История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - Коллектив авторов

Несмотря на запрет абортов, многие женщины продолжали пресекать свои беременности (часто с огромным вредом для здоровья), так как среди постоянных арестов далеко не каждая могла решиться создать семью и надеяться прокормить детей.

26 июня 1940 г. Президиум ВС СССР издал знаменитый указ «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». В реальности состоялось закрепощение рабочих и служащих, государственная эксплуатация которых достигла невиданных размеров. Лишь за 1940 г. за нарушения указа осудили более 2 млн человек. Выходных дней стало на двадцать в год меньше. А религию Сталин после Большого Террора считал уже не опасной – практически все ее активные носители были или уничтожены или запрятаны в лагеря и тюрьмы.

Как уже говорилось, узкий слой коммунистической элиты жил совершенно в иных условиях, с точки зрения простых тружеников – в раю. «Вожди» не знали очередей, не знали коммунальных квартир и не считали копейки. Но одно роднило их с нищими рабочими, крестьянами, учителями, врачами – страх за свою жизнь. В страхе Сталин уравнял всех – даже самого себя. Уничтожая миллионы россиян, диктатор безумно дрожал над своей жизнью, животно страшился покушения, отравы, бомбы из-за угла.

M.Г. Меерович. Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917–1937 гг.). М.: РОССПЭН, 2008.

L. Siegelbaum; A. Sokolov. Stalinism as a Way of Life: A Narrative in Documents. New Haven; L., 2004.

3.2.25. Буддисты в России при большевицком режиме

Октябрьский переворот 1917 г. и начавшаяся вслед за ним ломка российского общества, именовавшаяся строительством первого в мире социалистического государства, привели к тяжелым последствиям для народов, имевших достаточно развитую культуру. К их числу относились буряты и калмыки.

С конца 20-х гг. началась интенсивная насильственная атеизация. Под предлогом участия лам в антисоветских мятежах, что в какой-то степени действительно имело место, большевицкая власть на местах по приказу из центра стала закрывать, а затем и разрушать дацаны и хурулы, арестовывать лам, отправлять их в тюрьмы и лагеря, лишать сана. Ко времени завершения этой кампании, в 1939–1940 гг. значительная часть монастырей и храмов Бурятии и Калмыкии были разрушены. Сохранились здания лишь нескольких из них, да и то потому, что их можно было как-то использовать.

В главном храме Агинского дацана Бурятии разместили лечебницу для больных туберкулезом. В Цугольском дацане на реке Онон устроили склад оружия и боеприпасов на случай возможных военных действий у восточных границ СССР. Гусиноозерский дацан, в котором до революции 1917 г. находилась резиденция главы буддистов Бурятии, на полвека превратился в приют для овец в плохую погоду. В Калмыкии сохранилось здание только одного Хошеутовского хурула, построенного в честь участия калмыцких конных полков в Отечественной войне 1812 г. Троекратная попытка развалить храм тракторами не удалась, и его оставили в покое.

Имущество буддийских храмов (живопись, скульптуру, священные книги) в основном уничтожили, сжигали, ломали, частично же свезли в музеи. Многое пролежало в ящиках в неразобранном виде более полувека, но кое-что попало в экспозиции музеев (Музея истории религии и атеизма в Ленинграде, Музея Востока в Москве, Антирелигиозного музея в Улан-Удэ и т. п.). Значительное количество бронзовой скульптуры пошло на переплавку, кое-что было продано за границу. Несколько тысяч лам сразу оказались не просто без крыши над головой, но и лишенными своего предназначения – служить народу, облегчая тяготы его жизни, приобщать его к высоким духовным истинам. Лучшие из них попали в лагеря, отсидев по 15–20 лет. Многие там и погибли. Известны коллективные захоронения расстрелянных лам (например, Ламская падь под Хоринском). Те, кто уцелели, разошлись по своим селам. К концу 30-х гг. буддийская культура в Бурятии и Калмыкии официально перестала существовать. Считалось, что с религией покончено, какие-либо ее проявления назывались «пережитками» и жестко преследовались. Если что-то и сохранялось, то в обстановке полной секретности.

