафомет?

Демон рассмеялся:

— ТЫ МНЕ ЕЩЕ ПРИГОДИШЬСЯ. ОТДАЙ ЭТУ ВЕДЬМУ.

— Ты о ком?

— НЕ ПРИКИДЫВАЙСЯ ОЛИГОФРЕНОМ. ОТДАЙ МНЕ МОЮ ГОСПОЖУ ШАБАША.

— Зачем?

— ИДЕТ ОХОТА НА ВЕДЬМУ. НА НЕЕ. НАДО УДОВЛЕТВОРЯТЬ КАПРИЗЫ ПУБЛИКИ. А ПУБЛИКА ЖАЖДЕТ КРОВИ.

— Ты же знаешь, что Викка не совершала преступления…

— ЗНАЮ. НУ И ЧТО? МНЕ ВООБЩЕ ПЛЕВАТЬ, КАК ВЕДЬМЫ ДЕЛЯТ МЕЖ СОБОЙ ПРЕСТОЛ ВЛАСТИ. ВСЕ РАВНО КАК МУХИ ДЕЛЯТ КУСОК ДЕРЬМА… ОНИ — МУХИ. ИНОГДА — ОСЫ. ИЛИ ШМЕЛИ. НО ВСЕ РАВНО, ДЛЯ МЕНЯ ОНИ — НАСЕКОМЫЕ.

— Тогда зачем тебе нужно, чтобы Викку убили?

Бафомет страшно оскалился:

— МНЕ НРАВИТСЯ НАБЛЮДАТЬ ЗА ПОВЕДЕНИЕМ НАСЕКОМЫХ. Я ЭНТОМОЛОГ-ЛЮБИТЕЛЬ. МОЖНО СКАЗАТЬ И ТАК.

— Тогда слушай меня внимательно, энтомолог. Поскольку я состою в обществе охраны насекомых, некоторых очень дорогих мне насекомых, тебе придется иметь дело со мной.

Бафомет изобразил усмешку, от которой Авдея, как простого смертного, отнесло к дальней стене.

— ТЫ БРОСАЕШЬ МНЕ ВЫЗОВ? — спросил Бафомет.

— Да, — ответил Санвифагарот.

— ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. ВОТ ЭТИМ МНЕ И НРАВИТСЯ ОБЩЕНИЕ С ЛЮДЬМИ — ТЕМ, ЧТО ОНИ ИНОГДА БРОСАЮТ МНЕ ВЫЗОВ…

— Я не человек, и ты это знаешь.

— ТЫ ЧЕЛОВЕК. И ТЫ ЭТО ТОЛЬКО ЧТО ДОКАЗАЛ. ВЫБОР ОРУЖИЯ ЗА ТОБОЙ.

…Авдей увидел, что вокруг них троих уже давно не стены квартиры. Вообще никаких стен нет. А есть громадное плато с нагромождениями базальтовых плит и разломами, в которых клокотала лава. Низко-низко над этим мертвым местом проносились угольно-черные облака с серой каймой. Авдей стоял в десятке метров от места предполагаемой схватки, не в силах двинуться, словно муха в паутине. Черт, опять муха!..

Он посмотрел на Бафомета и Санвифагарота и понял, что и противники изменили обличье, — видимо, дабы соответствовать окружающему пейзажу и значимости схватки. Козлиная морда Повелителя мух ощетинилась тысячью зеркальных лезвий-жвал, из волосатого брюха выросли паучьи лапы, хвост, напоминавший хвост скорпиона, забил по плитам, оставляя в них глубокие трещины, а глаза… Ну какие у демона могут быть глаза? Так, отвратительно сверкающие бездумные гляделки.

Повелитель мух воздел одну из лап, и в нее ударила молния. Повелитель коротко взвыл, и молния застыла, превратившись в искривленный меч, попирающий все законы трехмерного мира…

— Каким ты был, таким ты и остался, — разнесся над базальтовой пустошью спокойный голос Баронета. — Никогда я не уважал твоих дешевых спецэффектов.

