Звезда Пандоры - Питер Гамильтон

Оззи повернулся кругом, взглянул на блеклое небо, и на его лице расцвела довольная улыбка.

— Да, это определенно не Канзас, — тихо прошептал он.

Путешественники позавтракали, не разводя огня, откопали палатку и снова отправились в путь. Мелкий сухой снег целый день летел в самых разных направлениях, и самого легкого дуновения ветерка было достаточно, чтобы светлые хлопья взвивались тонкими вихрями. Лес сверкал свежей и хрупкой белизной, вот только никаких признаков тропы не осталось. Однако лошадь, пони и лонтрус стоически смирились с новым климатом и уверенно трусили вперед, словно знали, куда надо идти.

Время от времени с вершин гигантских деревьев с мягким продолжительным гулом осыпались целые горы снега, и в безмолвном лесу этот звук вызывал тревожный трепет. Около полудня снег стал мягче, с невидимого неба полетели огромные хлопья. Дневной свет сменился серой мглой, а воздух стал еще холоднее. Чем гуще становился снегопад, тем труднее давался Полли каждый шаг. Оззи спешился, чтобы поверх всей одежды надеть еще и непромокаемую на­кидку. За неимением полуорганики он наращивал количество слоев одежды, и это позволяло ему сохранять тепло и оставаться сухим, впрочем сильно про­игрывая в подвижности.

В своей новой экипировке он с трудом смог снова подняться в седло. Ори­ону досталась пара свитеров и еще одни брюки, чтобы надеть под кожаные штаны. Оззи задумался о наступлении ночи. Снег и не думал переставать падать, а для устройства лагеря им потребуется немало светлого времени.

Примерно через час им попались заросли кустарника. Кусты почти полно­стью скрылись под снегом и стали похожими на дюны, лишь кое-где из них торчало несколько веточек.

— Мы остановимся на ночевку здесь, — сказал Оззи.

Орион молча огляделся по сторонам и пожал плечами. За весь день он произнес всего несколько слов.

Оззи скинул верхний слой одежды и взобрался на дерево за кустами. Алмазной пилой он быстро снял нижние ветви, отрезав их у самого основания. Затем выбрал четыре самые крупные и уложил их в квадрат, так что получился замкнутый барьер. Вполне подойдет в качестве импровизированного загона. Пока Оззи осторожно спускался на землю, верхнюю часть ветвей уже занесло снегом.

Орион занялся обвязыванием спин лошади и пони запасными одеялами, а Оззи начал устанавливать палатку под защитой огромного ствола. Заканчивал он уже в темноте, а часы показывали только четверть шестого. День продлился всего десять часов. Сутки на Сильверглейде же составляли двадцать пять с по­ловиной часов.

— Ты собираешься разжигать костер? — спросил Орион, стуча зубами.

Оззи помог парню забраться в палатку.

— Не сегодня, — ответил он. — Забирайся в спальник, так легче сохранить тепло.

Орион повиновался без единой жалобы. Под глазами у него залегли глубо­кие тени, а в свете керосиновой лампы казалось, что даже веснушки на его белой коже сильно побледнели. Оззи заполз в свой спальный мешок и моментально ощутил разницу. Тогда он вытащил из своей сумки термобрикет и сорвал оберт­ку. В результате простой химической реакции верхняя часть брикета быстро раскалилась докрасна, и от нее повеяло теплом. Они по очереди разогрели консервные банки для ужина, а потом Оззи вскипятил два термоса чая, чтобы утром не пришлось возиться с завтраком.

— Постарайся поспать, — сказал он. — До рассвета осталось недолго.

Орион взглянул на него с тревогой.

— А снег снова завалит палатку?

— Нет. Все будет отлично. Да и снег стал заметно реже, когда мы забрались внутрь. Но на всякий случай я буду выглядывать каждые два часа.

— Мне еще никогда не было так холодно.

— Но теперь ты согрелся, правда?

— Угу. — Парень натянул спальник до подбородка. — Вроде согрелся.

— Ну и хорошо. — Оззи завернулся в одеяло. — Когда перестаешь двигаться, становится холоднее, это обычное дело.

Рассвет наступил, когда часы Оззи показывали без пяти минут четыре. Эл-дворецкий всю ночь регулярно будил его, чтобы проверять палатку, и Оззи казалось, что он проспал не больше десяти минут. Орион также не выказывал никакого желания вылезать из спального мешка.

— Нам надо двигаться дальше, — сказал ему Оззи. — Нельзя же здесь остаться.

— Я знаю.

