Отец Пепла - Илья Олегович Крымов

Зиру не помнила, как оказалась в этой каменной ячейке, лишь изредка здесь появлялись некроманты Чёрных Песков, обритые наголо, с татуировками на лбах, проверяли её и молча уходили, не обращая внимания на вопросы. Сколько времени прошло? В темноте казалось, что годы.

Стук костей по каменным плитам. Это не шаги обычных волшебников, что-то более крупное грядёт. Впервые за всё время страж пошевелился: чуть повернул голову, склонил её и сделал небольшой шаг назад. В проёме появилась высокая тощая фигура, окутанная чёрным шёлком, при драгоценном поясе с серебряным серпом; из глазниц полированного черепа светили крупные изумруды.

— Мир тебе, Зиру, пусть покой Зенреба снизойдёт…

— Джафар! — Госпожа убийц вскочила на ноги, но дальше двигаться побоялась, страж бдел.

— Выходи же. Наши старики желают видеть тебя.

Госпожа убийц набралась смелости и выступила из камеры.

— Следуй за мной, Зиру, не пытайся бежать, ты не выберешься из лабиринтов пирамиды и за десять лет.

Он уверенно пошёл вперёд по тёмным и узким коридорам, громко стукая о пол пяткой посоха.

— Мне пришлось спешно прибыть в Чёрные Пески, твоя выходка оторвала меня от многих важных дел в Ордене.

— Будь у тебя задница, я очень глубоко протолкнула бы в неё свои искренние извинения, — скрежетнула она.

— Не будь ты моей сестрой по Ордену и правящему совету, я преподал бы тебе болезненный урок о своевременности и несвоевременности дерзостных порывов. Кстати, один из твоих убийц попытался вести разведку среди пирамид, но без защиты Тьмы даже его скрытности оказалось недостаточно, а потом мы нашли и остальных. Очень интересно, моккахины ведь отчасти мертвы, не так ли? Сейчас наши корпускинетики разбирают их тела на части, чтобы лучше изучить, во что выродилась школа Василиска.

Весть о гибели слуг никак не отразилась на Зиру, моккахины существовали, чтобы исполнять её волю, и, если становились бесполезны, то переставали значить для госпожи хоть что-нибудь. С другой стороны, Эгидиус…

— Где мой спутник?

— Там же, где ты его оставила, — ответил лич. — Было весьма опрометчиво проникать в святая святых Аглар-Кудхум, это осквернение священных пределов и оскорбление для…

— Если хотите убить меня, то сделайте это без заунывных нотаций.

— У меня есть подозрения, что твоя судьба будет намного менее завидной, чем простая смерть, — пообещал Джафар отстранённым голосом.

— Ты уже второй, кто обещает мне это в последнее время, костями гремящий интриган.

— Уволь меня от гнусной клеветы, Зиру. Прочие могут думать, что следует опасаться твоих когтей, когда на самом деле язык — самая неприятная часть.

— Вы палец об палец не ударили, чтобы найти душу моего отца! — взорвалась ужасная женщина, отчего волна режущего звука едва не задела полированный череп лича, походивший на произведение искусства.

— Неправда, — спокойно ответил он, продолжая широко шагать, — мы искали и хорошо. Он не отзывался на призыв.

— Можно было сделать больше! — яростно проскрежетала она.

— Разумеется. Но с какой стати?

Зиру задохнулась от возмущения и злобы.

— Второй Учитель был великим магом и могущественным лидером, — рассуждал мертвец, — но ещё он был смертным мужем и позволил убить себя. Самонадеянность и алчба привели его к концу. С какой же стати мы, слуги Зенреба, должны рвать жилы, которых у нас нет, чтобы обшаривать Кромку в поисках одной единственной заблудшей души?

— Это душа человека, который спасёт мир!

Сухой шипящий звук, сопровождавшийся клацаньем зубов, инкрустированных бриллиантами, мало напоминал смех.

— Ты удивишься, Зиру, узнав, что у салиха нет единого взгляда на важность жизни. Многие древние личи перестали воспринимать её иначе как надоедливую суету перед вступлением в истинно праведное существование посмертия. В любом случае, ты совершила преступление против веры и создала нам колоссальные проблемы, я долгое время пытался смягчить старших демоличей, однако, мне не удалось.

