Космический Апокалипсис - Аластер Рейнольдс

— Ладно, хватит о тебе, Кэл, — сказал Силвест. — Мы ведь обсуждаем положение Бреннигена, помнишь?

— Надо же было обрисовать всю сцену в целом, мой дорогой, — подмигнул Кэлвин. — Так или иначе, Бренниген был уже в большой степени химерийцем, а я — тем, кто был готов применить к нему экстремальные меры. Когда он заболел, его друзьям не оставалось ничего, как купить мои услуги. Конечно, все провели под большим секретом, дело было подсудное даже для меня. Меня все меньше интересовала проблема физиологических модификаций, зато рос интерес к нейронным трансформациям — до одержимости, если тебе угодно. В частности, мне хотелось найти способ наложения нейронной деятельности прямо на… — Кэлвин смолк, прикусив нижнюю губу.

— Бренниген использовал его, — продолжал Силвест, — а в обмен помог Кэлу установить связи с некоторыми богачами из Чазм-Сити. Это были потенциальные клиенты для программы Восьмидесяти. И если бы Кэл как следует вылечил Капитана, то на этом вся история Бреннигена благополучно и закончилась бы. Однако Кэл схалтурил и ограничился минимумом того, что мог сделать. Так, чтобы, так сказать, отделаться от соратников Бреннигена. Если бы он сделал все, как надо, у нас не было бы сегодняшних неприятностей.

— Он хочет сказать, — перебил Кэлвин, — что результат моих ремонтных работ нельзя рассматривать как вечный. Было неизбежно, учитывая особенности химерийской науки, что другие аспекты физиологии в свое время потребуют снова нашего внимания. А тогда — ввиду сложности работы, которую я проделал, — не оставалось буквально ни одного человека, к которому он мог бы обратиться.

— Вот тогда-то они и вернулись, — сказала Паскаль.

— На этот раз он командовал кораблем, на который мы собирались сесть, — Силвест посмотрел на «запись». — Кэл уже умер. История с «Восьмьюдесятью» вызвала к нам всеобщую ненависть. Все, что от Кэла осталось, — запись на бета-уровне. Не стоит говорить, что Саджаки — он уже в это время появился на корабле — находился в крайне дурном расположении духа. Именно он и отыскал выход.

— Выход?

— Как заставить Кэлвина работать на Капитана. Они обнаружили, что могут сделать это через меня. Запись на бета-уровне хранила знания о химерийской хирургии. Я же был мясом, необходимым для того, чтобы двигаться и выполнять работу. Ультра называли этот процесс «каналированием».

— Но тогда этим человеком мог бы быть и не ты, а кто-то другой? — спросила Паскаль. — Если у них была бета-запись Капа, то разве не мог один из них действовать, как — если использовать твое дивное определение — как мясо?

— Нет, хотя они наверняка предпочли бы твой вариант — это сделало бы их независимыми от меня. Дело в том, что каналирование срабатывает только тогда, когда между бета-записью и человеком, с которым она контактирует, существует большое сходство, родство. Ну, как перчатка и рука, на которую она натягивается. Со мной и Кэлвином получалось, так как он — мой отец. Много точек генетического сходства. Если бы произвести «вскрытие» наших генов, их было бы трудно различить.

— А теперь?

— Они опять вернулись.

— Но теперь уже потому, что нахалтурил он сам, — сказал Кэлвин, прикрывая свою ремарку тонкой улыбкой самодовольства.

— Вини себя, поскольку ты сидел в водительском кресле, а я делал только то, что ты приказывал, — вызверился Силвест. — Если по правде, так большую часть времени я вообще был без сознания. Хотя все равно ненавижу каждую минуту того проклятого времени.

— И теперь они снова собираются заставить тебя? — вскричала Паскаль. — И из-за этого произошло то, что произошло? Атака на поселок? Только чтобы заставить тебя помочь их Капитану?

Силвест кивнул.

— На всякий случай повторю, если ты не обратила внимания раньше: люди, с которыми нам приходится иметь дело, на самом деле людьми — в том смысле, который мы вкладываем в это слово, — не являются. Их моральные ценности, как и представления о времени… несколько абстрактны.

— В этом случае я не стала бы называть это делом. Шантаж — вот что это такое.

— Что ж, — сказал Силвест. — Ты и тут ошибаешься. Видишь ли, на этот раз Вольева допустила небольшой просчет. Она предупредила меня о своем прибытии.

Вольева подняла взгляд к сфере, изображавшей Ресургем. В данный момент точное местонахождение Силвеста было ей абсолютно неизвестно, как волновая функция в квантовой механике до измерения. Но через несколько минут в их руках окажутся точные триангуляционные данные, основанные на радиоперехвате, и волновая функция рассыплется мириадами не выбранных пока возможностей.

