Министр невероятной промышленности - Александр Шокин

Федосееву очень нужно было выехать за границу. Вот как он сам об этом рассказывает в недавнем интервью "Огоньку":

"<… >И тогда я написал письмо министру электротехнической <так в тексте, правильно, конечно, "электронной" > промышленности Александру Ивановичу Шокину. Я знал его еще тогда, когда он был безвестным инженером. И он считал, что знал меня. Во всяком случае, после моего письма, в котором я описал все свои злоключения с несостоявшимися поездками, он сразу принял меры. Меня срочно вызвали в иностранный отдел министерства и сказали, что я, буквально через неделю, в составе советской делегации вылетаю в Париж на международную авиационную выставку. Шокин снял кого-то из делегации и поставил меня".

Он был уже не молод — 61 год, в Москве у него оставались жена, сын двадцати семи лет и дочь. Разрешая ему командировку за границу, министр и это обстоятельство наверное принимал во внимание.

А оказалось, что уже лет десять Федосеев жил идеей сбежать на Запад, скрывая это абсолютно от всех, едва ли не от себя самого. На шестой день пребывания в Париже, он, оказавшись на несколько минут один, сбежал от своего компаньона и начальника И. Т. Якименко (начальника 1-го главного управления МЭП, ведавшего вакуумной СВЧ-техникой) направился в посольство Англии.

Последствия были очень серьезные, поскольку предатель был осведомлен о "святая святых" — рабочих частотах радиолокационной техники, систем государственного опознавания и многих других совершенно секретных вещах. Для непосвященных сообщу, что, например, направлявшиеся во Вьетнам, или арабские страны системы ПВО, отличались от применяемых в советских войсках даже диапазоном излучаемых радиоволн. На складах вооруженных сил лежали под бдительной охраной магнетроны военного времени, которые в случае начала войны устанавливаются в радиолокационных станциях. После побега Федосеева их нужно было заменять и перенастраивать и работа эта заняла многие годы. Была также изменена так называемая дислокация многих оборонных предприятий, то есть заменены их открытые и закрытые (номера почтовых ящиков) наименования. 21

Министру за человечность и доверчивость досталось, хотя на него свалили и чужие грехи, ведь конечной решающей инстанцией был аппарат ЦК. Во множестве случаев, когда министр давал разрешение на выезд осведомленных сотрудников, в ЦК накладывали запрет, но Федосеев с давних пор ходил у них в любимчиках. Его поддерживали и материально (уже в сорок восьмом году по личному распоряжению Сталина он стал получать персональную зарплату — пять тысяч рублей, больше, чем директор предприятия, на котором он работал, и больше А.И.), и морально (он стал лауреатом Ленинской премии, кавалером орденов Ленина, Трудового Красного Знамени и т. д.). Совсем незадолго до поездки Федосееву по представлению А.И. было присвоено звание Героя Социалистического труда, и награду он уже получил, но по рассказам очевидцев не надел даже при вручении…

А.И. понимал всю тяжесть последствий случившегося и не снимал с себя ответственности, но не собирался и соглашаться с огульными обвинениями только в свой адрес. Он считал, что человеку в душу не влезешь. Что он должен был заподозрить в человеке, имевшем немало научных и производственных достижений, если и в ЦК, и в КГБ, со всем его аппаратом и возможностями тоже ничего против Федосеева не имели? Самым обидным было для А.И. то, что воспитывал министра электронной промышленности вовсе не его прямой начальник Косыгин, и даже не Устинов, а занимавшийся идеологическими вопросами секретарь ЦК КПСС П. Н. Демичев. Какое моральное право он имел учить человека, уже сорок лет отдававшего всего себя укреплению обороноспособности государства? Когда Демичев был назначен к своей партийной должности еще и на должность Министра культуры (тоже не ахти какая ответственность, но все же более конкретная), и у него один за другим и одна за другой стали оставаться за рубежом звезды оперы и балета то из Большого театра, то из Кировского, А.И. не мог отказать себе в некоторых саркастических комментариях об ответственности Демичева за своих подчиненных, вспоминая его прежние нотации.

В незримой борьбе с аппаратом ЦК за самостоятельную политику, особенно кадровую, этот эпизод сыграл против А.И., но он не опускал руки, стараясь, если не получалось с руководителями, наладить отношения с исполнителями и сделать их своими сторонниками. Одним из эффективных способов укрепления позиций было делегирование своих людей, и такая работа велась постоянно. Результаты появились далеко не сразу, с потерями в карьере для некоторых людей, но появились. Сколь бы ни было злосчастным происшествие с Федосеевым, но работу электронной промышленности остановить оно не могло, и как бы тяжело ни переживал ЧП А.И., но, вопреки информации "Огонька", инфаркта у него от этого слава Богу не было, и прожил он еще целых пятнадцать лет.

В октябре 1970 года в связи с обострившейся болезнью была удовлетворена просьба об уходе заместителя министра Ф. В. Лукина, директора Научного Центра. В Зеленограде его преемником стал опытный разработчик аппаратуры, тоже бывший главный инженер КБ-1, кандидат технических наук и генерал-майор А. В. Пивоваров. Несколько позже ушел из министерства первый заместитель А.И. К. И. Михайлов.

Такие вот среди заместителей образовались вакансии. А.И., вступившему в седьмой десяток лет жизни, всерьез нужно было искать себе преемников. Вместо Михайлова первым заместителем министра стал В. Г. Колесников, генеральный директор воронежской "Электроники". Теперь у А.И. было два молодых — чуть-чуть за сорок, — перспективных заместителя. Вторым в этой паре был С. В. Ильюшин, пришедший в заместители министра еще в 1965 году с должности Генерального директора МЭЛЗа. После некоторых колебаний, кого из них сделать первым заместителем, А.И. предпочел Илюшина, но в ЦК выбрали Колесникова, по-видимому, учитывая перспективность микроэлектроники, которой тот занимался. А.И. очень тепло относился к своим молодым заместителям, старался поддержать их как только мог. Среди этих действий был даже специальный прием на даче в Петрово-Дальнем. Произошло это в 1972 году.

А.И. был не только членом ЦК, но и депутатом Верховного Совета СССР. Депутатская деятельность помогала ему лучше узнать жизнь людей, их нужды. После того, как он пробыл один созыв депутатом Совета Национальностей от Белоруссии, ему было предложено баллотироваться в Совет Союза по Шяуляйскому избирательному округу Литовской ССР, и жители Литвы не один раз впоследствии удостаивали его доверия быть их депутатом в Верховном Совете СССР. Эта работа сблизила его с Литвой и особенно с шяуляйцами.