Авдей посмотрел на тестя. Санвифагарот, казалось, внешне совершенно не изменился, но каким-то шестым чувством писатель-фантаст понял, что эта человеческая фигура с человеком больше не имеет ничего общего. Хотя бы потому, что вокруг этой фигуры воздух зыбко дрожал, а камни оплавлялись, как восковые свечи. Санвифагарот взмахнул десницей, и в ней засверкал меч, словно изваянный изо льда.

— ТАК НЕ ОТДАШЬ ВЕДЬМУ? — проскрежетал жвалами Бафомет.

— Нет.

И начался бой.

…Позже, когда Авдей пытался припомнить подробности этого боя, его память услужливо подсовывала какие-то сюрреалистические картинки, которые, возможно, знакомы народу, регулярно перебарщивающему с героином: разбегающиеся галактики, необратимый процесс мировой энтропии, пространства, перекрученные спиралью молекулы ДНК, время, превратившееся в вязкое месиво и текущее из ниоткуда в никуда… И назойливое жужжание мух. И стеклянный (а может, и серебряный?) звон, от которого Вселенная превращалась в пластмассовую бусину, катающуюся по дну пустой банки из-под пива… Авдей не понимал и не мог увидеть, кто побеждает, кто теряет силы в этой схватке. Он нечаянно стал свидетелем небольшого мероприятия вроде взрыва сверхновой, но его не предупредили насчет того, когда будет кульминационный момент…

Только почему футляр в руках так нестерпимо нагрелся?

Почему нет никакой возможности удержать его трясущуюся крышку?..

— ТЫ ПРОИГРАЛ, САНВИФАГАРОТ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОИ АПАРТАМЕНТЫ.

— Подождешь! Туда я всегда успею!

Меч-молния и меч-льдина сшибаются, рождая чудовищный взрыв. И после этого наступает вселенская тишина.

Чудище с головой козла и хвостом скорпиона нависает над распростертым противником. Фасетчатые гляделки внимательно наблюдают, как медленно гаснут глаза: один человека, а другой — змеи.

— СТОИЛО ЛИ ТАК НАДРЫВАТЬСЯ ИЗ-ЗА КАКОЙ-ТО СМЕРТНОЙ ДЕВЧОНКИ?

…И в этот момент Авдей понимает, что футляр, охраняемый им, пуст. И нечто крошечное в масштабе окружающих декораций, нечто блестящее и тонкое как игла несется к фигуре Баронета.

А тот пытается встать. Он шатается, оскальзывается на собственной грязно-бурой крови, но встает:

— Я всегда мечтал встретить свою кончину, гордо стоя на ногах. — Голос Баронета еще насмешлив.

— КАК УГОДНО! — Повелитель мух комическим жестом разводит своими щупальцами-лапами, открывая не защищенное хитиновым панцирем брюхо…

И в этот момент в руке Баронета оказывается рапира. С выпуклой красивой гардой, искрящейся аметистовой крошкой.

Если есть оружие, надо нанести удар.

И маг Санвифагарот протыкает рапирой Повелителя мух насквозь. Как энтомолог — жука для коллекции.

Вой поверженного Повелителя — это отдельное описание. И его необязательно приводить в тексте[28].

Баронет выдернул рапиру из тела демона, и тот рухнул, рассыпаясь, расплескиваясь грязью и нечистотами. Сильно завоняло серой. Баронет оглядел рапиру — она была черной…

— Авдей! — закричал Баронет. — Она умирает, Авдей!

…Снова была квартира. Только теперь — квартира семейства Белинских. Правда, прежнего уюта, порядка и красоты в ней не наблюдалось. Мебель была изуродована и искромсана, модели парусников, сервизы богемского стекла, фарфоровые статуэтки — все превратилось в месиво, хрустящее под ногами. Стены были исписаны ругательствами и проклятиями. Но никто не обращал на это внимания. Всеобщее внимание было приковано к женщине, неподвижно вытянувшейся на единственном уцелевшем от разгрома диване.

Баронет (правая рука в лубке, шея в гипсовом воротнике-фиксаторе, на змеином глазу — повязка) каждый день составляет магические эссенции, притирания и капли для приема внутрь. При помощи мгновенно постаревшей и как-то съежившейся от горя Татьяны Алексеевны он пользует этими составами бесчувственную Вику, прекрасно сознавая, что это бесполезно.