Снегопад прекратился еще ночью, оставив после себя сверкавший белизной пейзаж. Снег был повсюду — он облепил даже вертикальные стволы деревьев, так что любая случайная темная веточка казалась висящей в воздухе. Слой снежного покрова составил около двух футов. Оззи выбрал самые темные за­щитные очки, стараясь не показывать своего беспокойства. Сегодня животные будут идти еще медленнее.

— Мистер Стаффорд должен продавать еще и сани, — сказал Орион. — Он наверняка ухватится за эту идею, когда я ему скажу.

Оззи преувеличенно громко рассмеялся шутке мальчишки и слегка обнял его за плечи. Попивая горячий чай из термосов, они подошли к самодельному загону, в некоторой степени сыгравшему свою роль. Наметенный под ветками снег все-таки защитил животных от ветра. Лошадь и пони сильно истоптали снег внутри загона и дрожали от холода. Лонтрус стоял спокойно, выпуская из ноздрей едва заметные облачка пара. Оззи показалось, что его глаза, окруженные густыми прядями шерсти, стали очень грустными.

Орион угрюмо огляделся.

— Куда теперь ехать?

Оззи нахмурился. Сказать ему было нечего. Он постарался вспомнить, с какой стороны они пришли накануне, но это было невозможно: все деревья казались абсолютно одинаковыми.

— Попробуй воспользоваться своим амулетом, — предложил он.

Паренек засунул руку под свитера и вытащил подвеску. Внутри нее мерцала слабая голубая искра. Орион медленно повернулся кругом, держа амулет как компас. Справа от палатки огонек стал заметно ярче. Оззи даже почудилось, что деревья с той стороны образуют нечто вроде аллеи.

— Значит, туда, — сказал он.

— Теперь ты рад, что я поехал?

— Очень. — Оззи положил руку ему на плечи. — Похоже, я у тебя в долгу. Как думаешь, в какую это выльется сумму?

— Я просто хочу, чтобы мама и папа вернулись.

— Да, конечно. Но кроме этого? Мне кажется, надежный проводник стоит пары миллионов. Это серьезные деньги.

— Я не знаю.

— Да ну, парень. Я в твоем возрасте очень хорошо это понимал.

— Ладно. — К Ориону неожиданно вернулась прежняя живость. — Это большие деньги, да?

— Точно. Можно переделать по своему вкусу всю планету.

— В первую очередь я куплю много полисов омоложения, чтобы жить долго, как ты.

— Хорошая мысль.

— А потом куплю много умных воспоминаний, чтобы получить образование и разбираться в разных сложных вещах вроде физики, искусства и финансов и чтобы не тратить годы на школу.

— Еще лучше.

— А еще я хочу машину, настоящую клевую машину, самую лучшую.

— Тогда это, наверное, «Ягуар Шевроле две тысячи двести пятьдесят один», модель «Тандерберд» с откидным верхом.

— Правда? Это самая лучшая?

— Точно. У меня самого в гараже стоит парочка таких. Печально, что в последнее время мне не удается на них покататься. Обычное дело, когда имеешь кучу денег: можешь делать все, что захочешь, но ни на что не остается времени.

— И часть денег я отдам на благотворительность, чтобы помочь тем, кто нуждается.

— Прекрасно. Ты всем докажешь, что ты добрый парень, а не один из богатых ублюдков, которых ничего не волнует.

— Оззи, значит, и ты раздаешь деньги? Ведь все знают, что ты клевый па­рень.

— Ну да. Часть я раздаю. — Он пожал плечами. — Когда вспоминаю об этом.

Как Оззи и предполагал, Полли было трудно идти первой, и двигались они крайне медленно. Можно было бы поставить первым лонтруса, но у него слиш­ком короткие ноги. Поэтому Полли приходилось прокладывать путь, разрыхляя длинными ногами толстый слой снега. Большую часть утра Оззи пытался найти выход из сложившейся ситуации. Сделать что-то вроде снегоступов или саней и тащить на них запас продовольствия, а животных отпустить? Или про­сто вернуться, чтобы отыскать снаряжение, соответствующее этой местности? Вот только… кто знает, в какую местность они попадут в следующий раз, если, конечно, сумеют отыскать дорогу до Лиддингтона?

Он продолжал твердить самому себе, что это страна сильфенов и они не допустят, чтобы гостям угрожала реальная опасность. Или допустят?

Постепенно глубина снега стала уменьшаться. Он, однако, оставался таким же сухим и по-прежнему покрывал все вокруг. Через четыре часа дороги Оззи била дрожь, несмотря на все слои одежды. Снаружи его тело покрывал еще один слой — слой инея. Ничего не оставалось делать, кроме как спешиться и идти рядом с лошадью, разгребая снег ботинками. Физические усилия его немного согрели, но возникло беспокойство по поводу сжигаемых калорий. Лошадь и пони, несмотря на повязанные одеяла, явно слабели.