Цветок Америки - Жеральд Мессадье

— Ты хочешь жить здесь или вернуться во Францию?

Вопрос удивил его. Зачем выбирать? Разве не живут они все счастливо на Эспаньоле?

— У меня тут жена и ребенок, — ответил он.

Попугай пощекотал ему щеку.

Человек всегда выбирает самый пологий склон. В новой сахарной стране Жозеф поддался сладости существования.

— Я возвращаюсь во Францию, — объявила она ему. — Дарю тебе Каса-Нуэва. Ты получишь свою долю из доходов компании. Огромной она не будет, ибо прибыль разделят с тобой многие. Пиши мне иногда.

Жозеф посмотрел на отца.

— Я возвращаюсь с Жанной, — сказал ему Франц Эккарт.

Жозеф устремился к Жанне, обнял ее и прижал к себе.

Склонил голову ей на плечо и долго стоял так.

— Ты знаешь, здесь я ближе всего к дому.

Что означали эти слова? Где его дом? Это рай? Нет, свобода. Попугай летал над ними, подражая смеху Жанны. Она сказала себе, что ему, как и деду, на Эспаньоле будет жить легче, чем во Франции.

Она без сожалений и даже радостно собрала вещи. Верность Франца Эккарта — вот что она увозила с собой с острова Эспаньола.

— Здесь девушки, цветы и звезды, — сказала она ему. — Не хочешь остаться?

Он засмеялся:

— Я уже говорил тебе, Жанна. Меня не влечет к себе никакой край. Разве ты меня не знаешь?

Он подарил Пегаса сыну. Жоашен, таинственным образом, узнавший об отъезде, пришел обнять Франца Эккарта и Жанну. Они знали, что никогда больше не увидятся. Убаюкивающая нежность растений с красными цветами и запах обезумевшего жасмина навеки запечатлелись в их памяти.

Для возвращения в Старый Свет они выбрали пятый корабль Морской компании «Cruz do Sul», «Южный крест».

В порту капитан сообщил им, что они вовремя решили уехать, ибо некая странная болезнь на Эспаньоле выкашивает индейцев даже сильнее, чем испанцев. Это была дизентерия — часто со смертельным исходом. А еще они увидели в порту ужасающую толпу черных призраков: первых африканских рабов, закупленных у арабских царьков для работы на сахарных плантациях.

На борту у Жанны уже не было сил варить суп. Она смирилась с дежурным блюдом капитана: варево из черных бобов или капусты с кусочками вяленого мяса.

Зато в Кадиксе они с Францем Эккартом устроили себе небольшой пир.

Через двадцать три дня они были в Анжере.

Безмерно возбужденная Фредерика едва не пустилась в пляс. Она приготовила им ужин, как в былые времена.

Как в былые времена.

Жанна обнаружила, что красная лилия, много лет назад привезенная Деодатом, чувствует себя великолепно. Теперь она обзавелась большим красивым горшком. Внести ее в дом с наступлением холодов — и ничего с ней не случится.

33

Цветок Америки

Объявленный схизматиком на Пизанском соборе в 1511 году, Юлий II, в свою очередь, в 1512 году созвал собор в Латране, чтобы отлучить от церкви французского короля. Эти баталии за папскую тиару, по правде говоря, ничего не меняли в повседневной жизни.

Франц Эккарт решил не писать больше катренов. Излишняя предосторожность: отец Лебайи пришел к нему с известием, что кардинал Жорж д'Амбуаз умер несколько месяцев назад. Его партия осталась без вождя.

Сибуле, почти семидесятилетний и с трудом передвигавший ноги, приехал в Анжер ради удовольствия повидаться со своей хозяйкой. Он рассказал ей, что Сидони, сестра Гийоме, умерла от грудной жабы; кондитерская перешла в руки ее двадцатитрехлетней дочери, которая прекрасно справляется.

— Гийоме и сам уже не так молод, — добавил он. — Дело ведет теперь его сын Гонтран.

Положительно, кондитерские оказались долговечнее королей: Жанна и ее партнеры проводили в мир иной уже троих, а вскоре за ними наверняка последует четвертый, ибо люди шептались, что Людовик XII тяжело болен.

Все годы, проведенные на Эспаньоле, Жанна жила на свежем воздухе. Но возраст сделал ее зябкой: кроме особо теплых весенних и летних дней она предпочитала местечко у очага. Любимым ее чтением был перевод трактата Сенеки «О спокойствии духа», изданный Франсуа в печатне «Труа-Кле».

Книга порой выскальзывала у нее из рук, и она погружалась в сумеречную дрему. И вновь видела любимые лица.

Однажды ей показалось, что у очага стоит Бартелеми; она улыбнулась ему и хотела с ним поговорить, но тут Фредерика зашла спросить, не нужно ли добавить чеснока в фрикасе из пулярки.

В другой раз ей привиделся Дени, в слезах. Она пришла в страшное волнение, привстала с кресла. Осознал ли он, наконец, свое преступление? Раскаялся ли?

Но видение исчезло.

В 1513 году Людовик XII, разбитый под Новарой Святой Лигой Юлия II и Максимилиана, потерял Миланское герцогство. Швейцарцы осадили Дижон. Генрих VIII Английский взял штурмом Теруан и приказал срыть крепостные стены. Столько денег потрачено, столько крови пролито — и все кончилось пшиком. Более шестидесяти лет наблюдений за родом человеческим породили в душе Жанны безмерную грусть.

Но также гордость, ибо она смогла оградить своих от горестей и разочарований, неизбежно постигающих тех, кто имеет дело с владыками.

В нынешнем, 1513 году она собрала всю родню в доме л'Эстуалей: Феррандо, Анжелу, их сыновей, Франсуа, Жака Адальберта, Деодата и Леонса Дульсе.

— Я состарилась, — сказала она, — и жизнь моя не вечна. За полвека мы создали дело, которое сумели расширить благодаря смелости и рачительности. Начала я с кондитерских. По иронии судьбы, заморские наши плантации производят сахар. Мы владеем также суконной мануфактурой, фермами, виноградниками, печатней, Морской компанией из пяти кораблей и страховой компанией. Наконец, домами — в Париже, Страсбурге, Анжере, Женеве, а теперь и в Кадиксе. Все это позволяет нам вести и банковские дела. Вы все получаете равную долю от прибылей. Я обращаюсь к вам с просьбой: не допустите, чтобы тщеславие погубило плоды стольких усилий. Мы сумели сохранить наше достояние, избегая ввязываться в ссоры владык. Для них любой чужак — враг, и все блага этого мира должны, в конечном счете, перейти к ним. Никто не стоит дальше от христианства, чем властитель, — начиная с самого папы. Все, кто носит меч, — люди пропащие. Власть — развращающий червь. Пусть никогда не соблазнит вас желание блистать и хвастать богатством. Никогда не разлучайтесь. Ваша сила — в единстве. Пусть ваши дети растут с этой верой.

Они выслушали ее в молчании. Она воспитала их и поженила, а те, кто не был воспитан ею, согрелись в лучах ее солнца. Она была их тайным голосом.

— Когда я уйду, — добавила она, — вам нужен будет глава. Им станет Франсуа.

Жанна умолкла. Франсуа наполнил бокал вином и подал ей, потом поцеловал ее. Его жена, Феррандо, Анжела и все остальные, включая детей, последовали его примеру.