Мушкетерка - Лили Лэйнофф

— Думаю, — ответила Портия, — что мы достигли той стадии, на которой ты можешь ругаться при нас, не опасаясь ранить наши нежные чувства.

— Итак, — объявила мадам де Тревиль, когда все было убрано и мы снова расселись по местам, — Теа, что у тебя?

Я попыталась перехватить взгляд Анри, но он был погружен в свои заметки. Когда он наконец поднял глаза, то увидел, что я на него пялюсь, и по его лицу скользнула тень улыбки. Меня охватило облегчение. После стольких месяцев недоверия и беспокойства, после его заявления и после того, как он посмотрел на меня, когда я сказала, что верю ему, атмосфера между нами изменилась. Она стала примерно такой же, как в первую встречу, но вместе с тем что-то было иначе, как одна-единственная нота в партитуре.

— Не уверена, что тут все правильно, — сказала Теа. — Vous trouverez notre camara de régimend.

— Дай-ка я взгляну. — Портия забрала у нее листок, изучила его, останавливая взгляд то на подчеркнутой букве, то на пропущенной запятой. При этом она подписывала что-то кусочком угля.

— Погоди! Что ты…

— Ты пропустила несколько букв. Не camara, а camarades, товарищи. — Лицо Портии озарилось победной улыбкой. — Vous trouverez nos camrades de regiment.

— Как тебе удалось расшифровать это так быстро? — с благоговением спросила Теа, возвращаясь к своим заметкам.

— Да я и не пыталась. Ты пропустила несколько букв, я просто предположила, какие слова там могли бы быть, и выбрала те, что подходят лучше всего. «Вы найдете наших товарищей из полка».

— Ты просто великолепна.

Портия зарделась, услышав сказанный Арьей вполголоса комплимент.

Я посмотрела на окно, на небо, осветившееся пурпуром, словно неостывшая зола. Утро. Король во дворце еще спит. Во мне поднялась и запульсировала волна гнева. Если бы только король отменил фестиваль! Если бы он не был таким ребенком.

— «Я буду там, чтобы вас встретить».

Мы замолчали, услышав слова Анри.

— Что ты сказал? — переспросила я.

Он перебирал свои бумажки.

— Это следующая строчка, я как раз ее закончил. Je serai là pour vous rencontrer. Но кто этот «я»?

— Это должно быть сказано в последней строчке, — предположила Арья. — Чтобы читатель был уверен, что источник надежный. Поскольку послание зашифровано, они не предполагают, что его сможет прочесть кто-то, помимо тех, кому оно предназначено.

— Что ж, кто бы ни был этим «я», наверняка он и есть главный заговорщик, — пискнула Теа. — У кого еще могут быть полномочия отдавать распоряжения?

Она зевнула и потянулась, растопырив пальцы.

Я повернулась к Анри, мое горло сжалось от тревожного предчувствия.

— Там еще много осталось? В послании?

— Не очень. — Он прищурился от яркого света, моргнул. — Ох, уже утро?

Мадам де Тревиль повернула голову к окну, и ее лицо залил свет.

— Немедленно переоденьтесь в платья, которые я принесла в салон. И хотя я искренне надеюсь, что это напоминание излишне, не забудьте ваши шпаги.

— Но, мадам… — начала было Теа.

— Король не появится на этом шествии, но там царит хаос и жуткая толкотня — это идеальная возможность незаметно раздать оружие аристократам.

Поскольку в глазах у нас помутилось от чая и шифров, мы не смогли отдать должное изысканным праздничным платьям, украшениям и тщательно подобранным под наряды туфелькам. Мы помогали друг другу: Портия укладывала мне волосы, пока я разбирала серьги, которые Теа потом вдела всем в уши. Арья разложила туфли у наших ног.

— Идем, девушки! — Голос мадам де Тревиль эхом разнесся по коридору и докатился до двери. — Venez! Идем! Вам еще нужно успеть проверить периметр до полудня! — Арья выбежала из комнаты, я за ней, а следом за нами — Портия и Теа. Мадам де Тревиль застегнула пряжку своего серебристого плаща и натянула кожаные перчатки. — Закончим по дороге. Анри, возьми свои вещи.

Сквозь открытую дверь библиотеки мы видели, как Анри, державший в охапке кучу бумаг, расплылся в улыбке, не веря своему счастью:

— Так я… я еду с вами?

— Хочешь быть членом Ордена? Так не задерживай нас, — велела она, распахивая входную дверь и впуская порыв холодного зимнего ветра. — Лишняя пара глаз не повредит.

Последовала секундная пауза, а затем меня подхватил шквал цветных платьев, боевых шпаг и произносимых шепотом молитв. Кто-то взял меня за руку, пальцы плотно переплелись с моими и стиснули их, словно тугой корсет. Я ответила пожатием, хоть и не знала, чья это рука, потому что это было неважно. Мы были вместе, мы были едины. И совсем скоро я наконец узнаю правду.

Я вздрагивала на каждой кочке, при каждой остановке кареты. Квартал Ле Маре принадлежал аристократии, немногие здешние обитатели снизошли бы до участия в обыкновенном уличном шествии. Но на улице попадались слуги, у которых сегодня был выходной, в их волосы были вплетены ленты, в пружинистой походке чувствовалась радость. Едва мы выехали за пределы района и направились в самое сердце празднования, дороги запрудили гости фестиваля. Продавцы в крошечных временных киосках торговали зимними фруктами и наливали укутанным в плащи покупателям густую дымящуюся коричневую жидкость — горячий шоколад. Буквально под колесами экипажей вертелись кричащие дети, наряженные в мишуру из распущенных ниток и маски животных и сказочных чудищ. Некоторые маски были сделаны из разрисованного дерева, другие — изготовлены из перьев. Отцы и матери присматривали — или не присматривали — за своими отпрысками, потягивая глинтвейн, в морозном воздухе раздавался смех. Из темных углов за всем этим наблюдали обладатели голодных глаз и грязных рук — бездомные, но полные надежды дети.

Этих людей мы должны были защитить. Именно они пострадают в первую очередь, если дворяне устроят бойню, пока будут менять одного короля на другого.

— А все эти остальные заговорщики… те, что не приехали в Париж до начала сезона, если они все остановились в одном и том же месте, то как им удается оставаться незамеченными? — спросила Арья.

— В послании на зеркале короля упоминалось солнцестояние. Теоретически они могли приехать в разное время, если их главная цель заключалась в том, чтобы прибыть в Париж к этому дню. Они легко могли выдать себя за гостей города или за купцов, которые приехали, чтобы осмотреть товар. Или участников этого фестиваля, — добавила Портия.

— Анри, долго еще? — процедила сквозь зубы мадам де Тревиль. — Мы уже почти приехали. Мы присоединимся к шествию.

Он потянулся к своей сумке, видимо, чтобы достать очередной уголек, и я заметила, как почернели его пальцы. Но сумка лежала далеко. Портия схватила ее и принялась там рыться.