Далеко от Москвы - Василий Ажаев

— Не за премию стараетесь? — с деланным удивлением спросил он.

— Есть вещи поважнее. Фронту помогаем, товарищ Батманов, — строго ответил Махов. — У Солнцева дружок воюет вместе с Рокоссовским — немцев отогнал от Москвы. Солнцев обязательство взял перед ним — перекрыть свою норму в полтора раза. Вчера он сто пятьдесят с лишним дал.

— У нас очень поднялось настроение, когда узнали про победу, — сказал Солнцев. — И метод товарища Ковшова, конечно, хорошо помог делу. Поэтому с развозкой лучше стало, и бросовых труб теперь на участке не найдешь.

— Метод не Ковшова, а Махова, — поправил шофера Алексей.

— Значит, премии напрасно ввели, — словно про себя сказал Батманов, преследуя какую-то свою цель в беседе.

— Не напрасно, — возразил Махов. Он говорил спокойно и веско. Батманов с симпатией рассматривал его серьезное юношеское лицо. — Каждому приятно в тайге человеческую заботу о себе встретить. — Он кинул взгляд на Мусю и улыбнулся. — Да у нас эти кружки с кофеем вроде показателей выработки стали теперь! Не спрашиваем друг у друга, сколько труб развез, а сколько кружек выпил. — Снова покосившись на девушку, он добавил с вызовом: — Ну, а если б и не было тут Муси с ее добрым автобусом, все равно старались бы!

— Вот как! — задорно сказала Муся. — Учтем замечание, товарищ Махов!

— Я так и понимал, товарищи, что вы не за премии старались, — мягко сказал Батманов. — На мои слова не обижайтесь. А это, — он кивнул головой на разложенные Либерманом продукты, — премией не считайте.

Разговор скоро сделался общим, инженеры расспрашивали шоферов о работе, о жизни участка.

— Так чей же все-таки этот метод развозки труб? — спросил Батманов. — Мне рассказывали, что вы в тайне хотели его сохранить.

— Возим ведь по новому методу — и ладно. А кто внес предложение — неважно, в конце концов, — рассудил Махов.

— В общем-то правильно получилось, — согласился Батманов. — Не хотите об этом говорить — не надо, пусть ваша тайна остается при вас. — Он взглянул на Мусю. — И еще одну вашу тайну вижу.

Муся вмешалась в разговор:

— Я вам скажу, товарищ начальник строительства, почему так получилось у Махова. Нехорошо, если и у вас неправильное мнение будет... Махов проверял метод, чтобы ошибки не вышло, и считал, что рано еще людям его предлагать. В этот момент как раз инженер-то и подоспел, — она метнула на Ковшова недовольный взгляд.

— Тоже мне защитник! — смущенно буркнул Махов, поднялся и надел шапку. — Можно вернуться к машине, товарищ начальник? — спросил он Батманова. — У нас впереди еще два рейса.

— Можно, — сказал Василий Максимович, тоже поднимаясь. — Нам пора двигаться, засиделись мы в гостях у Муси... Кстати, у меня к вам есть предложение, товарищ Махов. Я еду на пролив, там мне нужны смелые ребята. Много грузов придется перевозить на остров — большое и трудное дело. Думаю вас на пролив перебросить. И Мусю с ее автобусом тоже. Не возражаете?

Все рассмеялись, Муся спряталась за буфетную стойку.

— Муся сама себе хозяин и ко мне отношения не имеет, — хмурясь, ответил Махов. — А лично я согласен, если только мое согласие требуется. У нас на участке теперь уж как-то больно спокойно стало. Да и с начальником Роговым мне не вредно расстаться. Он мне «индивидуалиста» приклеил и забыть не может, что я не обратился к нему с предложением, обошелся без него.

Они вышли на улицу. От жгучего холода захватывало дыхание. Муся, накинув на плечи бушлат, выбежала, чтобы отдать шоферам консервы и шоколад, оставленные ими.

— Это тебе за твою защиту! — сердито сказал Махов, возвращая ей шоколад и озираясь на начальника строительства. — И нечего торчать на морозе: термометр показывает пятьдесят градусов!..

Батманов с инженерами и Либерманом выехал на трассу сразу же по возвращении из Рубежанска. На всех участках встречали их с нетерпением. В сложном хозяйстве стройки каждую минуту возникало много вопросов, которые надо было решать либо самому Батманову, либо инженерам, либо начальнику снабжения.

В начале пути их сопровождал Залкинд. Вместе с Батмановым он разбирался в делах третьего участка и пришел к выводу, что Ефимова надо все-таки заменить Темкиным — этот маленький человек с тихим голосом и был действительным хозяином на участке. Батманов сразу подписал приказ о его назначении. Ефимова Залкинд увез в Новинск с намерением вернуть на завод к Терехову.