Они вошли в помещение со стенами, сложенными из чёрных каменных блоков, мрачное, пустое, с порталом в каждой из четырёх стен. Только один из порталов имел двойные створки чёрного матового цвета, украшенные парой золотых глаз. А единственным ярким пятном в этом средоточии уныния был человек в радужной мантии, высокий красивый мужчина с каштановыми волосами, аккуратными усами и бородкой-клинышком. При виде Зиру он улыбнулся и непринуждённо помахал.

— Какая встреча! Я удивлён, что ты зашла так далеко, госпожа Зиру!

— Я удивлена видеть тебя живым, — процедила она, — и разочарована, не скрою.

Они не были представлены и никогда не общались прежде, однако, за время путешествия Эгидиус отзывался об этом маге… не то чтобы лестно. Колдун лишь констатировал, что верховный маг Ридена обладал огромным спектром редких познаний в Искусстве. В последний раз Зиру видела Фортуну во время её сорвавшегося триумфа, когда не удалось убить Арама Бритву Голодной Звездой. Судя по кольцу с красным камнем на пальце архимаг теперь был частью Ордена.

— Всех нас рано или поздно коснётся серп Зенреба, так что не стоит торопиться, — пожал плечами Фортуна.

— Истинно, — подтвердил Джафар. — Мой брат по Ордену и правящему совету Илиас Фортуна прибыл для того, чтобы забрать тебя и доставить к Араму Бритве, если салих примет решение осуществить выдачу.

— И я даже помогу вам обуздать колдунца, — пообещал тот. — Правду говорят, что его до сих пор сдерживает сам Исмаил?

— Это так, — ответил Джафар. — Нам повезло, что он именно в это время отрабатывал свой ежегодный дай’ан в Пирамиде Зенреба. Все остальные не заметили проникновения.

Дай’ан (хасс.) — буквально «задолженность»; служба, которую некромант ежегодно безвозмездно несёт в пользу Культа Шакала. Как правило, дай’ан выплачивают деньгами, но порой маг Смерти несёт службу в качестве жреца в той или иной пирамиде, либо исполняет поручения вышестоящих.

— Поразительно! Белый Лич! Я многое слышал от Геда Геднгейда, но думал, что это басня…

— Чёрные Пески полнятся живыми и неживыми легендами и баснями, мастер Фортуна, — сухо ответил древний повелитель мёртвых, — довольно болтовни. Салих ждёт.

Роскошная мантия чёрного илеасского шёлка, покрывавшая драгоценный костях, вздулась от фосфорного свечения как от порыва ветра и череп Джафара с хрустом отделился от шейных позвонков. Он медленно поплыл вперёд, сопровождаемый этим свечением, которое напоминало человеческую фигуру.

— Следуй за мной, Зиру, и постарайся не дерзить. Мои старшие братья по салиху очень раздражительны и легко причиняют боль. Я постараюсь выторговать тебе быструю и безболезненную смерть.

— Тебя ждёт провал.

— Не будь пессимисткой на пороге вхождения в великое упорядоченное бытие после жизни…

— А ты не перечь словам собственного бога.

Череп повернулся лицом к Зиру, в глазницах блеснули огромные изумруды, но вопроса задать Джафар не успел, потому что двери отворились и наружу выплеснулась волна холода. Это был не тот жгучий мороз, которым окружал себя Хельтрад Ледяное Сердце, а потусторонний холод разверзнутой могилы, уходящей глубоко в сырость, пахнувшую землёй и бальзамическими жидкостями.

Зал представлял собой полусферический купол, такой же мрачный и полутёмный, как и все прежние помещения, через которые лич вёл Зиру. В его стенах было сорок одинаковых выемок на равном расстоянии друг от друга, и во всех них кроме одной находились черепа, окутанные фосфорным свечением. Ближе к центру зала на полу сидело четыре каменных шакала, на головах которых лежали четыре самых старых черепа. Джафар поплыл в центр, Зиру вынужденно последовала за ним.

— Достославные мудрецы, склоняюсь перед вашим величием, да сияет оно над барханами ещё тысячи лет. Зиру, дочь Второго Учителя, по вашей воле