— Ты поймал его?

— Сигнал очень слабый, — ответил Хегази. — Та буря, которую ты вызвала, порождает множество ионосферных возмущений. Ручаюсь, ты этим гордишься.

— Ты лучше запеленгуй его, паразит.

— Спокойствие и еще раз спокойствие.

На самом деле Вольева вовсе не сомневалась, что сигнал от Силвеста в скором времени придет. Тем не менее, когда он появился, она не могла не ощутить чувства облегчения. Он означал, что еще один элемент в хитроумном плане, как залучить Силвеста на борт, уже реализован. Вольева, разумеется, не собиралась предаваться иллюзиям, будто работа окончена. И еще: в требованиях Силвеста содержалось нечто наглое, будто это он отдает приказы о том, как должны развиваться события. А из-за этого ей приходилось гадать, действительно ли она и ее коллеги командуют парадом. Если Силвест поставил себе цель посеять в ее уме сомнения, то ему, безусловно, это удалось. Будь он проклят. Она приготовилась, зная, что Силвест — эксперт в играх такого рода, но, видимо, в подготовке оказались изъяны. Тогда она сделала в игре шаг назад и спросила себя: а как шли дела до сих пор? В конце концов еще немного и Силвест окажется у них в плену. Вряд ли такой исход ему по вкусу, особенно когда он узнает по какой причине они так жаждали его заполучить. Если бы он распоряжался своей судьбой, то сейчас наверняка не находился бы в ситуации, когда его вот-вот поволокут на борт.

— Ага, — сказал Хегази, — мы его зафиксировали. Хочешь послушать, что говорит этот подонок?

— Включай.

Голос Силвеста ворвался в каюту, как это уже происходило шесть часов назад, но сейчас он довольно сильно отличался от прежнего. Каждое слово, которое произносил сейчас Силвест, звучало на фоне завываний песчаной бури, более того, почти заглушалось ею.

— Я уже здесь, а где же вы? Вольева, ты меня слышишь? Я спрашиваю, ты меня слышишь? Мне нужен ответ! Вот мои координаты относительно Кювье, так что прочистите свои грязные уши, — после этого он повторил — для уверенности несколько раз — целую строчку цифр, которые указывали его местоположение с точностью до ста метров. Информация излишняя, так как пеленгация, производимая сейчас с корабля, дает те же самые результаты. — Спускайтесь к нам! Мы не можем ждать долго, мы попали в самое сердце «бритвенной бури», и мы погибнем, если вы не поторопитесь!

— М-м-м, — промычал Хегази. — Думаю, что в подобной ситуации было бы невредно дать этому бедолаге какой-нибудь ответ.

Вольева взяла сигарету и закурила. Она с удовольствием выдохнула струйку дыма, прежде чем ответить.

— Через час, не раньше. Полагаю, ему не вредно будет слегка поволноваться.

Хоури услышала слабый шаркающий звук, когда распахнутый скафандр шагнул к ней. Спиной, задней поверхностью рук, ног и головы, она ощутила мягкое, но настойчивое давление. Периферийный обзор показал ей боковые части шлема, плотно облегающие голову и почему-то оказавшиеся влажными. Затем она ощутила, как руки и ноги скафандра обхватили ее конечности. Вот и пустота грудной клетки захлопнулась с таким звуком, будто кто-то вытащил из кастрюльки последний кусок пудинга.

Периферическое зрение сузилось, но все-таки ей было видно, как смыкаются вдоль разрезов конечности скафандра. Еще секунду-другую виднелись швы, но внезапно исчезли и они, будто затерявшись в ровной белизне «шкуры» скафандра. Шлем закрыл ей лицо, наступила тьма, которая тут же исчезла, когда перед глазами возник светлый овал ее лицевого щитка. Затем темноту сменил свет множества циферблатов и счетчиков. Еще немного, и внутренность скафандра заполнится гель-воздухом, который защитит своего «хозяина» от перегрузок во время полета. Пока же Хоури вдыхала относительно чистую смесь азота и кислорода при обычном давлении.

— Я провел тестирование своих функций и состояния систем безопасности, — проинформировал ее скафандр. — Будьте добры, подтвердите, что вы желаете получить полный контроль над данной боевой единицей.

— Да, я готова.

— В настоящий момент я приостанавливаю действие большинства автономных функций управления. Мои действия ограничиваются ролью советника, если вы не потребуете чего-либо иного. Полная автономность контроля может быть восстановлена путем…