Среди хлопот на ближних участках Батманова не покидала тревожная забота об участках дальних, куда он и стремился. Людей везде нехватало, и, тем не менее, он считал возможным в любом месте забирать работников, нужных для постройки перехода через пролив. Некрасову он предложил сдать дела прибывшему из Новинска инженеру и спешно собраться в дорогу: подрывнику предстояло вместе с Тополевым проводить гигантские взрывы на проливе. На четвертом участке Батманов приказал следовать за ним братьям Пестовым.

— Не жмитесь, вы под боком управления, и у вас всегда в избытке найдутся и кадры, и все необходимое, — сказал он в ответ на возражения Мельникова.

Торопясь скорее достигнуть пролива, начальник строительства то и дело подгонял спутников, не давая им долго задерживаться на одном месте. Отдыхать почти не приходилось: остановившись на очередную ночевку, они немедленно погружались в дела, а утром от этих дел уже невозможно было оторваться. Если бы не твердая воля Батманова, неумолимо тянувшего их за собой, они неделями сидели бы на каждом участке.

На четвертом участке Беридзе живо заинтересовался предложением одного техника — передвинуть небольшой отрезок трассы. Он хотел задержаться на несколько дней, чтобы самому обследовать местность.

— Поймите, нельзя задерживаться, — убеждал Батманов. — Не теряйте вы головы при виде всяких интересных вещей... Совсем не обязательно самому рыскать по участку — проверять предложение вашего техника. Разберутся и без вас... Нам надо на пролив. По пути мы имеем право тратить время только на самые главные, неотложные вопросы.

Однако подчас он сам отступал от своей строгой установки. Жизнь трассы притягивала, засасывала и его. Главными и неотложными оказывались десятки вопросов. Хмурый от забот и тревоги за судьбу перехода через пролив, Батманов заметно повеселел на участке Рогова. Ему понравился не только веселый Мусин автобус — он был лишь деталью в общем творчестве крепкого, хорошо организованного коллектива.

Еще совсем недавно Батманов, вслед за ним Беридзе и Ковшов побывали на участке, но уже сейчас они на каждом шагу замечали разительные перемены. Сильнее всего их радовало, что Рогов успел за короткое время развезти по трассе значительную часть труб и одну треть из них растянуть в нитку. На многие километры тянулся теперь по снегу черный пунктир труб.

После памятного объяснения по селектору Батманов и Рогов еще не виделись. Встретились они в общежитии шоферов, чистом и уютном: стояли аккуратно заправленные койки, на окнах висели марлевые занавески, пол устилали половики. При общежитии была отдельная умывальная и комната для спецодежды. Зайдя, Батманов вспомнил обещание Рогова сделать общежитие образцовым. Василий Максимович в душе был очень доволен, однако придирался и ворчал:

— Явная «потемкинская деревня»! Сам Рогов, конечно, и глаза не кажет, ибо занят спешным устройством подобных оперных декораций... Представляю себе эти шоферские кроватки в их обычном состоянии!

— Вы их видите именно в обычном состоянии, — доказывал Хлынов, заместитель Рогова. Он встретил Батманова и его спутников на границе пятого участка и оттуда сопровождал их. — Шоферы очень довольны и буквально набрасываются на всякого, кто осмелится здесь нагрязнить. У них Муся Кучина шефом — она строгая насчет чистоты и уюта.

— Где же все-таки ваш начальник? — спросил Батманов, садясь возле кровати и отворачивая одеяло, чтобы убедиться в чистоте простыни.

— Я здесь, Василий Максимович, — негромко отозвался Рогов.

Он появился незаметно и стоял у двери. Батманов угадал: за ночь и утро Рогов из конца в конец проехал участок, готовясь ко взыскательному осмотру.

— Значит, лакировка закончена? — спросил Батманов, подходя к Рогову и вглядываясь в его лицо.

Рогов помалкивал, не решаясь отрицать того, что было в какой-то степени правдой.

— Здравствуй, Александр Иванович! — приветствовал его Батманов.

Рогов стиснул крупную, твердую руку начальника строительства.

— Похудел и скучный какой-то. Что-нибудь случилось? — спросил Беридзе, тоже здороваясь с Роговым.

— Так, — неопределенно ответил Рогов, внимание которого целиком было приковано к Батманову.

— Болел он у нас. Простыл. Лежать не захотел, так и работал с температурой тридцать девять, — доложил Хлынов, стараясь не замечать сердитого взгляда Рогова.

— Болел, говоришь? — переспросил Батманов.