Судьба буддизма в Калмыкии оказалась еще трагичнее. На нее повлияли два события, случившиеся с калмыками в советское время. В Гражданскую войну часть их, воевавшая против большевиков в составе Белой армии, вместе с ее разгромленными остатками ушла в эмиграцию, сначала в Европу, откуда в 50-е гг. переселилась в Америку, сумев сохранить в Зарубежье лишь малую часть того буддийского наследия, что имела когда-то. Оставшихся в России калмыков постигла другая беда: в декабре 1943 г. по обвинению в пособничестве нацистам в период оккупации Калмыкии весь народ был депортирован в разные районы Сибири и Казахстана. Мало что уцелело во время этого трагического исхода целого народа, все осталось в брошенных в спешке домах. Но зато те немногие священные предметы, которые кто-то сумел взять с собой и сохранить во время ссылки (изображения богов, книги, четки), почитались как святые реликвии. Лам среди высланных не было. Еще до войны они были репрессированы и сидели в лагерях. Только буддийские молитвы, да и то про себя, а не вслух, и осознание того, что у них есть своя вера, пусть и раздавленная большевиками, поддерживали калмыков в изгнании.

Историческая справка

Лубсан Шараб Тепкин (1875–1951) – последний Лама калмыцкого народа. Слово «последний» вовсе не означает, что в Калмыкии больше нет лам. Разумеется, есть, но это ламы постсоветской России. А Л.Ш. Тепкин был последним в 20-х – начале 30-х гг., когда волна репрессий захлестнула буддийское общество Калмыкии, практически уничтожив лам как сословие и монастыри как очаги культуры и сохранения религиозной традиции. Лама калмыцкого народа – это титул главы калмыцкой буддийской общины, объединяющей все монастыри, всех лам и всех верующих мирян. Л.Ш. Тепкин был избран на этот пост в 1925 г. вскоре после того, как он вернулся из Тибета, где учился 11 лет. Он едва успел начать свою деятельность. В 1931 г. его и еще группу лам обвинили в антисоветской деятельности, срыве коллективизации, организации контрреволюционных восстаний, связи с белогвардейским центром и еще много в чем. Стоит ли говорить, что ничего такого он не совершал. Приговор – расстрел – был все-таки заменен ему и его «подельникам» разными годами ссылки в разных районах Сибири. Сам Тепкин попал в Казахстан, отделение концлагеря ОГПУ г. Акмолинска. Отбыв свой срок и узнав, что весь его народ сослан в Сибирь, остался там, где был. В Калмыкию ему уже не удалось вернуться, он умер в 1951 г.

В 1957 г., через 4 г. после смерти Сталина, калмыкам разрешили вернуться на родину, в Поволжье, вернулись из лагерей и некоторое число уцелевших лам. Однако построить хотя бы один буддийский храм или открыть молельный дом Правительство СССР калмыкам не разрешало вплоть до 1988 г. Старые ламы принимали у себя в домах верующих, выполняя по их просьбе некоторые обряды узкосемейного назначения, делали это тайно, стараясь не навлекать на себя гнев местных властей. Духовная травма, нанесенная депортацией, еще далеко не изжита калмыцким народом.

В 1944 г. Народная республика Тува (см. 3.1.18), уже давно являвшаяся, как и «народная» Монголия, марионеткой СССР, была просто включена в состав РСФСР как Тувинская автономная область. К началу 1940-х гг., еще до вхождения в состав СССР, в Туве уже были закрыты и разрушены все монастыри, деятельность лам признана «антинародной», не содействующей просвещению народных масс и не соответствующей духу времени. Ламы вернулись в свои родные кочевья, большинство ради спасения своей жизни сняли сан (т. е. отказались от своих священнических дел и убеждений) и стали, как и их предки, скотоводами. Уцелели и каким-то чудом держались 10 лам Верхнечаданского хурэ, которые жили в юртах и совершали для приходивших к ним людей религиозные обряды, но в 1960 г. разогнали и их. Попытки построить хотя бы одно хурэ в советское время успехом не увенчались.

3.2.26. Мусульмане в СССР в 1930-е гг

Период между 1928–1939 гг. характеризуется переходом большевиков к политике полного подавления ислама, систематического террора против служителей мусульманского культа, разрушения исламских институтов на всей территории СССР. Наступление на исламскую религию в РСФСР началось на несколько лет раньше, чем в Азербайджане и Средней Азии. Начиная с середины 1927 г. повсюду на мусульманских территориях, как в РСФСР, так и в «союзных республиках», усилилась антирелигиозная пропаганда, сопровождавшаяся гонениями на верующих, закрытием и разрушением мечетей и религиозных школ, национализацией вакуфных земель (т. е. земель, доход от которых идет на религиозные и благотворительные нужды мусульманской общины – уммы).